Смертельный звонок [cборник] - Николай Иванович Леонов
Глава 8
— Что, хуже нет, когда дело представляется таковым? — с шутовским выражением заметила Мария, как бы равнодушно щелкая по экрану смартфона.
— Дорогая, двойка тебе по основам, — с удовольствием парировал супруг. — Как может дело о взрыве быть рядовым? В любом случае имеются: тушка от дорогого телефона, набитого взрывчаткой, формула которой не походит на состав общеизвестных адских смесей.
Новшество!
— Ну а почему бы не обратиться к версии о том, что изобрел его гениальный химик, покойный Денис, и что-то пошло не так? — Мария даже изобразила потирание ручек. — Как мило-то! Смотри, какой поворот: милый голубоглазый мальчик с гагаринской улыбкой оказался исчадием ада. Изобрел супермегагексаген…
Лев Иванович загадочно улыбнулся:
— Представь себе. — И, напомнив самому себе папашу Мюллера, победоносно закончил: — Холодно!
…На самом деле тяга к упрощению присуща не только талантливым актрисам, и опытный сыщик Станислав был не прочь дежурно размечтаться.
— Ох, Лева, не скрою от тебя: я готов предположить, что это Романов по старой памяти приревновал свою разбитную, много повидавшую супругу…
— Тогда все замечательно сложилось бы.
— Талантливый химик, к тому же имевший опыт работы и с электроникой. Чего ему не смастерить взрывное устройство, замаскировать как следует, памятуя о слабости благоверной к элементам сладкой жизни…
— …настроить так, чтобы сработало от нажатия золотой кнопки, — в тон продолжил Гуров.
— Красиво же.
— Нет, мне-то лично импонируют твои построения, — утешил Лев Иванович, — но все портит то, что эксперты подтверждают: он погиб в эпицентре. То есть, во-первых, придется допустить, что умница Романов — круглый идиот, сам нажал кнопку-взрыватель, во-вторых, своей гибелью обогатил неверную жену на целую квартиру.
— Почти целую, — въедливо поправил Станислав, — ну вот просто не успел укрыться от взрыва.
И все-таки, как ни упрямился, признал:
— Но на кнопочку-то нажал.
— Нажал.
— Знал бы, что за телефон в руках, — вряд ли нажал бы. Что за самурайское самосожжение? Кому что докажешь у нас, в средней полосе, этими демонстрациями…
— Ничего.
— И квартира, это да. Ломает стройное повествование.
— А что говорит тебе сыщицкая интуиция? — поинтересовался Лев Иванович. — Не то ли, что молодая вдова страдает, не притворяется?
— Чего ж не страдать? — отозвался Станислав. — Как раз очень просто. Все-таки была красавица, а тут лицо разворотило, глаза нет — при таком антураже не надо быть актером, чтобы правдоподобно изобразить скорбь и сокрыть радость от получения наследства.
И все-таки снова Крячко был вынужден признать:
— Прав ты, Лева. К тому ж я забыл сообщить насчет Дениса: обыскали наши не только квартиру Романова, но и сарай на огородике, и на фабрике обшмонали шкафчик-локер со спецодеждой и прочим.
— Натурально, пусто.
— Абсолютно. Никаких следов. Я-то, грешным делом, думал: ведь уволили его с фабрики, обвинив в том, что несун — ан нет. Все как один, что руководство, что сослуживцы, с негодованием отметают: честнейший человек. Кристалл, а не душа. Его все любили, денег собрали на похороны и прочее, выписали матпомощь… матери.
— Итак, покойник чист и непорочен.
— К тому же мертв именно он…
— Да, это довод.
— Железный.
— Поэтому вернемся к Нине. Она-то жива, к тому ж порядочная прохиндейка, бывшая любовница загадочного Тротила, то есть чисто гипотетически, даже будучи неосведомленной в химии, могла, задумав жуткую расправу над неверным любимым…
— А вот тетки утверждают, что ничего не было, — встрял Крячко.
— Тетки — аргумент, но не железный, — заметил Гуров.
— Тоже мне, людовед! Да теток хлебом не корми, а вот подай для поднятия своей значимости соврать, что знают больше других. И если даже они ничего не говорят плохого ни о ней, ни о нем, — то и не было ничего.
Лев Иванович, избалованный общением с исключительно умными дамами, не ощущал уверенности оппонировать. В такого рода вопросах Станислав понимает больше.
— И все-таки представим, что Нина — из ревности или корысти — задумала расправу. Далее, задействовав старые связи, скажем, наработанные со времен общения с загадочным Лёлей Тротилом, смогла найти умельцев, соображающих во взрывчатке, или купила готовую. Нет, — оборвал Гуров сам, не дожидаясь вмешательства коллеги, — никуда не годится.
— Абсолютно, — удовлетворенно подтвердил Крячко, — слишком много коли да кабы, множество предположений, мало мотивов и фактиков. А значит…
В этот момент запиликал телефон: Гурова уведомляли, что готовы результаты по картотеке.
— А значит, надо доехать до конторы и изучить то, что практически бесспорно, — подвел черту Лев Иванович.
…Данные, полученные из картотеки, вызывали искреннее недоумение, если не сказать — недоверие. Такого быть не может. Осмысление требовало паузы. К тому же некоторые слабости и склонность к спецэффектам имеют и профессионалы. Поэтому Лев Иванович изучал данные по Нине Лайкиной, она же Романова, с непроницаемым лицом, не говоря ни слова. Ну, свою роль сыграла и текучка, наведались один-второй-третий «за справочкой», Верочка в очередной раз принесла на крыльях эхо недовольства любимого командования. В общем, спокойно поговорить удалось уже к вечеру.
— Ну сдаюсь, сдаюсь, — великодушно заявил Крячко, — ты меня перемолчал. Что там интересного пишут?
— Сейчас, пять секунд, — рассеянно отозвался Гуров, перечитывая и делая пометки.
Дисциплинированно подождав даже больше, чем было заявлено, Станислав напомнил:
— Лева, если ты завершил урок чистописания…
— Для тебя же стараюсь.
— Пометочки для неграмотного или слепого? Или там вообще вся история, от Адама? Так много?
— Да нет. Всего три эпизода.
— Как это — три?! Откуда три? Ты о чем?!
Коллега вместо ответа протянул бумаги. Несмотря на выказанное недовольство, Крячко начал изучение именно с помеченных гуровским «Паркером» фрагментов. И по мере того как информация усваивалась, некрупные Стасовы глаза все расширялись и расширялись, пока наконец не вышли далеко за рамки, назначенные природой.
И немудрено.
Из текста следовало, что простенькая, особо ничем, кроме внешности, не выдающаяся Нина Романова, урожденная Лайкина, за свою относительно краткую жизнь стала жертвой взрыва в четвертый раз.
Впервые это случилось на рынке одного из южных приморских городков. Происшествие, по факту которого было возбуждено уголовное дело по статье 205 Уголовного кодекса «Террористический акт», потрясло всю Россию, далеко за пределами региона. И Нина, тогда еще Лайкина, стала одной из пострадавших. От взрыва адской машины, уложенной в обычную хозяйственную сумку, с которой в былое время крейсировали из Турций-Китаев так называемые челноки, погибло двенадцать и было ранено около ста человек — местных и приезжих. В числе последних оказалась и Лайкина, выбравшаяся на отдых к морю.
Самая обычная случайность номер один.
Прошло около полутора лет, как произошло следующее чэпэ, причем рвануло в лифте единственной девятиэтажки в поселке, новехонькой, недавно отстроенной. Из текста было непонятно, что конкретно Нина — теперь уже Романова — делала в этом подъезде. Сама она лаконично пояснила, что направлялась в гости в
