Джереми Камерон - Убили Винни
Глава восьмая
Прихожу — Джимми сидит себе в казенной пижаме, видок — как раньше, ум особый в глазах не светится. И еще трубки из него торчат во все стороны. Сидит бега смотрит (суббота была, два часа дня). Я до этого три дня всех обзванивал, договаривался, чтобы помогли. Потом думаю: пора Джимми проведать.
— Ё-моё! Ну у тебя и видок!
— Иди в жопу! Про меня, между прочим, в газете писали, видел? «Жертва мафиозных разборок». Блин, разборки — это хорошо, только я-то тут никаким боком.
— Я тебе курить принес десять пачек и пива.
— В «Сейнсбериз» брал?
— Ну да, у меня там связи. Со скидкой беру.
— Спасибо. Под кровать сунь.
— Ну, как сам-то?
— Да хреново. Может, вот пива выпью — полегчает. А шмали не принес? Мне врач, знаешь, чего сказал: дуракам, говорит, везет.
— Так и сказал, что ли?
— Ну почти. Ничего внутри не задело, пуля сбоку вышла. Блин — ну больно было, вообще! Я тут уже со скуки на стенку лезу. Мать, правда, ходит каждый день, девчонки, из наших кто-то там: Брендан, Элвис. Нянечки по ночам заходят…
— Да ты что! Слушай, поможешь?
— Я тебе уже помог один раз. Меня вон продырявили в результате.
— А поквитаться не хочешь? Мы бы с ними и за тебя разобрались.
— Войнушка, что ли? Конкурентов убираете?
Джимми у нас не Эйнштейн, так что с ним никогда не знаешь, смеяться или нет. Я мудрить не стал, просто все ему рассказал. Сказал, что́ мы с Рамизом задумали и что тот требует пять кусков.
— Рамиз? А ты его все стремаешься?
— Стремаюсь. Но лучше пусть он с братвой за нас будет. И, потом, ты же весь наш расклад знаешь — теперь ты все равно уже, считай, в деле. И денег бы поднял.
— Знаешь что?
— Что?
— Чеки. На соцподдержку. У меня их в заначке вагон. Не знал, куда девать.
— Что, настоящие?
— Настоящие. Даже имя еще не проставлено. Кого хочешь, вписывай, любые деньги.
— Где взял?
— На таблетки поменял.
— А заначка где?
— Под матрасом.
— Под каким матрасом?!
— Под каким! Под этим вот.
— Господи, Джимми, ты совсем, что ли, умом тронулся?
Они там в больнице матрасы по пять раз на дню переворачивают. Приподнял край. Смотрю: пачка чеков соцпомощи, и все ненадписанные. Настоящие, только ни имени, ни суммы. Двести штук.
— Блин, Джимми, это кто ж такое спер, а?
— Какая разница-то? Наверно, из соцпомощи кто-то. Я уже у другого мужика перекупил.
— А как сюда протащил?
— А они у меня в куртке были. Меня же тут сразу раздели, а обыскать забыли.
— И что ты за них хочешь?
— Три вещи.
— Давай.
— Первое: вы пацанов этих закроете.
— Постараемся, Джимми, постараемся. Я друзей не бросаю.
— Второе: мне штуку.
Блин, не такой уж он дурак, как выяснилось.
— Погоди, мы же друзья…
— Ага, я вот за эту дружбу пулю уже имею.
— Я, между прочим, тебе тогда пиво поставил.
— Пиво свое можешь себе…
— Ладно. Понял. Разумно говоришь. Если денег достанем — тебе компенсируем.
— В третьих, ты меня к трем отвезешь в Уэст-Хэм на стадион.
— Что, сегодня?
— Ага, сейчас прямо.
Тут уж я не выдержал и засмеялся. Я-то ходил, только когда Ливерпуль играл, а Джимми был заядлый прямо. В тот раз был Лидз, а он их почти так же ненавидел, как Ливерпуль.
— Так. Сначала расскажи, как с чеками, потом поедем.
— Да как с чеками? Просто. Сперва найди девку, пусть она тебе их заполнит, у них почерк лучше. Потом пусть она же их и сдаст — проблем меньше. Тут же садитесь в тачку и сваливаете. Все. Все дела. У тебя же раньше вроде голова-то варила. Ты вон по-французски хорошо шпрехал…
— Чтобы чек подписать, французский не нужен. У нас, по крайней мере.
— Ладно, в общем, разберешься. Давай, уже два пятнадцать. Опоздаем. Нам в Аптон-парк[15] ехать, так что убирай книжку и пошли уже.
— Хорошо.
— И посмотри, как там трубки, какая куда идет, чтобы их потом обратно воткнуть.
— Ладно, посмотрел.
— Тогда двинули.
И двинули. В субботу посетителей много, нас никто и не заметил. Трубки вынули — ему малость больно было — и сунули под подушку. Одежда его была тут же, в тумбочке. Надели на него футболку, джинсы поверх морговских штанов натянули, кроссовки завязали — и вперед.
Я в пятницу пособие получил, кое-что у меня оставалось. Поймал такси, договорился, чтобы он нас туда и обратно отвез. Джимми пару раз вырубался, но, в общем, нормально доехали. Я ему на месте быстренько пива поставил, он сразу ожил. После игры даже порывался с лидзовскими уродами драться, чтобы не пели и не плевались. Я его еле удержал. Куда ты, говорю, у нас машина. Вернулись как раз к чаю. Иголки обратно воткнуть не получилось, пришлось пойти к сестре и сказать, что он упал с кровати и все трубки повылетали. Она на меня как-то подозрительно посмотрела, и я тут же слинял. Видел только, что Джимми опять вырубился. Решил, что в следующий раз кого-нибудь другого попрошу к нему сходить, а то решат еще, что я какой-нибудь крутой киллер, который по больницам специализируется. Пошел домой.
*****Сижу на полу, читаю книжку. Приходит Флокс, как всегда, вся из себя бодрая.
— Привет!
— Флокс, я тут по телефону звонил, ничего?
— Куда звонил-то? В Гонконг, мужикам из триад?
— В Чингфорд и в Лейтон.
— Ладно, не разорюсь. Ты поел?
— Я тебе все компенсирую, и за еду, и за все. У меня в конце недели будут деньги…
— Глупости не говори. Прямо на миллион он тут наел! Я, между прочим, может, такие деньги и не возьму: известно, как ты их у нас зарабатываешь.
— Мы благотворительный вечер устраиваем, чесслово, все по закону.
Флокс не то фыркнула, не то пукнула (нет, про «пукнула» — это я не буквально).
— Неужели? И ничего такого из-под полы толкать не будете?
Ну да, учителя хрен проведешь, у них работа такая.
— Флокс, а можно я еще побуду? Недельку еще? Пока не утрясется. Нет, если надо, я прямо сейчас могу уйти, но лучше бы, конечно, до следующего воскресенья. Потом — сто процентов.
Она подумала.
— Ладно, ты мне особо не мешаешь, не мусоришь, тебя не видно почти… Бог с тобой, оставайся. Но в воскресенье — чтобы кровь из носу. Иначе просто выгоню, даже если там снаружи дружки твои будут ждать. И ничего такого сюда не приносить, понял?
— Флоксик, ты — я прям не знаю. Ты — супер. Я тебя люблю на всю жизнь.
— Ладно, проехали. Куда идем?
— А?
— Сегодня суббота, ты первый раз дома за неделю. Планов у меня нет. Куда ты меня ведешь? Я хочу, чтобы с безобразиями, но без убийств и вообще без особых ужасов. Ты что сегодня хотел делать?
— Да думал видик посмотреть, чтобы лишний раз в районе не светиться. Мне теперь туда без охраны нельзя.
— А со мной в Уолтемстоу пойдешь?
— С тобой можно, наверно, ты же в другие места ходишь. Куда пойдем-то? На стадион, в учительский кабак, в игорный дом?
— В игорный дом, пожалуйста.
Я засмеялся. Мало кому так везет: сводить училку в игорный дом. Она меня во Францию возила, а я ее в притон на Гров-роуд.
Она сварила перловку, мы пожевали зерна и пошли к машине. У нее оказался дурацкий лилипутский «рено», я все боялся, что меня кто из знакомых увидит. На Гров-роуд за углом припарковались.
Большой такой дом у перекрестка, жалюзи везде спущены. Его держала старуха Фиби с Барбадоса. На дверях стоял Флойд — весь из себя крутой, типа британский легионер.
— Здорово, мужик!
— Ники! А с кем это мы, а?
— С учительницей.
— А, так вот с кого ты пример брал! Это вы его жизни блатной учили?
— Вот уж нет уж. Я его французскому учила.
— Надо же! И он молчит! Ники, ты что, правда по-французски можешь?
— Могу, только не с кем. Как дела?
— Дела идут. Заходите.
Внизу анаша и пул по фунту. Шума много, но все прилично, иначе выведут. На втором этаже карты: семьдесят девять, рамми, калуки, брэг.[16] Наверху домино, там полный дурдом, но чтобы дрались — я такого не видел. За вход пятерка, ром — стакан фунт, бутылка шесть. Но ром там так себе. Если хочешь в хороший подпольный кабак, надо идти в «Клэптон». А здесь в основном старье кому за сорок, слушают ска и рэгги, треплются про крикет. Я их и в районе никого не видел.
Мы встали в очередь на бильярд, рому выпили, расслабились, музычку послушали на автомате: Джимми Клифф, Питер Тош… Хорошо потусовались. Две игры сыграли, пошли смотреть, как народ в карты режется. Я ничего не опасался: Мики Дресслер в такие места не ходит.
Потом смотрю — и глазам не верю.
Входит сержант Грант из Чингфордского отделения! В нормальной одежде, а все равно видно, что сволочь.
Я:
— Ё-ё-о!..
А он мне:
— Что, Ники?
— А ты чего тут делаешь?
— Да с тобой вот пошептаться пришел.
— Нафиг-нафиг! Я таким не занимаюсь.
