Сергей Донской - Воровской общак
Успокоив себя таким образом, он чиркнул зажигалкой, нашел выключатель и врубил свет. Подвал оказался просторным, почти свободным от всякой рухляди, которую, как правило, стаскивают в подобные помещения хозяева. Стеллаж находился там, где обрисовал Седой. Пошарив под второй снизу полкой, Руслан отыскал там рычаг, сдвинул его и, не прилагая особых усилий, откатил стеллаж в сторону.
Его взгляду открылся прямоугольный сейф, вмонтированный в стену. Дверца была размером с добрый холодильник, но не этим она заставила Руслана затаить дыхание и ощутить мурашки, ползущие вдоль хребта. Дверца была приоткрыта.
Стоило Руслану отворить ее настежь и бросить взгляд на совершенно пустое нутро сейфа, как свет в подвале погас. Взгляд, устремленный в темноту, уловил слева свечение крохотного красного огонька. Такой же огонек находился справа, немного выше.
Камеры видеонаблюдения, понял Руслан с тоскливым предчувствием беды. Можно было разбить объективы, но все, что они успели записать, останется в базе данных. Скорее всего, на каком-нибудь компьютере. Где он? Попробовать обыскать дом?
Спотыкаясь в темноте, Руслан поднялся наверх и испытал новый шок, увидев в окне свет приближающихся автомобильных фар. Судя по всему, это возвращался домой хозяин или спешили сюда те, от кого нельзя было ожидать ничего хорошего.
Не теряя ни минуты, Руслан выскользнул из дома, прикрыл за собой дверь и, что было духу, бросился к ограде. Пожалуй, еще никогда в жизни он не бегал так быстро.
Глава восьмая
1
В Таганрог пришло лето. За день воздух прогревался до тридцати семи градусов в тени. Песчаное побережье Азовского моря усеяли тела отдыхающих, над ними кружили вечно голодные чайки, знающие, что возле пляжников всегда найдется чем поживиться: огрызки, объедки, зачерствевшие пирожки, забытая по пьяни таранка…
Почти каждый из 325 тысяч жителей Таганрога знал, что их родной город был основан самим Петром Первым, а дальнейшая его история была невыразительной и туманной. Достопримечательности можно было пересчитать по пальцем, начиная, конечно же, с домика Антона Павловича Чехова, куда непременно направляли всех приезжих, хотя сами таганрогцы знаменитый домик вниманием не баловали, как, впрочем, и произведения самого Антона Павловича.
Самсон вспомнил о существовании великого русского писателя не потому, что вздумал насладиться его рассказами, а благодаря телепередаче, посвященной Таганрогу. Он облизал жирные от от блинчиков с мясом пальцы и поставил пустую тарелку на столик рядом с диваном. В комнате было темно, только свет от включенного телевизионного экрана освещал лицо Самсона. Из ванной комнаты доносилось шипение включенного душа, под которым крутилась и что-то напевала подружка Самсона, Марина.
Он тоже недавно побывал в ванной комнате, и его довольно длинная спутанная шевелюра была влажной. Темная щетина на щеках Самсона подчеркивала то, какие светлые, какие мягкие у него волосы. Серая майка давала возможность оценить его крепкое сложение и чуть покатые плечи борца. Правда, классической борьбой Самсон занимался еще в ранней молодости, а потом потерял к ней интерес, найдя себе другие увлечения. В свои совсем еще молодые годы он окончательно заматерел, но в его глазах нередко мелькали озорные мальчишеские искорки.
Когда телеведущий посетовал, что Азовское море продолжает мелеть, Самсон переключил канал и пробормотал:
— Ничего, на наш век хватит. А если что, то на Крымское побережье переберемся.
Он не задержался ни на военном фильме, ни на познавательной передаче о летчике Водопьянове, ни на концерте в студии Останкино. Несколько минут без устали жал на кнопку пульта, меняя каналы. Наконец, что-то заставило его остановиться и сделать звук громче. Темноволосый диктор с выразительным взглядом что-то быстро тараторил в микрофон. Прислушавшись, Самсон понял, что речь идет о заказном убийстве, совершенном в центре Москвы. Примерно час назад неизвестные в масках расстреляли из автоматов какого-то жирного депутата Госдумы, да еще председателя своей собственной партии. Нападение произошло возле массажного салона, где депутату разминали его дряблые старческие телеса.
— С малолетками, небось, трахался, козел вонючий, — прокомментировал Самсон.
— Ты о ком? — спросила вошедшая Марина.
Вокруг ее пышного тела было обмотано большущее банное полотенце, а второе полотенце, поменьше, она пристроила на голове.
— Депутат этот… не помню его фамилию. Жирный такой, горластый. Завалили его в Белокаменной.
— Бедный, — сказала Марина.
— Он-то как раз богатый, — успокоил ее Самсон. — Лет двадцать страну обворовывал. И что? Бабло с собой в могилу не заберешь.
— Зачем ты так? О мертвых нельзя плохо…
— Жмурам до лампочки, что о них говорят.
— Какой ты грубый! — скривилась Марина.
Напрасно она это вякнула. Самсон пожал плечами и отвернулся к телевизору.
— Не нравится, можешь убираться на все четыре стороны, — заявил он.
— Это ты мне говоришь?
— А кому еще? На Дженифер Лопес ты не тянешь. Талия толстовата.
— Ах, так?
Вспыхнув, Марина похватала свою одежду, босоножки и бросилась в ванную. Думала, наверное, что Самсон придет извинятся, но ошиблась. В силу своей профессии, он не мог позволить себе такую роскошь, как постоянная женщина. А для того, чтобы расставания проходили как можно быстрее, в нужный момент следовало лишь нагрубить отставной подружке. Так поступил Самсон и на этот раз.
Когда одевшаяся Марина вернулась, чтобы высказать все, что о нем думает, он замахнулся, чтобы дать ей пощечину за неосторожные слова, но опустил руку и молча указал на дверь. Марина прошипела грязное ругательство и, не оглядываясь, выбежала из квартиры, хлопнув дверью.
Оставшись один, Самсон с удовольствием потянулся, наведался на кухню, взял в холодильнике банку пива и сел перед телевизором. Краем глаза он заметил грязную тарелку, на которой тридцать минут назад лежали блинчики, приготовленные Мариной.
— Ничего, найдешь себе другого, — сказал Самсон то ли тарелке, то ли ушедшей Марине.
Улыбаясь, он поднял холодную банку и дернул жестяное кольцо. Пиво забурлило в отверстии, словно вода в проруби. Самсон устроился на диване поудобнее и стал искать новый выпуск новостей. Ему хотелось услышать новые подробности покушения на депутата. Это был чисто профессиональный интерес. Вот уже как пять лет Самсон был киллером, славящимся своей исполнительностью и неуловимостью.
Опустошив банку, он вскрыл новую и приготовился сделать первый глоток, когда в заднем кармане его спортивных штанов зазвенел мобильный телефон. Самсон не без раздражения поставил банку на стол и встал с кресла, чтобы достать мобильник. Его настроение резко пошло в гору, когда он увидел, кто его вызывает.
Как это было условленно, Самсон сбросил вызов, а потом подключился к интернету и отправил сообщение следующего характера:
«Лечу к тебе, киска. Буду через пятнадцать минут».
2
Свидание состоялось в условном месте на набережной, но не с «киской», а с двумя мужчинами неприметной наружности. Первый был связной Самсона, через которого он вел свои дела, отстегивая ему проценты с каждого заказа. Второго мужчину прислал воровской сход. Отослав связного прочь взмахом руки, Самсон предупредил:
— Я не работаю с клиентами, которые утаивают от меня причины, вынуждающие их убрать человека.
— Говорят, меньше знаешь, лучше спишь, — глухо произнес посланник воров, предложивший называть его Карбидом.
— Сон у меня хороший, — заверил его Самсон. — А, главное, не вечный. Это доказывает, что мое любопытство оправдано.
— Заметано. Введу тебя в курс дела. Но в самых общих чертах.
— Этого хватит.
— В одном доме увели сто лимонов баксов, — начал рассказывать Карбид. — Это воровские деньги.
— Общак?
— Общак.
— Кто взял?
— Один баклан донецкий. Его видеокамеры засняли. Мы среди своих прокрутили, его и опознали. Погоняло — Руслан.
— А Людмила где? — спросил Самсон.
— Какая Людмила, не понял Карбид.
— Ну, «Руслан и Людмила». Поэма Пушкина.
— Шутишь, да? А мне, брат, не до смеха. И тебе тоже не советую зубоскалить. Общак — это святое.
— Молчу, — сказал Самсон и в подтверждение этого прижал губы пальцами.
— Сейчас этот Руслан без Людмилы на дно залег, падла, — продолжал Карбид. — Нужно его там найти и прижать, а потом мне звякнуть. За ним приедут. Мочить Руслана не надо. Запорешь бок — с тебя спросим.
— Так я вообще-то как раз по мокрой части, — напомнил Самсон.
— На этот раз по-сухому нужно. Когда Руслан расскажет, где бабки заныкал, отстегнем тебе процент.
