Город мертвых - Николай Иванович Леонов

— У нас тоже пока ничего. Вернее, куча всего. Взятки, любовницы, попытки отжать бизнес, наследников куча. Как говорится, красиво жить не запретишь. Десять лет будем проверять все версии, не знаю, за что хвататься. Ты, получается, лишь одного отработал из пропавших? Куда сейчас, к Мичурину переодеться?

Лев упрямо мотнул головой, он не сдастся и не остановится. Сейчас обследует пепелище и поедет работать дальше, сегодня надо успеть опросить хотя бы соседей Ольги Романчук. Может, получится понять, как она связана с инвалидом Плесовым.

На трассе, где была брошена его машина, Лев сжал плечо напарника:

— Все, здесь останавливай.

Стас с сочувствием взглянул на опера:

— Слушай, Лев, может, передохнешь? Я знаю, что ты на взводе сейчас, готов сутками работать, но… тебе надо переодеться, прийти в себя. Видок тот еще, честно говоря.

Опер опять замотал головой, и приятель предложил:

— Черт с тобой. Давай хотя бы куртку тебе свою отдам. Распугаешь же свидетелей, выглядишь, как дьявол из преисподней, запашок соответствующий.

Лев кивнул, одежда ему точно нужна для дальнейшей работы. От него несет гарью, да и сейчас он собирается обследовать свежее пожарище, здесь Крячко прав, потом ему останется только пугать людей своим видом. Стас снял куртку и всучил напарнику:

— Если что-то понадобится, звони сразу. Я на связи круглые сутки, по приказу Орлова полная мобилизация, пока не найдем след «потеряшек».

Коллеги распрощались, и Лев пересел в свое авто. Теперь к дачному поселку «Солнечный» он подъезжал совсем в другом настроении: внутри все кипело от желания действовать без промедления, а перед глазами стояла окровавленная, перемазанная сажей седая шевелюра беспомощного старика Фанурина. Исчезли основные участники, неужели дошла очередь и до случайных свидетелей? Преступник всегда множит свои деяния, они, словно круги на воде от брошенного камня, расходятся во все стороны. Сначала нападает на жертву, потом прячет тело и устраняет тех, кто случайно оказался на пути, дальше — свидетелей этих новых преступлений, и так до бесконечности. Пока их не остановит закон и он — Гуров, сейчас представитель этого закона, который должен оборвать цепочку.

На месте дома Плесова теперь было черное пятно, крохотный домишко выгорел почти до земли вместе с остальными постройками. Жители поселка до сих пор не разбрелись по своим домам, неподалеку обсуждая произошедшее. Гуров подошел к толпе поближе:

— Товарищи, я из полиции. Буду расследовать поджог дома в вашем поселке. И да, это был умышленный поджог. Если видели посторонних недавно в поселке или на дороге, заметили что-то необычное, то расскажите мне, это очень важно. Я буду здесь еще три часа.

Никто не отреагировал, не бросился к оперу с важной информацией. Да он и не рассчитывал на мгновенный эффект, знал из опыта, что свидетели неохотно говорят на глазах у толпы. Поэтому и сообщил, что будет находиться рядом с домом Плесова. Тот, кто захочет с ним поговорить, найдет удобный момент без посторонних глаз.

Пожарные уже заканчивали работу, два человека растаскивали лопатами остатки тлеющих углей, чтобы огонь не занимался снова, один из них тут же заливал пеной остатки жара. Старший смены задумчиво водил ручкой над бумагой, заполняя отчет. Лев подошел поближе, представился и уточнил:

— Установили причину возгорания?

Пожарный кивнул на дом:

— Я специально попросил ребят не трогать, думаю, это по вашей части. Видите, три места отметили сигнальной лентой. Это три очага взрыва от стеклянных бутылок с горючей смесью. Внутрь запихнули тряпку промасленную, залили бензин, подожгли и бросили. Устройство простейшее, в данном случае очень эффективное из-за материала постройки. Дерево занялось мгновенно, когда мы приехали, спасать уже нечего было, оставалось только не дать пламени перекинуться дальше. Повезло, что ветра нет, а то бы весь поселок выгорел, пока мы по этим ямам ползли. Дорога, конечно, разбитая совсем, давно таких колдобин не видел. — Старший наряда подвел опера к краю пепелища. — Ну, так вот, три очага возгорания. Два там, где был дом, скорее всего, бросили одну бутылку на крышу, а вторую в окно. Мы нашли тонкие осколки рядом с толстыми бутылочными стеклами, а остатки снарядов еще в шифере с крыши, и третий был на расстоянии от основного места пожара. Видите, вон там третья метка с сигнальной лентой.

— Кажется, это была баня, — всмотрелся опер в черный металлический остов, скрученный пламенем в уродливую форму. — Труба и дверца, да, точно, это остатки печки или бака для нагрева воды.

Пожарный с сожалением отметил:

— Пламя уничтожает все до основания, опасная стихия. Наша работа закончена, мы сворачиваемся.

— Ладно, спасибо, что нашли места поджога. — Гуров смело шагнул по слою пепла.

Глава 4

Вверх от каждого шага поднималась черная зловонная туча из пепла и гари, забивалась в рот, мешала дышать, но Лев Гуров упрямо продолжал пробираться к меткам, которые оставила пожарная команда. Опер внимательно рассмотрел осколки, подхватил промасленную обгорелую тряпку и убрал в пакет для улик. Он долго возился с запорами печки, которые деформировались от огня и почти сплавились с дверцей. Неожиданно его окликнул тонкий голос:

— Извините, товарищ из полиции, можно с вами поговорить?

Гуров разогнулся и оглянулся назад. Позади него улица снова стала безлюдной, пожарные уехали, а единственный, кто задержался, — это та самая женщина, что одна из первых прибежала спасать дом от пожара. Седенькая и худая, она была похожа на сухую ветку: тонкие губы, острые черты лица и почти пергаментная серая кожа.

Лев шагнул через золу к краю пепелища:

— Здравствуйте.

Женщина закивала мелко, стеснительно поджимая руку, которая безжизненно свисала из рукава. Недоразвитая и высохшая почти до костей, она выглядела как культя с крошечными отростками. Лев сразу же вспомнил, что все владельцы участков — работники специализированного предприятия для инвалидов. Женщина испуганно оглянулась, проверяя, не наблюдает ли кто за ними, и он предложил:

— Я вижу, вы напуганы. Хотите, поговорим в меня в машине, чтобы никто не знал о нашем разговоре?

Свидетельница покачала головой и вдруг прошептала:

— Нет, давайте лучше ко мне в дом. Обойдите с той стороны участок Плесова, потом еще два, и будет мой. С зеленой крышей. Зайдете через калиточку заднюю, не бойтесь, собачку я привяжу. — И женщина торопливо захромала по дороге прочь.

Опер выполнил ее указания: он обогнул выгоревший участок, прошел мимо покосившихся плетней и оказался перед небольшим огородом. Калитка легко поддалась, вдалеке звонко залаяла собачонка, и опер зашагал по вытоптанной среди грядок тропинке к дому. У стены дома