Наталья Берзина - Зловещий маскарад
Возле лежащей уже на скамье женщины суетились люди. Какой-то незнакомый парень, присев рядом, звонил по телефону. Студенты сгрудились толпой, не понимая, что произошло. Но происходящее уже мало волновало ее. Она выполнила то, о чем так давно мечтала. У нее получилось. Теперь она чувствовала в себе достаточно силы, чтобы сразиться с самой Аньеттой. И даже Ллордом! Ощущение того, что она научилась наконец концентрировать силу свою и чужую, пьянило, подталкивало на самые безрассудные действия. Но она прекрасно понимала, что истощить собственную энергию проще простого именно сейчас, после того, что она сделала, и тогда она может полностью утратить все, к чему стремилась, что обрела путем долгих изнурительных упражнений. Ей необходим полноценный отдых и… воз можно, еще и примитивный животный секс.
Алена окончательно пришла в себя только в больничной палате. То, что происходило до этого момента, оставалось словно за гранью реальности. Какие-то смутные обрывки сохранились в сознании, но, бессвязные, разрозненные, они не давали полной картины происшедшего. Она с трудом пыталась восстановить в памяти последовательность.
Утро начиналось как обычно. Накормила завтраком детей. Димон и Вован привычно суетились, устроили кавардак в ванной, попытались оставить немытой посуду. Были возвращены, некоторое время пререкались по поводу, чья очередь мыть посуду после завтрака, наконец в процесс вмешался Глеб. Порядок восторжествовал. Закинув на плечи ранцы, мальчишки с шумом и криками вывалились на площадку. Оставшись наедине с мужем, Алена в который уже раз выслушала его причитания, произнесенные капризным детским тоном, о том, что не хочется тащиться на работу, что все его уже вконец достало. С прокатившейся по телу дурманящей волной приняла его неизменные утренние поцелуи. Ее по-прежнему волновали и его прикосновения, и слова любви, сказанные, как всегда, некстати, и неизменная неиссякаемая нежность, и трепетные ласки, вне зависимости от времени суток. Иногда Алена удивлялась и ему, и себе. Уже сколько лет они вместе, а ее муж, большой ребенок, все так же неистощим на выдумки, на сумасбродства.
В памяти само собой всплыли воспоминания о прошедшем Рождестве. Пристроив детей родителям, Глеб назначил Алене самое настоящее свидание, причем почему-то на вокзале.
Она пришла в назначенное место, чуть опоздав. Просто задержалась в пути, транспорт уже ходил по графику выходного дня. Он встретил ее почему-то без машины. На плече объемистая сумка, счастливая, слегка безумная улыбка на лице.
– Привет! – сказал он просто.
– Привет! Прости, я немного опоздала! – сказала она, глядя в его сияющие глаза.
– Ничего страшного. Жаль, что поезд уже ушел. Придется добираться автобусом.
– А почему не на машине? – уточнила она.
– Меньше знаешь – крепче спишь. Ты ведь давно нуждаешься в отдыхе.
– Как же, с тобой выспишься! – усмехнулась она.
Автобус неспешно покинул город и покатился по шоссе, черной лентой вьющемуся среди холмов и пригорков. Выпавший, как по заказу, накануне снег укрыл леса пушистым белым покрывалом. Заходящее солнце искрилось, играло на невесомых кристаллах. Она уже догадывалась, куда они направляются, но уточнять не стала. Таинственность, которой он окружил предстоящее приключение, волновала ее. Заставляла быстрее биться сердце. Давала надежду на нечто необыкновенное, чудесное.
Он, как обычно, помог ей спуститься с высокой ступеньки автобуса. Поправив сумку на плече, уверенно направился по заснеженной улочке в глубь нарядной сказочной деревеньки. Несмотря на то что в домах топились печи, сильно пахло баней и распаренными березовыми вениками, улица оставалась нерасчищенной, ни один автомобиль не осквернил белое рыхлое пушистое одеяло, что, покрыв и улицы, и дома, и бани, сияло фантастическим нежно-бирюзовым светом. Такое чудо она видела только высоко в горах на вечных, никогда не тающих ледниках. Погруженная в собственные мысли, она и не заметила, как тропинка свернула в лес. Вековые сосны обступили со всех сторон. Темнеющее густо-синее небо застыло над заснеженными верхушками деревьев.
Когда из-за поворота прямо навстречу будто вынырнул невиданный каменный дом, стилизованный под древний замок, с закрытым коваными решетчатыми воротами проемом, он казался перенесенным из дивной сказки неведомым волшебником, она даже остановилась в изумлении.
– Не спи – замерзнешь! – усмехнулся он и снова поправил оттягивающую плечо сумку.
Вслед за ним она прошла через неприметную калитку и невольно замерла. Внутренний дворик, выдержанный в том же средневековом стиле, зажал ее в своих объятиях. Высокие каменные стены упирались в небо. Тщательно расчищенный до самой разнокалиберной плитки двор. Узкие стрельчатые окна и такие же двери.
– Подожди меня минутку! – попросил он и исчез за узкой дверью.
Она едва успела оглядеться, как он появился рядом.
– Пойдем в нашу келью, – предложил он, направляясь в левое крыло.
Отперев входную дверь, он пропустил ее в длинный извилистый коридор, где-то в конце его оказалась еще одна дверь. Он уверенно, как к себе домой, распахнул ее и шагнул внутрь. Небольшая, но уютная комната с широченной двуспальной кроватью, что словно постамент возвышалась прямо посреди, однозначно говоря, для чего вообще предназначена эта комната. Она не испытала даже намека на смущение, наоборот, увиденное только больше взволновало ее.
Сбросив шубку, она отправилась обследовать остальные помещения. Вернувшись, застала уже накрытый незатейливый стол.
– Я предлагаю для начала отпраздновать наше приключение! – предложил он, открывая бутылку ее любимого «Черного принца».
Она с улыбкой посмотрела на нарезанную по-мужски – большими толстыми ломтями – розовую ветчину, восхитительный, с росой, сыр. Небрежно вываленные солидной горой фрукты на широком блюде. Явно прихваченные из дому бокалы. Настоящий лаваш, неизменный заменитель хлеба во всех их поездках. Горящие свечи разгоняли по углам вечерний полумрак.
– Я не стал готовить салаты и прочее, думаю, для начала обойдемся малым, – не то спросил, не то подтвердил свои намерения он.
Она не стала спорить: в самом деле, в подобном антураже не хотелось каких-либо изысков. Слишком близко к сердцу приняла она и сам дом, и выложенный каменными плитами дворик сказочного замка.
Вино с нежным сыром, сочная ветчина с лавашем, аромат грейпфрута, тихое потрескивание свечей, сама интимная атмосфера не позволила им выйти гулять допоздна.
Легкий морозец холодил щеки. Он не выпускал из рук фотоаппарата. Блиц сверкал почти непрерывно. Ее смешило абсолютно все. Непередаваемая легкость во всем теле, этот пьянящий лесной воздух, чуткая близость сильного мужчины. Она откровенно радовалась и зеленоватому свету фонарей, и журчащему ручейку под высоким, перекинутым через глубокий овраг мостом. Ее задорный смех колокольчиком звенел в ночном зимнем лесу.
Тропинка вывела их в санаторий, расположенный неподалеку. На освещенных аллеях почти не было людей. Она только удивилась. Канун Рождества – и никто не гуляет.
– Просто много приезжих, для них Рождество не самый важный праздник! – объяснил он. – Пойдем к озеру.
Мимо пышной, нарядной, ярко освещенной красавицы елки они направились на засыпанный снегом пляж. Боже! Как невероятно сладки были его губы! Холодные от мороза, требовательные и неутомимые. Она чувствовала, что еще немного – и последние преграды падут. Назад в свою комнатку они едва не бежали. Возле моста он остановился. Сухо щелкнул раскрывающийся нож. Несколько веточек ели он преподнес ей, словно роскошный букет.
– Наша рождественская елка! – сказал он тогда.
Ночь потрясла ее. Словно в первый раз. Она просто сходила с ума. Была требовательной и нежной, неистовой и покорной.
Солнце рисовало загадочные письмена на стене, отразившийся от чего-то лучик скользнул по глазам, пощекотал ласково. Она вздохнула, потянулась и с тревогой не ощутила рядом с собой мужского тела. Встрепенувшись, она распахнула глаза и первое, что почувствовала, – запах. Волнующий аромат свежесваренного кофе.
– Ты уже встал? – не в силах погасить счастливую улыбку, спросила она.
– Ты же не можешь без утренней чашки крепкого кофе! – рассмеялся он в ответ.
День оказался нечаянно морозным, но это не помешало прогулке. Пусть пощипывало щеки, пусть и ветерок холодил руки, разве это так важно, когда ты рядом с любимым? Он постарался освободить ее от всех хлопот, был заботлив и нежен. Безумно хотелось, чтобы это продолжалось вечно. Но… прошла еще одна ночь. А утром – легкий завтрак, опустевшая сумка у него на плече.
– Нам пора! – сказал он.
Он продолжал снимать ее, но она почему-то думала, что это, скорее всего, по инерции. У него даже лицо изменилось. Стало строже, жестче. Даже глаза, казалось, погасли. Последние кадры – уже в троллейбусе, когда подъезжали к дому.
