Грицюс Зенонас - Проклятье князей
– Времени у нас маловато, так что давай сразу по существу, – приглашая к чаю, определился полковник.
– У меня к Вам всего несколько вопросов…
– Да хоть и сто – спешить мне некуда. Но примерно через час ко мне патронажная сестра должна подъехать. Здоровье уже не ахти, вот и установили за мной слежку, – грустно пошутил старик.
– Получил Ваш адрес через городской совет ветеранов. Понимаете, я давно интересуюсь историей Великой Отечественной войны и освобождения нашего города. Эта зарисовка давно у меня лежит, а вот в Москву с нашей нищенской зарплатой выбраться – это сейчас роскошь. Газета наша маленькая, городская, еле сводим концы с концами. Ехал к брату в Кемеровскую область – и, к счастью, целый денек у меня оказался свободным. Вот и решил Вам позвонить!
– По этой «знаменитой «зарисовке в «Труде» на меня вышли? – расхохотался полковник. – История смешная с этим «романом» приключилась. Мой родственник хотел поступать в факультет журналистики, а там надо было представить свои творческие работы, опубликованные в прессе. Уговорил, чертенок, меня на беседу. В то время все поисками Янтарной комнаты бредили, вот и он отдал дань моде. Хотя в остальном все правильно изложил… Потом мне в Академии проходу не дали – мол, уже комнату нашел? Долго потом за это на его злился!
– А зарисовка хоть помогла? – расхохотался Логинов.
– Помогла, а как же! Поступил, окончил, сейчас свою передачу в телевидении ведет. Вы, кстати, не единственный, кто на его крючок клюнул.
– Неужели?
– Представьте! Несколько лет назад я получил письмо из Белоруссии. Какой то чудак писал, что у него по какому то странному стечению обстоятельств оказался дневник немецкого профессора Зигфрида Клауса, который мог мне здорово помочь в поисках той Янтарной комнаты. За это попросил довольно большого материального награждения и помощи в Москве. Хотел попасть на обследование в элитный кардиологический центр. Дал ему свой телефон и попросил позвонить.
– Купили этот дневник или это липой оказалось? – заинтересовался Логинов.
– Лишних денег у меня нет, я так ему сразу и сказал. Да и мистикой о Янтарной комнате не занимаюсь. Я историей фортификации в России интересуюсь, книгу на эту тему подготовил. Хотя дневник все таки обещал посмотреть. Куда к врачам обратится – тоже смог бы посоветовать. Но этого, наверно, ему показалось слишком мало и наши контакты прервались.
– Я коренной калининградец, и в эти детские басни тоже давним давно перестал верить, – .успокоил старика Логинов. – Я тоже уверен, что спрятанные клады немцев в подземельях Калининграда – это вымысли, фантастика. Меня больше всего интересует история взятия города…
– Героических рассказов ты, Слава, от меня тоже не услышишь, – улыбнулся полковник. – Наши инженерные части шли после штурмовых – пехоты, артиллерии, танков, и выполняли другие задачи, хотя они и были не менее важные. А что тайные склады немцев в городе существовали – это, Слава, отнюдь не фантастика!
6.3
– Старший лейтенант Игнатенко, срочно к командиру части! – посыльный из взвода охраны штаба полка был не на шутку встревожен, и по его серьезному лицу Игнатенко понял – дело действительно ожидает серьезное. Коротко бросив старшине взвода «Остаешься за старшего», он без привычного и обязательного в таких случаях ропота фронтовых офицеров передовых частей, считавших собственные дела самими важными на свете, сел на потрепанный трофейный мотоцикл.
Командир части подполковник Ванин был у себя не один. Рядом с ним сидел какой то гладко выбритый, в хорошо подогнанной офицерской форме капитан. «Штабная крыса» – исподлобья подглядывая на капитана, подумал Игнатенко, заранее сразу же внутренне настроившись против этого, по сути, ничем невинного офицера. И дело, конечно, ожидало какое то штабное и важное только для этого самонадеянного индюка. Но он глубоко ошибался. Тогда он не мог предугадать, что именно эта встреча во многом переменит его жизнь…
При появлении старшего лейтенанта подполковник Ванин встал, коротко кивнул капитану и тут же удалился из комнаты. Ванин слыл бесстрашным смельчаком. Начавший войну с первых ее часов – поднятый по тревоге где – то в летных лагерях в лесах Белоруссии, он с того момента сотни раз смотрел смерти в глаза и испугать его вряд ли кто мог. Поэтому эта неожиданная покорность подполковника младшему по званию офицеру столь же удивило и столь же озадачило Игнатенко. Он не ошибся…
– Капитан Скворцов, отдел контрразведки «Смерш» штаба армии, – коротко представился офицер.
«Да, с вами связываться никто не хочет» – внутренне похолодев и приготовившись к наихудшему, тут же понял удивившую его покорность командира полка Игнатенко.
– Подполковник Ванин отрекомендовал Вас как самого способного офицера полка, умеющего обезвреживать самые умные немецкие минные устройства, – с совершенно неожиданной стороны начал капитан. – Нам нужен именно такой человек. Так что с этого момента Вы переходите в распоряжения «Смерш». Сразу же начну с первого задания. Подберите кандидатуры двух – трех опытных минеров – с любого подразделения полка. Для выполнения поставленной перед вами задачи этого будет вполне достаточно – действовать вам предстоит в относительно небольших закрытых помещениях.
– Тогда я хотел с собой забрать людей только со своего взвода. Знаю и уверен в них как в самого себя.
– Ваше право, – в знак согласия кивнул капитан.
6.4
Задачи, поставленные перед специальной группой контрразведчиков капитана Скворцова, носили особо секретный характер. Ей предстояло, не привлекая внимания гражданского населения и даже военных, чтобы не сеять ненужной паники, найти и обезвредить заранее подготовленные базы для диверсантов немецких спец. служб, которых десятками готовили в специально для этих целей созданной разведшколе в предместье Закхаим. В Кенигсберге и здешней непростой обстановке капитан ориентировался как рыба в воде. Секрет был простой – еще весной 1944 года с специальным заданием фронтовой разведки капитан Скворцов был заброшен в город, в то время еще являвшимся глубоким тылом противника.
Из управления «Смерш» фронта капитану Скворцову немедленно переправлялись копии всех донесений о подозрительных передвижениях местного населения, обнаруженных возможных местах, пригодных для складов диверсантов и происшествиях, которые могли бы быть отнесены к результатам их диверсионной деятельности. Первая их настоящая боевая операция на всю жизнь запомнилась Игнатенко, не только показав всю важность их дела, но и на долгие годы определив его будущее.
– Капитан Скворцов получил приказ – с группой в полном составе прибыть в только что освобожденное предместье Кенигсберга. Там наши танкисты нашли трупы нескольких застреленных немцами наших пленных. Судя по всему, немцы в панике сбежали от передового отряда прорвавшего их оборону танкового полка. Опасаясь, что пленных может освободить, их попросту решили уничтожить. Но главное было даже не то. Начальника разведки полка особенно насторожил таинственный ход в какое то подземелье – и он, как подобало в таких случаях, доложил в «Смерш».
– Нашли что – нибудь интересного или это была ложная тревога? – вскрывая волнение, и одновременно боясь показать свою заинтересованность, спросил Логинов.
– Самое интересное, что практически ничего, – дернул плечами полковник. – С другой стороны… Вход был заминирован. Такой мины – миниатюрной, замедленного действия, огромной взрывной силы и с очень хитроумным устройством – я еще никогда не встречал. Капитан Скворцов после ее обезвреживания тут же отправил мину по своим каналам. На мою несчастную голову…
– Почему же? – удивился Логинов.
– Через пару дней меня вызвали в штаб фронта, заперли в каком то кабинете и велели подробнейшим образом, не пропуская ни одной мелочи, описать, как я сумел обезвредить эту немецкую гадость. Оказывается, это была новейшая разработка абвера для диверсантов. Этим дьявольским изобретением, конечно, пользовались и другие подобные службы Германии. За это меня предоставили к ордену «Красного Знамени», а осенью направили учится в Москву, Военно – Инженерную Академию.
– Тем и кончились Ваши поиски «Янтарной комнаты»? – вспомнив находчивость своего «коллеги», решил легонько подразнить старика Логинов.
– Представьте, нет, – поняв шутку, лукаво улыбнулся полковник. – В молодости я историком хотел встать. Был в нашей таежной школе замечательный учитель – Пантелеймон Архипович. Перебрался в нашу глухомань из Ленинграда – видно, боялся расправы. Говорили – мол, преподавал историю России в университете. У нас старика больше не трогали – дальше высылать некуда, Заполярный круг и так рядышком. Как полазил по подземельям вашего Королевского замка – вспомнил былое. С тех пор – почти сорок лет – собирал все, что связано с историей фортификации России.
