Канарейка в клетке - Анна Вонг
— Бей, сколько хочешь, стреляй, но я не сделаю этого.
— Тогда я прямо сейчас прикажу твоим бойцам пустить эту шлюху по кругу, они у тебя баб давно не видели, знаешь, как обрадуются — оскалился Арман и направился к выходу.
Внутри меня все оборвалось, пришло осознание, что эта ночь может стать последней в этом доме и в жизни в целом. Моя жизнь не принадлежит мне, моя судьба в руках чудовища, и единственный человек, который хоть как-то пытается меня защитить сейчас сам под прицелом и истекает кровью.
Если мне предстоит умереть сегодня, то я сделаю это сама, не доставив удовольствия Арману или его бешеным псам вырвать из моей груди последний вздох.
Резко развернулась и бросилась в ванную, быстро закрыла двери на засов, обернула руку полотенцем и с силой ударила по зеркалу.
Серебристая гладь, пискнув, разлетелась на сотни осколков, подобрала самый крупный и прижала к горлу. За дверью слышалась возня, крики вперемешку с отборными матами, но это было уже не важно.
Я уйду отсюда, так или иначе. С меня хватит…
Глава 14
Лука
Тишина, кричащая громче тысяч голосов, предупреждала о надвигающейся опасности.
Давящая тишина. Она заставляет мысли внутри моей головы неистово стучать в двери разума, возвращая его в серую реальность, Я должен успеть залатать дыры, через которые по моему телу разливалась нежность и сострадание, к сидящей в клетке за моей спиной девушке.
Сейчас мне не нужна нежность, я должен вернуть себе хладнокровие и способность мыслить здраво. Охранник Армандо доложил, что они уже направляются домой после деловой встречи, это могло означать одно — дон в стельку пьян, а в таком состоянии он становится неуправляемым тараном.
Вздрогнул от хлопка входной двери и встал у лестницы, вытянувшись по струнке. Я ненавидел, когда Арман напивался, он творил немыслимо жестокие вещи, а последствия приходилось разгребать мне. Я был готов к этому, привык, а вот Карина…
Об этом не хотелось даже думать, я надеялся, что босс сразу отправится спать и проблем не будет, но не тут то было. Что их не избежать, я понял, когда увидел поднимающегося по лестнице Армандо. В его зеленых глазах горели искры похоти, он пялился на двери комнаты Карины как хищное животное, готовящееся атаковать добычу.
Я умышленно занял место в проходе, широко расправил плечи, улыбнулся как можно искренне и жестом указал Арману на его комнату.
— Отметил удачную сделку, друг? Ложись, отдыхай и набирайся сил.
— С дороги, Лука. Я пришел проведать свою птичку — заплетающимся языком произнес дон Герра и оттолкнул меня.
Неспешно открыв двери, Арман вошел в комнату, Карина уже спала и я, наивный идиот, понадеялся, что тот просто уснет рядом с ней.
Через несколько минут, услышав из-за стены отборные ругательства, понял, что все пошло не так. По приказу Армандо вошел в комнату и тут же получил по лицу.
Он имеет право, но только если за дело, а сейчас это просто унизительно, я чувствую себя никчемным мусором. Я ни человек, ни личность, а просто тень дона итальянской мафии, моя жизнь в его руках, моя судьба — его воля. Я должен лаять по его приказу, бросаться на нож по его велению и сносить головы по кивку…
И я делал все это, давно попрощавшись с чувством собственного достоинства, делал, потому что считал это правильным, потому что уважал и чтил кодекс.
Но я никогда не приму унижение, внутри я буду отвечать ударом на удар, внутри выхвачу пистолет и пущу Армандо пулю в лоб, внутри сверну его шею…но только внутри, снаружи я буду стоять и принимать пощечины и удары, смиренно склонив голову
Трус ли я? Понятия не имею… Можно ли назвать подчинение трусостью? После того как меня забрали от матери, я рос в атмосфере жестокости, пропитался запахом крови и пота, и знал только одну истину — «Что бы выжить, ты должен бороться» и я боролся, убивал, уничтожал, разрушал. Для чего? Чтобы стать во главе всей этой армии и ловить удары просто так, просто потому что дон Герра так захотел…
Отвечая на нелепые вопросы и обвинения, я боялся, но не за себя, а за Карину. Я не трону ее, никогда, но она об этом не знает. В ее взгляде ужас и страх, Армандо разорвал ту хрупкую нить, что я повязал сегодня днем. Растоптал шаткое доверие, что выстраивалось между мной и Кариной так долго.
Прекрасно понимаю, его слова — проверка на верность, он смотрит, на чьей стороне для меня перевес. Кого я выберу, его или пленницу. Но я не дурак, четко знаю — то, что принадлежит боссу, трогать нельзя, даже если он сам прикажет это сделать.
Чертов придурок, зачем охраной пугать? Пустые угрозы.
До меня слишком поздно дошло… Об этом законе знают все: я, Арман, бойцы, но не Карина. Спохватившись, бросился за девушкой, но она успела закрыть двери ванной комнаты перед моим носом.
— Армандо, она зеркало разбила! В себя приди, нужно ломать двери! — орал я на друга, тряся за плечи.
— П-п-плевать. Пусть с-с-сдохнет, если так х-х-хочет. Они все один-н-наковые — промямлил босс и шатающейся походкой направился в свою комнату.
Я колотил в двери, разбивая кулаки в кровь, кричал, что есть силы, но в ответ слышал только душераздирающий вой и всхлипывания.
Жива, значит, еще есть шанс успеть. Боится, значит, хочет жить.
Собрав всю силу, я с размаху врезал плечом в двери, тут уже не думал, задену Карину или нет, ссадины вылечить можно, а вот воскресить — не получится.
Карина бросила на меня испуганный взгляд и направила в мою сторону осколок, отняв его от шеи, которую уже успела поранить. По белоснежной коже текли алые дорожки, пачкая одежду, но Карина не обращала ни них внимания. Адреналин и страх притупили боль, я должен что-то сделать, но что? Я забирал жизни без слов, а что нужно сказать, чтобы заставить жить — я не знал.
Вытянул руку вперед, я старался говорить как можно тише:
— Карина, все хорошо, тебя никто не тронет — обещаю.
— Не подходи, даже не смей ко мне прикасаться! Слышишь?
— Я отойду, а ты отдай мне осколок, хорошо? — прошептал я, протягивая руку.
Смотря в испуганные глаза, я понимал, что хочу сделать что-то безумное, то, что обещал себе не делать никогда. Резко рванул замешкавшуюся Карину на себя, перенимая
