Николай Белов - Наркомафии
По службе к полковнику никогда никаких претензий не было. Больше того: в свое время он получил медали «За безупречную службу» трех степеней, «За воинскую доблесть». Это не считая многочисленных поощрений и премий.
В зале суда Шпаковский дал несколько иные показания, чем на предварительном следствии. Он придумал сказку о том, что продавать наркотики его заставляли чеченцы. Сложилась якобы ситуация, когда его жизни угрожала реальная опасность. Но даже в этой ситуации он решил продавать им не наркотики, а обыкновенный витаминный препарат. В ходе своих сделок он решил «выявить круг лиц, употребляющих и торгующих наркотиками, и рассказать о них сотрудникам ФСБ». Как ни странно, примерно такие же показания дал Лысак.
Но было поздно, ведь во время предварительного следствия и даже на первых судебных заседаниях Лысак соглашался с тем, что продукт, который он покупал в лаборатории, был наркотиком, а не витамином. Первую партию фенциклидина (2 г) он приобрел еще в мае 1994 г., вторую и последнюю — в июне того же года. Продавать наркотики самостоятельно Лысак не умел, и тогда он обратился за помощью к своему знакомому, полковнику Шпаковскому. Эти показания Лысак первоначально изложил в обращении к прокурору, а потом и на очной ставке со Шпаковским. Апеллируя к секретным службам, полковник вполне мог рассчитывать на понимание со стороны суда. В самом деле, ведь есть тайные агенты, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не рассекречиваются. Но в этом случае ФСБ само проявило инициативу. Были предоставлены документы, подтверждающие, что полковник Шпаковский не является тайным агентом спецслужб и никакого задания ему никто не давал.
Родная военная часть, узнав об угрозе, нависшей над полковником, решила взять «непутевого сына» на поруки. Но суд отказал в ходатайстве и признал Шпаковского и Лысака виновными в хранении наркотиков и торговле ими в крупных размерах. Кстати, «крупные размеры» в случае с фенциклидином — это 0,15 г и выше. А у полковника было изъято целых 95 г.
Суд постановил лишить Шпаковского звания полковника и государственных наград. Однако приговор был относительно мягким. Суд учел, что на иждивении у Шпаковского и Лысака малолетние дети, и, кроме того, полковник имел правительственные награды за добросовестную службу, что также смягчило его решение. Посему Шпаковский был приговорен «всего» к трем годам лишения свободы, а Лысак — к четырем.
И больше ничего, кроме бездны...
В подъезде было темно и сыро. Остановившись перед дверью нужной квартиры, Клава надавила на кнопку звонка и прислушалась. По ту сторону двери что-то негромко щелкнуло, и снова наступила тишина. Она позвонила еще раз и уже повернулась, чтобы уйти, когда услышала из-за двери негромкое и настороженное: «Кто там?». Клава ответила, как ей велела Ирина Ивановна, и тут же перед ней появился какой-то невзрачный субъект лет сорока с бородой невообразимо рыжего оттенка. Он окинул ее оценивающим и весьма неприятным взглядом. У Клавы от этого взгляда аж засосало под ложечкой. Он жестом пригласил ее зайти, скривив губы в подобие улыбки, не обратив никакого внимания на ее робкую попытку тут же на пороге вручить пакет и распрощаться.
В кухне, куда он провел ее, было неуютно. Было ощущение, что она находится в больнице. Вероятно, из-за запаха. Где-то Клава уже ощущала его, только не могла вспомнить где. Мужчина спросил у Клавы, не видел ли кто, как она заходила сюда? Девушка недоуменно пожала плечами. Единственное, чего ей хотелось — уйти из этой квартиры побыстрее. Мужчина велел постоять и исчез за дверью. Клава глянула по сторонам. На столе валялись различные стерилизаторы, использованные и готовые к употреблению одноразовые шприцы, ампулы с какой-то мутной жидкостью. Клава оказалась здесь потому, что больной женщине нужны лекарства. Так сказала Ирина Ивановна. Но вместо женщины здесь оказался этот подозрительный на вид мужик.
Внезапно дверь со стуком распахнулась и на пороге появилась бледная худая женщина. Было видно, что она давно и тяжело больна. Ее лицо имело какой-то странный цвет, глаза бессмысленно бегали по сторонам. Каждое движение давалось ей с необычайным трудом. Она взглянула мутным взглядом на девушку и, судя по всему, хотела у нее что-то спросить. Но из-за ее спины появился мужчина, он схватил женщину под руки и, что-то невнятно бормоча, уволок в комнату. По дороге женщина кричала и истерически смеялась, а еще через минуту послышались странные всхлипы. Хозяин квартиры, снова войдя в кухню, сказал, что женщина еще нездорова и должна находиться на постельном режиме. В руку девушке он положил пухлый конверт и наказал непременно передать его Ирине Ивановне. Мужик еще секунду что-то несвязно бормотал, а потом порылся в кармане грязного халата и, вытащив пару ирисок, протянул угощение девушке. Перед тем как распрощаться с ней, он попросил ее никому не говорить о том, что она видела в этой квартире. Через несколько секунд она уже вновь была на лестничной площадке.
Только оказавшись на свежем воздухе, Клава облегченно вздохнула. Она решила, что больше ни за что не поедет сюда. До отправления поезда оставалось мало времени — следовало торопиться. Тщательно упаковав конверт, Клава быстрым шагом пошла к автобусной остановке.
Приехав на место Клава сразу направилась в медпункт. Ирина Ивановна уже ждала ее. Подхватила под локоть и, едва закрыв за собой дверь, поинтересовалась, как Клава добралась, привезла ли ей что-нибудь? Девушка протянула конверт, получив в ответ много благодарностей и небольшую купюру, которую Ирина Ивановна смущенно вложила ей в карман: «Купи себе что-нибудь. Только не говори, что это я тебе дала. Если спросят, ответишь, что прислала бабушка. Поняла?». Клаву неприятно поразило то, что при этом глаза у Ирины и того мужика из квартиры были очень похожи. «Наверное, показалось», — подумала она. Сегодня ей не особенно хотелось разговаривать с Ириной и, сославшись на усталость, девушка ушла.
Ирина Ивановна начала работать в детском доме несколько лет назад. Ходили слухи, что основное место ее работы где-то в больнице, а здесь она подрабатывает в свободное время патронажной сестрой. Это было просто и понятно, ведь всем известно, что у медиков зарплата невелика. С Клавой они почти не общались до того рокового дня, когда с ней случилась беда. Ирина Ивановна ее, можно сказать, спасла. С тех пор они стали друзьями. Прошло почти полгода, но до сих пор она не хочет вспоминать об этом происшествии. Как девушке удалось остаться в живых, знают только она и Ирина.
...Однажды Клава и ее подруга Света решили тайком выбраться ненадолго из детдома, погулять по городу. Когда они возвращались назад, было уже темно. Путь лежал через безлюдный парк. Подружки сильно боялись царящего там безмолвия, но деваться было некуда. Они были уже совсем недалеко от дома, когда вдруг услышали пьяную возню и крики. Прежде чем девушки успели сообразить, что происходит, двое неизвестных схватили их и поволокли в кусты. Светлана смогла вырваться, она стала громко кричать и звать на помощь. Клава осталась одна. Пытаясь защититься, она сражалась до последнего, царапала вспотевшее лицо незнакомца; пытаясь достать до глаз. Насильник довольно быстро повалил девушку на груду листьев, но тут вдруг сам упал, схватившись за живот. Клава увидела перед собой другого парня, и из темноты услышала голос, который показался ей знакомым. Появившийся невесть откуда спаситель помог девушке встать, и спросил, что с ней произошло. Ничего вразумительного она ему ответить не могла.
Мужчина, спасший ее от изнасилования, был детдомовским физруком Вадимом Эдуардовичем. Судя по всему, он тоже оказался там случайно, так как переживал по поводу происшедшего не меньше бедной девушки. Клава с плачем поведала о тайной вылазке в город, о своей подруге, которая исчезла неизвестно куда. Но Вадим Эдуардович и не думал осуждать ее. Они быстро пошли в сторону детского дома, Клава с трудом могла угнаться за своим неожиданным спасителем. Вадим Эдуардович все время молчал, лишь недовольно хмурил брови. Когда они вошли в здание, все уже спали, и Клаве удалось добраться до своей комнаты незамеченной.
Во время осеннего бала для старшеклассников произошло знаменательное событие — Вадим Эдуардович, до того даже не смотревший на Клаву, пригласил ее на «белый танец». Клава вела себя очень скованно, отвечала на вопросы невпопад. Поговорив с девушкой, учитель пригласил ее к себе в комнату посмотреть видео. Клава поначалу растерялась, не зная, что ответить. Чуть ли не все ее сверстницы испытывали к этому человеку некое по-детски наивное чувство влюбленности. Вадим Эдуардович свое детство также провел в детском доме. После службы в армии он не смог устроиться на работу и вернулся в тот же детский дом, правда, уже в качестве учителя физкультуры, поступил заочно на вечерний факультет института. Да и куда еще этому человеку было податься? Собственной квартиры он не имел и проживал на территории детского дома в специальном здании, когда-то построенном для персонала.
