Игорь Чубаха - Пепел и кокаиновый король
Новотны решил бежать. Бог с ней, с кассой. Деньги можно заработать, от полученной же в сердце шальной пули уже не вылечит ни один доктор. Он свесил ноги вниз, ненадолго задумался, а где же должно быть помельче и тут... Навалились интерполовец слева и интерполовец справа.
Новотны почувствовал, как один страж порядка выкручивает правую руку, а другой выдирает из нее трубку Гашека. Это уже не поддавалось объяснению. Но поддавалось сопротивлению. Не хватало еще дозволять не-пойми-кому творить бесчинства на чешской земле. Тягаться силами приходилось сидя. Разве еще можно встать на карачки. В полный рост не выпрямишься – мешало нависающее над головой наружное оформление стойки из деревянных реечек.
Пан Новотны вцепился в трубку обеими руками, резко развернулся, крутнувшись на полировке – а он славу богу ходит не в последней весовой категории – и интерполовца, который держался за чубук, мотнуло так, что, потеряв под задом стойку, наглец полетел в бетон. Второй тут же отпустил руку кельнера. Как оказалось, лишь для того, чтобы размахнуться, насколько позволяли условия сидячего противоборства, и выполнить полукрюк снизу в подбородок. Кельнер помотал головой, словно стряхивая удар. Новотны по молодости держал удары и посерьезнее.
Зато Интерпол разозлил пана кельнера не на шутку. Новотны, конечно, слышал выкрики на немецком. Не первый раз приходят немцы в ресторан, да почитай каждый день приходят. Но только сегодня и сейчас пана Новотны молнией пронзили воспоминания, что в сорок втором после покушения на палача чешского народа Гейдриха[20] боши стали хватать всех без разбору и расстреливать без суда. Тогда в Панкраце[21] без вести сгинул Ласло, племянник Зденека Новотны. Фашисты проклятые! Пан Новотны закинул на стойку ноги и влепил ими второму немцу в грудь...
...Отто фон Лахузен чувствовал себя так, как чувствовал себя, наверное, Адольф, когда неприятель ступил на немецкую землю. Отто утратил контроль над ситуацией. Анализировать, как же так по-дурацки получилось, почему инициатива оказалась у врага, придется позже, сейчас надо выполнить поручение. Полученные от синьора Лопеса инструкции предписывали «захватить и доставить, можно ранить, но желательно легко». Правда, умертвление русского тоже допускалось, однако это влекло бы за собой серьезные штрафные санкции в виде усечения вознаграждения на две трети. Поэтому пока Лахузен не приказывал применять оружие, хотя ситуация ему категорически не нравилась. У Йоргена просто не выдержали нервы. Он нарушил приказ, открыл огонь и из этого получилась одна сплошная глупость. Сейчас Йорген, окончательно потерявший себя, шарил в растворе в поисках пистолета. Лахузену не удалось докричаться до него, чтобы бросил заниматься ерундой. Или боец не слышал команд за шипением струи, за завываниями сирен за окном, за криками и за продолжающей завывать в динамиках чешской попмузыкой. Или делал вид, что не слышит. В любом случае к Йоргену по завершении операции будут применены самы строгие санкции.
А объект показывал себя отличным солдатом. Лахузену он даже нравился. Русский вывел из строя уже двух противников и сейчас подходил к стойке. Уже совсем близко от нее. Правда, на этом русский поход должен, обязан закончиться. Там целых двое людей Лахузена, они задержат славянина.
Его люди правильно поступили, не дав унести трубку. Правильно с точки зрения полученной ими инструкции – не упускать трубку из виду. А кельнер пытался скрыться вместе со своей драгоценностью. Хотя, конечно, пусть бы и проваливал к чертовой матери и уносил, что захочет, объект же – вот он, перед глазами, а трубка нужна была только как нажива для русского окуня. Но опять же через весь зал Лахузену было не докричаться до своих парней. Однако Отто не сомневался, что его люди бросят проклятого чеха, с которым сейчас продолжали ненужную возню (и уже оба по разу побывали в бетонной грязи). Бросят и встретят русского. Отто быстро подсчитал – достаточно задержать жертву секунд на двадцать, этого хватит, чтобы подоспел Фриц, за ним секунд через восемь – Дитмар, еще через пятнадцать – остальные... Нет, все-таки рано пока отдавать приказ применить оружие...
...Если бы Пепел не умел за мгновения фиксировать перемены в обстановке и делать из этого выводы, то уж точно бы не гулял сегодня по Европам, а гнил бы где-нибудь под Усинском с заточкой в ребрах. Например, Пепел вычислил главного у немцев: сухопарый седовласый старикан с прямой, «офицерской» спиной. Тот единственный остался на своем месте, картинно стоял на столе, как памятник Кутузову в городе Питере. Еще Пепел учел карусель вокруг стойки и сообразил, как эту тему можно разыграть. Работать придется быстро – сзади торопится подкрепление. Сзади могут вновь начать палить, а так не хочется, чтоб палили.
Сереге чуть повезло, прятавшийся в углу лже-Швейк, наверное, по контракту он не имел права покидать зал и до сих пор дрожал потерять работу, после выстрела психанул и стал лягушкой прыгать по столам и стульям. Замыкающие кольцо подозрительные немцы не рискнули оставлять актера в тылу – вдруг с Пеплом за одно, и отвлеклись на беснующегося литературного героя.
Пепел был уже у стойки. Безуспешно охранявшие трубку от ее хозяина пана Новоты бойцы не успели повернуться лицом к опасности. Поймав за волосы на затылке, Сергей хрустнул одного губами о стойку, а другого, ухватив за шкирку ткнул в бьющую с кинжальным напором пивную струю. Немец, захлебываясь, забарахтался, будто пытался поплыть. И пан старший кельнер, оценив момент, раскроил одну за другой об голову утопающего все еще умещавшиеся на стойке пустые кружки. Теперь Сергей мог безбоязненно отпустить во всех смыслах перебравшего пива немца. Отпустил, тот подобно дождевой капле по стеклу, стек в бетон.
– Dekuji vam[22], – сказал Новотны. И получил в зубы. И удар Серегиного кулака оказался достаточным даже для пана старшего кельнера.
Подхватив, будто эстафетную палочку, выроненную паном трубку, Сергей ринулся налево. Краем глаза отметил, что актер не превратился в серьезную проблему для лопесовских охотников, и теперь комом грязного белья плавал в жиже. По другой бок от Сергея оказалась дверь в подсобку. С легкой душой можно было выбрать этот путь. Скорее всего, там Сергея ожидала стычка всего с одним немцем, часовым поставленным в кухне и не покинувшим свой пост. Но Пепел придумал кое-что похитрее. Оказавшись у стены, зажал трубку в зубах, как пират кинжал, дернул на себя стол, оставляя борозды в бетоне. Забрался на стол и щучкой прыгнул в выдавленное трубой бетоновоза окно.
Такого наглого, банального и одновременно не вяжущегося с немецкими представлениями об воинском этикете поступка Отто не ожидал никак. И от обиды даже выкрикнул вслед сквозь пальцы просочившемуся врагу:
– Du wirst mich dennoch nicht entlaufen![23].
Мало кто так заметен на улицах города как человек, об которого можно испачкаться. Сергей в секунду сбросил измазанный и уже далеко не только оранжевый комбинезон у разбитого окна. Оставшись в костюмчике, затерялся в толпе. Он не слышал последнего вопля Отто, хотя прислушаться стоило. Потому что это был не крик отчаяния, а слова врага, сохранившего уверенность в победе.
* * *20. 54. По настенным часам внутри Главного почтамта, Индржишска ул., 14.
Пражане быстро стали законченными европейцами и беззаботно оставляли велосипеды в стойках возле магазинов и кафе, положившись лишь на хилую цепочку и игрушечного вида замок. Любой наш беспризорник сковырнет такой замок пивной пробкой. Поэтому к почтамту Пепел летел на велосипеде, скатываясь с улиц-горочек и ловко лавируя в автомобильных пробках.
Ресторанная братия пока на почтамте не объявилась. Даже если б они где-то как-то переоделись и отмыли забетонированные лица, Пепел все равно угадал бы их присутствие. У него фотографическая память на лица, спасибо дням и ночам, проведенным за карточным столом. Но на почте могли ошиваться и другие соглядатаи. Пепел незаметно осмотрелся, вроде бы слежки не заметно.
– Ну вот и порядок, – вырвалось у Пепла, после того как служащая в синей униформе запаковала в казенную коричневую бумагу картонку из-под зонтика с несоответствующей картинкам начинкой и положила бандероль на тележку. А тележку вместе с невинными подарками чехов своим дальним родственникам укатил в загадочный мир пересылок пан катальщик, или как его тут кличут.
Велосипед Пепел приставил к колонне почтамта. Хороший, кстати, велик, двенадцатискоростной, с мягким ходом. Сергей не исключал для себя вариант воспользоваться им еще разок, удобная штука, чтоб уходить от машин, ныряя в проулки.
Ощущение радостной легкости как пришло, так и схлынуло. Вернулись собранность и настрой на действие. Пора выбираться наружу, так сказать, выходить в люди. И поскольку от Лопеса стоило ожидать любых подлостей, приходилось быть готовым, что люди латиноса сейчас играют нечто вроде ментовсих отечественных забав «Перехват», «Невод» и тому подобное. А посему требовалось построить ситуацию так, чтобы даже при встрече Пепла с этими людьми ничто не натолкнуло бы их на идею проверить почтовые закрома.
