Наталья Саморукова - Прогулки с пантерой
— Ну… все равно каждый выберет что-то. В итоге.
— А что бы выбрали вы? — жесткие глаза Василисы уставились мне куда-то в центр переносицы. Я поежилась.
— Типун вам на язык. Даже и представлять такое не хочу.
— А я заставляю тех, кто приходит ко мне, представлять такие ситуации.
— Да зачем??? Что за бред?
— Ко мне приходят те, кто не считает это бредом. И даже из них немногие выдерживают программу до конца.
— Смысл, конченая цель?
— Расширить рамки сознания, научиться видеть мир без прикрас и принимать как факт, что наша жизнь и есть цепочка ситуаций, в которых нет оптимального выбора.
— О, кей, допустим, я приняла этот факт. Мне легче станет?
— Нет, этого не обещаю, но вы станете сильнее.
Сама того не заметив, я втянулась в дискуссию. Начала махать руками, плеваться и шипеть, доказывая что дважды два — это четыре. Но слаба я была против Василисы. Она приводила мне все новые и новые примеры — можно спасти только одного близкого из двух, кого выберешь? Представь себя жертвой кораблекрушения, остался последний спасательный жилет, рядом плачет ребенок, но никто, кроме тебя, ничего не видит… Ты с любимым человеком заблудилась среди снежных вершин, он обессилел, без сознания, нет никакой еды, но рядом ваша любимая собака, нож, спички. Спасешь ли ты близкого человека такой ценой?
«Спокойно, Настя, — сказала я себе, — она просто больная. Не надо с ней спорить. Не надо».
— Хорошо, Василиса, — с трудом удерживая рвотные спазмы, остановила я поток ее офигевшего сознания, — я поняла суть вашего метода. А теперь посмотрите фотографии.
У женщины даже челюсть слегка отвисла от удивления. Как пить дать, она ожидала, что сейчас я начну биться в истерике. Должно быть, она получает кайф от чужой душевной боли и садистки мучает доверившихся ей людей. Вот только где находится столько придурков, дающих Василисе возможность процветать? Альберт и фальшивая Арина (урожденная Нина) тоже состояли в этой партии мазохистов. Психолог легко признала в них своих клиентов, фото настоящий Арины никаких эмоций у нее не вызвало.
— Скажите, — спросила я напоследок, — где вы были в ночь убийства? Я вам сейчас назову точное время…
— Я была за городом, на даче у знакомых. Отмечали день рождения подруги.
— Безотлучно?
— Абсолютно. Это может подтвердить, как минимум, десять человек.
Мимо. А как бы подошла эта «милая дама» на роль маньяка. Сожалея о напрасно потраченном времени, я грустно обнимала урну рядом с выходом и офиса Василисы. Сначала меня вывернуло наизнанку. Потом я поняла, что изнанка — понятие относительное и меня вывернуло еще раз. Через полчаса я насчитала у себя четыре изнанки, но зато частично вернулась к жизни.
— Миленькая, никак сморило тебя? — остановилась рядом маленькая, как усохший опенок старушка.
— И не говорите, бабушка, уж сморило, так сморило.
* * *Еще одно белое пятно оставалось незаполненным — Сонечка. Как вывести ее на чистую воду? Как заставить рассказать, все, что она знает? А она определенно знала немало. Кто был тот мужчина, пришедший на встречу в кафе? С кем она говорила по телефону накануне встречи? Кто пытался убить ее? Вопросы, вопросы, вопросы…
По информации бывших Гришкиных коллег, девушка имела весьма непростое прошлое. Большую часть детства она провела в интернате, где ее характеризовали как крайне неуравновешенную, вспыльчивую и даже агрессивную особу. Воспитатели и педагоги считали, что она пошла в мать. Первый раз родительница загремела за особо жестокое убийство своего любовника, второй раз за драку, в ходе которой умудрилась изувечить свою жертву до инвалидности. Соня, окончив среднюю школу, сбежала из интерната, не дотерпев полгода до совершеннолетия. Ее трудовой путь покрыт туманом, доподлинно известно лишь то, что пару лет она работала стриптизершей. Во время танца, в котором, очень любопытная деталь, она появлялась в образе пантеры, ее заметил будущий муж, известный в своих кругах экстрасенс Федор Павловский. Впрочем, брак был недолгим. Через три года семейной жизни, девушка упорхнула из клетки, прихватив немаленькое денежное обеспечение.
—Гришк, поищи в сети фотографию мужа, — попросила я.
— Чего ее искать? У меня есть.
Коллега сунул руку в кучу хлама, кривобокой горой нависающую над письменным столом и выудил распечатанное на принтере фото. Мои робкие надежды сбылись. Тот мужчина из кафе и белый маг-целитель Федор Павловский имели одно и то же лицо — мрачноватое, немного помятое, с широкими скулами и узкими глазами.
* * *Павловский жил и работал в большой квартире в районе Чистых прудов, половина которой была отдала под приемную и кабинет. Здесь было до того уютно, что невольно тянуло в сон. Стеклопакеты полностью отсекали городской шум, персикового цвета гардины компенсировали недостаток солнца. Никакого хай-тека, только добротная проверенная веками классика. Некоторой уступкой изощренному вкусу можно было считать слегка вычурный книжный шкаф в стиле модерн, все остальное было очень удачно усредненным, стильным, добротным, но ровно до такой степени, чтобы не чувствовать себя, как в музее или в офисе престижного модельера. Угловой диван с десятком разноцветных подушек, большой письменный стол, пара кресел. Торшер Галле рядом с низкой мягкой кушеткой. Такая же лампа, дающая теплый неяркий свет на журнальном столике. Я сама очень люблю подобные штучки. Да и в целом, обстановка в которой я оказалась, располагала к себе. Мне здесь до того понравилось, что я выдала Павловскому кредит доверия.
При встрече мужчина произвел на меня более приятное впечатление, чем на фотографии. В глазах его плясали очень обаятельные чертики, а улыбка была исполнена мудрости и понимания.
— Сонечка? Что вы, она никак не может быть замешена во всей истории. Она капризная, взбалмошная девочка, вечный ребенок. Но по сути — добрый человечек. Я ведь до сих по ее опекаю, содержу, оплачиваю все ее расходы.
Мне показалось, что Федор посмотрел на меня с некоторым недоверием к моим умственным способностям. Как это я до такой степени не умею разбираться в людях?
— Мы ответственны за тех, кого приручили. Все это время я не упускаю ее и из вида и поверьте, очень хорошо знаю, чем она живет. Возможно, не все ее поступки идеальны с точки зрения морали и нравственности, но я уверен, никакого криминала за ней быть не может. Да, девочка категорически не способна к нормальной трудовой деятельности, но это не значит, что она готова преступить закон.
— А почему вы развелись?
— Странный вопрос. Потому что кончилась любовь.
— С вашей стороны?
— И с ее тоже, но женщины редко могут в этом себе признаться. Ей нравилась стабильная жизнь, а чувства никогда не были ее родной стихией. Она способна любить, но недолго, как и все дети, которым быстро наскучивают игрушки. Я пытался подыскать ей подходящего мужа, но она отнеслась к моей инициативе без энтузиазма
* * *На вопрос о том, что Федор делал в кафе «Вагиз», почему и вместо кого он туда явился, я получила несколько корявый, но в целом убедительный ответ.
— Позвонила одна наша общая знакомая, сказала, что Сонечка назначила ей встречу. Но сама она пойти не могла, и Сонин телефон отчего-то молчал. Вот она и попросила заехать и предупредить, благо мне было по пути.
— Что за знакомая?
— Да разве это имеет какое-то отношение к делу?
— Давайте, я сама решу, имеет или нет.
— Желаете, так запишите ее координаты, но я доподлинно знаю, что вчера вечером она улетела в Уругвай, роуминг там не работает, а местный телефон я не знаю.
«Темнишь, мужик, — подумала я, —мог бы придумать что-то попроще. Уругвай…» Впрочем, порой самые нелепые объявления оказываются в итоге самыми правдимыми.
— Скажите, — отступила я от основной темы, — а почему она так любит белый цвет?
— Любит? Нет, разве вы не поняли? У нее мизофобия — боязнь грязи. Патологическое стремление к чистоте. Поэтому она выбрала белый цвет, чтобы проще было контролировать ситуацию.
— Господи…
— О чем вы?
— Да нет, это я так. Последнее время слишком много странных людей попадается на пути.
— Что вы хотите? Когда жизнь странная, то и люди такие. Ритм, в котором варится рядовой москвич, да и не только москвич, ломает психику. Думаете, то, что мы каждый день видим на экране телевизора, то, с чем сталкиваемся каждый день в метро, на улице, на дороге, не впитывается в нас? Все это как ржа разъедает, в разной степени, зависит от прочности, отпущенной природой, но все мы, современные люди, немного не в себе.
Это я и без него знала. Но одно дело немного не в себе, а другое дело зубами мясо из человеческого тела выгрызать.
— Не сочтите за бесцеремонность, но вот еще о чем хотела спросить — вы действительно маг? Или так?
— Что значит так? — сверкнул глазами Павловский.
— Я хотела уточнить, не является ли вывеска на вашей двери лишь брендом, помогающим делать хороший бизнес?
