Вячеслав Денисов - Грабеж – дело тонкое
– Почему? – искренне изумился Кислицын.
– Тогда почему вы собираетесь отнять у меня целых три минуты?
– Я готов уложиться в две.
– Ну?
– Мне сказали, что вы уже однажды рассматривали такую категорию дел и выносили решение по данному факту.
Такое начало Лукина крайне озадачило и немного интриговало. В речи Кислицына промелькнуло две немаловажные вещи. Во-первых, выражение «выносить решение» относится к рассмотрению гражданских дел. А последнее гражданское дело Игорь Матвеевич Лукин рассматривал лет десять – двенадцать назад, когда сидел на «цивильных» делах. Потом, уже став председателем, он стал рассматривать дела уголовные, но в данном случае словосочетание «выносить решение» неприемлемо, ибо судья, занимающийся рассмотрением уголовных дел, «выносит приговоры». Отсюда вытекало второе. Кислицын общается с кем-то, с кем Лукин десять – двадцать лет назад имел честь вместе работать в районном суде. Это несколько меняло отношение к Кислицыну. Люди, которые знают твою историю, должны быть либо приближены и приручены, либо низвергнуты и растоптаны. Это Игоря Матвеевича крайне озадачивало.
А немного интриговало то, как к Кислицыну, который рассматривает уголовные дела, могло попасть гражданское дело.
– Так, – ничего не обещая, разрешил продолжить Игорь Матвеевич.
– А ситуация такова. В суд обратилась некая гражданка, которая просит признать ее сына умершим. При наличии подтверждающих этот факт документов я обязан принять решение и формально удовлетворить ее иск.
– А в чем трудности? – спросил Лукин, который уже понял, что без сюрпризов тут не обойдется.
– Трудность в том, что гражданин, которого мама просит признать умершим, числится в федеральном розыске за совершение преступления. Если я удовлетворю иск, то через десять дней, дождавшись вступления решения в законную силу, гражданка пойдет в милицию, и менты, на основании моего решения, будут обязаны снять гражданина с розыска и прекратить розыскное дело. Еще через неделю этот гражданин сделает себе документы, уедет куда-нибудь в Калининград и будет жить, уже не боясь, что его сон кто-то потревожит. При таком положении дел уже завтра в суде нельзя будет протолкнуться от желающих признать своих родственников мертвецами. И все эти «трупы» будут числиться в федеральном розыске за совершение преступлений.
Лукин хмыкнул:
– Игорь Пантелеевич, а почему бы вам не позвонить в кассацию? Эти отношения действительно не урегулированы как следует, однако беспокоить по этому поводу председателя областного суда, не тревожа своих кураторов, как-то неправильно. Нет? У Николаева спросите. Он сильный «цивилист».
– Я решил сразу к вам. Мне потом решение отменят и не будут спрашивать, с кем я советовался, а с кем нет.
– Ну, так вы теперь каждый день ко мне звоните, – предложил Лукин. – У вас сколько дел в производстве? Триста? Вдвоем мы их быстро рассмотрим. Старику делать нечего, так что ты, Игорь Пантелеевич, не стесняйся, звони.
– Да у кого спрашивать-то, Игорь Матвеевич?! – ахнул Кислицын. – Не у Струге же! Ха-ха... Только тому и так некогда. Он теперь у нас сам за куратора. К нам молодой судья пришел, Левенец его фамилия, так он теперь из кабинета Антона Павловича просто не выходит! А я так считаю – если тебе что-то непонятно, то не нужно вариться в этом районном соку! Нужно обращаться в областной суд. Левенец молодой... Что с молодого судьи взять? Кто своим влиянием в первые дни окутает, такой и судья потом будет...
Пауза была настолько велика, что Кислицын стал уже подумывать о том, что старик, слушая его речитатив, заснул. Однако растянутый вздох Лукина и едва слышимое постукивание ручкой по столу, донесшиеся до слуха Кислицына, подсказали правильный ответ. Лукин думал.
– Вы сами-то, Игорь Пантелеевич, сколько уже наработали?
– Почти одиннадцать лет.
– Не засиделись?
– Все и всегда приходит вовремя к тому, кто умеет ждать. Я так думаю, Игорь Матвеевич...
– Правильно рассуждаете, судья... Вот что, Кислицын. Позвоните Кострюкову. Он растолкует. А мне, право, недосуг. И в следующий раз, пожалуйста, не беспокойте меня по пустякам. Сто шестьдесят два судьи, и если каждый будет мне звонить и консультироваться, то мне впору будет брать за это деньги.
Кислицын от души рассмеялся остроумной супершутке и извинился за телефонное вторжение. Дело сделано.
А Игорь Матвеевич сразу после разговора позвонил Николаеву, председателю Центрального районного суда, и справился, находятся ли на рассмотрении у Кислицына гражданские дела. Получив отрицательный ответ, он стал вспоминать, с кем мог столкнуться Кислицын из тех, с кем он, Лукин, десять – двенадцать лет назад работал в одном из районных судов Уссурийска. Поняв, что это исключено, и зная, что он никогда в жизни не рассматривал дела, подобного тому, о котором говорил Кислицын, Игорь Матвеевич откинулся на спинку кресла.
Прижав продолжающую пищать трубку к щеке, он загадочно улыбался и смотрел на стакан с остывшим чаем.
Через минуту он все понял. Районному судье совершенно безразличны противоречия между гражданским и уголовным законодательством. Кислицын дал ему еще один шанс поквитаться со Струге за упрямство. Какой умный Игорь Пантелеевич! Он подсказал Игорю Матвеевичу, где слабое место Антона Павловича! Продавливая Левенца, он обязательно встретит сопротивление его наставника – Струге. Но это уже другой случай. Это не таран лоб в лоб, который не раз выдерживал Струге, но под которым прогибался доселе непобедимый Лукин! Это тонкая игра, разменной картой в которой будет не кто иной, как желторотый Левенец. Остается лишь узнать, какие дела вызывают проблемы у этого юнца из находящихся у него в производстве.
Ближе к обеду, около часа дня, в кабинет Струге вошел Левенец.
– Антон Павлович, сюрприз наоборот. Решетуха явился.
Антон откинулся на спинку стула и расхохотался:
– Дай угадаю! Он лечил в хорошем пансионате голову и сейчас, побывав в церкви, хочет сделать заявление о том, что пусть бог накажет, пусть бог рассудит. А Андрушевича он просит пощадить и простить. Чего возиться, раз бог накажет? Ты ему сказал, что это невозможно, тогда он заявил, что в процессе он будет ходатайствовать перед судом о назначении Андрушевичу условного наказания. Правильно?
Судя по выражению лица Левенца, так оно и было. Однако у молодого судьи в последнее время было столь много неожиданностей, которые ставили под вопрос его судейскую дееспособность, что он решил исказить истину.
– Собственно, нет. Приходил вместе с Решетухой адвокат. Миша ведь глухой, как пень. Решетуха действительно поправлял здоровье и просит прощения, что не явился в заседание.
– А насчет – «пусть бог накажет, пусть бог рассудит»? – покручивая в пальцах ручку, настоял Антон.
– Было дело. Откуда знаете?! Черт...
Струге махнул на свободный стул:
– Садись. Объясняю... Твоему Мише Решетухе родственники Андрушевича сполна возместили как материальный, так и моральный ущерб под расписку о том, что претензий к Артему Андрушевичу тот больше не имеет. И сейчас твой глухой отрабатывает номер. Слушай, Паша, мне здесь все ясно. Непонятно другое. Я уверен в том, что Андрушевич – подстава. Вполне возможно, что гвардейцы из ГУВД его просто «садят». Если так, то каким образом к ним мог попасть кулон «Неупиваемая чаша»? Получается, они знают, кто на самом деле «отработал» Мишу? Либо вариант номер два. Артем Андрушевич и есть разбойник. Но тогда к нему следует привязывать и все остальные четырнадцать эпизодов. Если менты «подставляют» Артема, тогда они делают это исключительно для того, чтобы «поднять» на нем все четырнадцать «темняков». Однако, как я понял из материалов твоего дела и твоих рассказов, делать это они не собираются. Выходит, у них полностью отсутствует доказательная база. Уверен, они долбили Андрушевича в СИЗО до такого состояния. Но парнишка оказался со стерженьком и не раскололся ни на те четырнадцать эпизодов, ни даже на очевидный факт. Хорошо бы в оперативное дело розыскников посмотреть, правда?
Глядя на удрученного Левенца, Антон обмяк. Слишком много информации для одного молодого парня. Конечно, Павел Максимович все сказанное очень хорошо понимает и даже выстраивает в логическую цепь, однако сейчас он просто не знает, что делать дальше.
– Ладно, – смягчился Струге. – Ты дело на какое число перенес?
– На пятнадцатое мая.
– Я подумаю, чем можно помочь. Паша, я не вижу причин, из-за которых ты можешь так напрягаться. Возможно, ты не понимаешь сценария преступления, но перед тобой дело, выскочить из которого ты не можешь. Нашелся Решетуха? И слава богу. Я ожидал худшего. Того, что тебя начнут дергать из-за заволокиченного, хоть и не по твоей вине, дела. Однако все оказалось проще. Садись пятнадцатого числа в процесс и смело рассматривай дело. Эпизод – один, подсудимый – один. Потерпевший – один. Больше недели рассмотрение не займет. Все!
