Альберт Байкалов - Зловещий детдом
– Куда вляпался? – задумчиво переспросил Матвей и поднял вверх палец, наконец найдя более точное определение этой ситуации: – Скорее, лишь собираюсь это сделать.
– Значит, у меня есть возможность тебя спасти, – Дешин сложил на столе руки. – Выкладывай.
– Собственно, выкладывать и нечего. Произошел несчастный случай, потом еще, и за ними последовал третий…
– Снова на моем участке? – Дешин напрягся.
– Даже не в Москве! – обрадовал его Матвей.
– Хоть на этом спасибо! – расслабился майор.
– В общем, ты в курсе, как я оказался на гражданке? – Матвей испытующе уставился следователю в глаза.
– Постой, – нахмурился Дешин. – Я даже не знаю, кем ты до этого был.
– Не прикидывайся, – попросил Матвей. – Во время учений у меня трагически погиб друг, а дознаватель, проводивший предварительное расследование, выдвинул версию, будто это я все подстроил для того, чтобы всем доказать свою неординарность.
– Тех, кто в будущем захочет в ней усомниться, отправляй ко мне, – на полном серьезе разрешил Дешин. – Набью морду тому, кто не поверит хотя бы в то, что ты притягиваешь неприятности.
– У этого друга была семья, – не обращая внимания на реплику, продолжал Матвей. – Жена Ольга и маленький сын.
– Так, – протянул Дешин и потянулся к лежащим на краю стола сигаретам.
Продолжая говорить, Матвей опередил его. Наклонился и забрал пачку:
– Летом Ольга погибла в автомобильной катастрофе. А несколько дней назад через бывшего сослуживца ко мне обратился за помощью родственник этой женщины. Как оказалось, произошло еще одно несчастье, сгорели в частном доме родители Ольги.
– Где?
– В деревне, – махнул рукой Матвей, давая понять, что это не так важно. – Совсем другая область.
– Чего ты от меня хочешь? – Дешин с тоской посмотрел на руку, в которой Матвей держал сигареты.
– Я хочу, чтобы ты прекратил курить, – повысил голос Матвей. – Как маленький!
– А если серьезно? – взгляд Дешина с трудом оторвался от пачки и медленно переполз на окно.
– Официальная версия следствия – несчастный случай, – продолжил вводить в курс дела Матвей. – Но я был на пепелище, там много странного.
– Конкретно.
– Конкретно: все указывает на поджог, – сказал Матвей.
– Что вскрытие?
– Тела обгорели сильно, – Матвей пожал плечами. – Ничего.
Дешин поставил локти на стол:
– Если все это не случайно, значит, кто-то целенаправленно ликвидировал всю семью?
– Нет, – покачал головой Матвей. – Муж погиб точно случайно. Но вот дальше…
– Значит, Ольгу тоже убили, – пристально глядя в глаза Матвею, попытался угадать ход его рассуждений Дешин.
– Скорее тоже нет, – отругав себя за то, что не узнал детали аварии, покачал головой Матвей. – Но вот старики…
– Старикам сколько лет было?
– Относительно молоды, – развел руками Матвей. – Чуть больше шестидесяти…
– По определению Всемирной организации здравоохранения, с шестидесяти до семидесяти двух человек считается пожилым, – со знанием дела сказал Дешин. – Только после этого наступает старость.
– Я же говорил! – кивнул Матвей.
– На пенсии? – спросил Дешин.
– Отец Ольги был врачом, мать учительница.
– Бизнес?
Матвей покачал головой.
– Отношения с соседями? – продолжал перебирать варианты полицейский.
– И в этом плане все нормально, – кивнул Матвей. – Хотя ты же знаешь, в деревне все может быть.
– Думаю, их просто ограбили, – сделал заключение Дешин. – А дом подожгли, чтобы скрыть следы преступления. Сейчас часто пенсионеров грабят…
– В деревне они уважением пользовались, – начал было Матвей, но Дешин поднял руку:
– Я тебе могу массу примеров привести. Распространенное явление, под видом работников социальных служб пройти по домам пенсионеров. Не будешь же грабить там, где тебя знают? Поэтому и едут в соседнее село или даже район.
– А Ольга?
– Думаю, трагическое стечение обстоятельств. Такое бывает.
– Что по этому поводу думаешь? – Матвей выжидающе уставился Дешину в глаза.
– Знаешь, – Дешин откинулся на спинку стула, – в таких делах главное слово за экспертизой.
– Хорошо, – задумчиво проговорил Матвей и встал. – Соглашусь с тобой и наведаюсь, наверное, в Кострому…
* * *Больше всего Колган не любил ждать. Даже такой неприятный момент, как убийство, он, можно сказать, торопил. Хотя на заре своей карьеры Колган, напротив, как мог оттягивал это, иногда затягивая выполнение заказов на недели. Однако по мере привыкания к смерти эта процедура перестала быть чем-то из ряда вон выходящим и перешла в разряд обыденных. С одной стороны, это пугало. Какой-то особый, леденящий в жилах кровь и шевеливший на затылке волосы дуновением могильного холода страх наползал, когда Колган оставался один на один со своими мыслями, в редкие часы бессонных ночей. У него нечасто, но с завидным постоянством пропадал сон. Вернее, наступало раннее пробуждение. Колган открывал глаза и вдруг ловил себя на мысли, что уже давно не спит. Потом обнаружил и причину. Как оказалось, стоило хоть на мгновенье мысленно вернуться на место расправы, задуматься о совершаемых убийствах, и заснуть становилось невозможным.
Ожидание угнетало, отнимало силы, копило усталость. В этот период человек становится подобен оголенному нерву и может допустить массу ошибок. Он не понаслышке знал, что переосмысление и анализ плана на финишной прямой лишь вредят. Именно на этом отрезке продуманные и взвешенные накануне ходы начинают казаться неправильными и опрометчивыми. Те, что пришли в голову как озарение, на самом деле и есть ошибки. Поэтому за свою достаточно длительную практику Колган разработал не только множество способов устранения людей, но и методы подготовки к этому действу. Главное, что он уяснил, – это время должно пройти с пользой. Вот и сегодня, прежде чем отправиться убивать, Колган зашел в салон модной одежды и поменял гардероб. Для второго варианта действий куртка и спортивная шапочка не годились, и он приобрел кепку и пальто. Джинсы сменили черные брюки. В магазине канцелярских товаров купил кожаную папку, в которую забросил блокнот и тетрадь. Закончив перевоплощение, не спеша перекусил в небольшом и уютном кафе и побродил по городу, притираясь к новому имиджу. Уже смеркалось, когда Колган вернулся в машину. Усевшись за руль, завел двигатель. Нужно было прогреть. Вдруг придется сразу уносить ноги? На улице минус семь, но по мере того, как надвигалась ночь, температура опускалась ниже. Неожиданно он вспомнил женщин, с которыми разговаривал утром. А что, если кто-то из них снова встретит его? Колган восстановил в памяти детали разговора. Ничего особенного. Появившаяся в первый момент настороженность быстро прошла. Он посмотрел на себя в зеркало заднего вида. Но из-за сумерек разглядел лишь очертания лица. Немного поразмыслив, сунул руку за спинку пассажирского сиденья и вынул размером с планшетный компьютер-пенал. Положив его на колени, огляделся. Колган заранее выбрал место, скрытое от посторонних глаз. С одной стороны какое-то строение из силикатного кирпича, с другой – заросли голых акаций, с тыла – бетонный забор. Однако по опыту он знал, что именно в таких вот глухих закутках человек в машине как раз и вызывает любопытство. Что он здесь делает и кого ждет?
Колган открыл пенал. Внутри его оказались с десяток разных размеров кармашков и зеркальце. Он вынул пластиковый тубус, достал из него пропитанную специальным раствором салфетку и тщательно протер лицо. Скомкав ее, убрал в пепельницу. Потом открыл небольшой тюбик, взял кисть. Выдавив на нее колбаску бесцветного клея, смазал над верхней губой кожу. В нос ударил неприятный запах горелой кости. Осторожно прижал к этому месту усики. Запах должен скоро пройти. Да и стороннему человеку он не так заметен, нежели тому, у кого его источник под самым носом. Зато этот клей надежен. Не будет казусов. Все, больше гримом он пользоваться не собирается. Как ни крути, но с близкого расстояния и при электрическом свете его свободно заметит даже неподготовленный человек. Колган убрал пенал и достал сотовый телефон. Посмотрел на дисплей. По всем расчетам, счастливое семейство уже дома. Он улыбнулся, представив, как Ткачевы готовятся к встрече с ним. Еще раз смотрят содержимое холодильника, проверяют пыль на полках шкафа…
Решив совершить благородный поступок, они даже не знают, что все это проверяют позже, когда ребенок уже окажется в доме.
Колган заглушил двигатель, сунул под мышку папку и вышел из машины. Войдя во двор дома Ткачевых, набрал их номер телефона.
– Да! – с ходу ответила трубка голосом молодой женщины.
– Это Борис Сергеевич, – бодро представился Колган. – Я у дверей вашего подъезда.
Двери открыла одетая в нарядное платье жена Левы. На лице минимум косметики. Карие глаза украшали длинные ресницы. Колган наметанным взглядом определил, что они натуральные. Губы были лишь слегка тронуты помадой, которая делала их будто бы влажными. Черные волосы волнами уложены набок. Она заметно волновалась. Сцепив пальцы на уровне груди, странно и неловко повернулась, пропуская его в прихожую:
