Владимир Колычев - Грязная жизнь
– Разрешите! – послышался со стороны дверей громкий командный голос.
Капитан Черкизов повернул голову. К нему в кабинет входил седовласый мужчина с военной выправкой. Какой-нибудь отставной полковник, мелькнуло у него в голове.
– Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. – Он любезно указал на свободное место рядом со своим столом. – Я вас слушаю!
– Капитан второго ранга в отставке Грибенцов Марк Анатольевич, – представился посетитель.
Так и есть, отставной вояка. Не полковник, правда, но очень близко к нему.
– Я тут одну передачу по телевизору смотрел, а там про опасного преступника говорили. Я видел этого типа, узнал его.
– Та-ак... – напрягся капитан.
– Там телефон указали, я позвонил, меня направили к вам.
– Когда и где вы видели преступника?
– Вчера вечером. Он квартиру в моем доме снимает, на одной лестничной площадке со мной. Я его сразу узнал. Я ведь когда-то в морской разведке...
Подробности из военной службы Марка Анатольевича совершенно не интересовали Черкизова.
– Адрес? – оборвал он капитана.
Грибенцов назвал улицу, номер дома и квартиры.
– Кому еще вы об этом говорили?
– Ну, когда по телефону звонил, дежурный, наверное, или еще кто-то там подробно меня обо всем расспросил.
– И только после этого ко мне направил?
– Совершенно верно. А разве это имеет какое-то значение?
– Нет, для вас не имеет.
Примерно через час после разговора с группой немедленного реагирования Черкизов направился в Лианозово. Грибенцов сидел на заднем сиденье машины и показывал дорогу. Улица, дом. Остановились возле его подъезда.
Неподалеку от них стояла грязная «Волга» тридцать первой модели. Но на нее никто не обратил внимания.
– Ну что, как брать станем? – спросил по рации старший группы. Его микроавтобус остановился позади. – Ждать будем или квартиру штурмовать?
Ответить Черкизов не успел. Из подъезда вышел парень в невзрачной серой куртке и черной вязаной шапочке. Остановился, осмотрелся, достал сигареты, закурил.
– Вот он, вот! – показал на него отставник.
Но Черкизов и сам узнал Скорпицына.
– Готовность номер один! – скомандовал он.
– Сейчас мы его, голубчика! – послышался радостный голос начальника группы. – О, блин, что за хреновина?
Мирон уже начал отходить от дома, когда рядом с ним остановилась та самая грязная «Волга». Плавно опустилось правое переднее стекло, и показался ствол автомата. И тут же тишину двора разорвал грохот прицельной автоматной очереди.
Несколько пуль впились в тело Мирона, отбросили его назад. Он еще не упал, а «Волга» уже сорвалась с места. На полном ходу она помчалась к выезду со двора.
– За ней! – скомандовал Черкизов водителю.
Его «шестерка» также резво сорвалась с места. Но из окна «Волги» на дорогу выбросили гранату. Она упала метров за двадцать до милицейской машины. И разорвалась спрессованными клубами дымовой завесы. Какое-то мгновение, и «жигуль» оказался в плотном непроницаемом облаке. Еще мгновение, и он ударился колесом о бордюр, перескочил через него на клумбу и врезался в дерево.
– Так, приехали! – выругался водитель.
– Дьявол! – чертыхнулся Черкизов и начал вылезать из машины.
В Скорпицына стреляли преступники из банды Савелия. Смерть Мирона – это месть за погибшего авторитета. Но как же бандиты вышли на него?.. Ответ прост – утечка информации. Бандиты узнали адрес Мирона из одного источника, но раньше, чем он, капитан Черкизов. И выставили свой пост. А на случай, если придется иметь дело с милицией и уходить от погони, припасли дымовую шашку. Хорошо еще, не гранатомет.
Мирон лежал на спине, голова безвольно завалилась набок, грудь, живот и ноги в кровоточащих ранах. Всего Черкизов насчитал шесть дырок.
– Готов! – махнул на него рукой начальник группы захвата. – Не дышит, и пульс не прощупывается, я проверял.
– Следственную бригаду и «Скорую помощь»?..
– Уже вызвал. Но лучше всего сразу катафалк вызывать.
– А это уж без тебя разберемся.
Черкизов достал сигарету, закурил.
Уголовное дело по факту убийства гражданина Савельева Федора Степановича и трех его телохранителей можно закрывать. Убийца установлен. И тут же надо открывать новое. По факту убийства самого Скорпицына. Но только будет ли кто-нибудь заниматься этим?
* * *Целую неделю прожила Ксюша в своей роскошной квартире в полном одиночестве.
Она могла позволить себе если не все, то многое. Ходила по магазинам, покупала себе одежду, косметику, всевозможные журналы с глянцевыми обложками. Она хотела красиво и стильно одеваться, правильно накладывать макияж, чтобы не выглядеть вульгарной. Ей хотелось познать образ жизни сильных и богатых мира сего. Она зачитывалась светской хроникой, штудировала книги о правилах хорошего тона.
Первое время она думала о Мироне, места себе не находила. Где он, с кем, чем занимается? Ей хотелось знать о нем все, и она с трудом сдерживалась, чтобы не поехать к нему. Но дней через пять вдруг обнаружила, что мысли о нем уже не будоражат ее душу, не сжимают сердце. Она стала думать о нем спокойно и как-то отстраненно. А ведь он всегда был для нее посторонним, даже когда они жили вместе. Он никогда не воспринимал ее всерьез, унижал, оскорблял. И она все это терпеливо сносила, даже самой себе редко жаловалась. И в мыслях у нее тогда не было – уйти от него. Мирон ее хозяин, ее господин. Но, оказывается, вдали от него она может рассуждать совсем иначе. Словно какая-то потусторонняя сила привязывала ее к нему, пока они были вместе, и не давала ей оторваться. А на расстоянии и через некоторое время эта сила стала резко слабеть.
И еще Ксюша обнаружила, что внизу живота не появляется слабость, когда она вспоминает сексуальные сцены. Ее всегда тянуло в постель к Мирону, под ним она чувствовала себя на вершине блаженства. Но сейчас она не хотела секса ни с ним, ни вообще. Все мужчины представлялись ей грубыми вонючими самцами. Они измазали ее грязной похотью, наполнили ее естество мерзостью. При мысли о них она испытывала отвращение. Как они ей все надоели, и Мирон в том числе!
Думая о своем бывшем любовнике, она радовалась, что избавилась от него. Перед ней открывался новый мир. И в этом мире не было места подлому садисту и сутенеру, каким был Скорпион.
Сегодня о Мироне она не думала вообще. Зато все мысли заняты теперь таинственным благодетелем, которому она обязана фантастической переменой в своей жизни. Кто он такой? С какой это стати он решил вдруг вырвать из грязи именно ее, а не кого-то другого?
Она терзалась догадками и больше всего на свете хотела, чтобы ее таинственный покровитель объявился как можно скорее. Только тогда она получит определенность и ответы на все свои вопросы. Но благодетель не появлялся.
Вечером Ксюша приняла душ, высушила феном волосы, втерла в кожу лица и тела ночной крем, легла в постель и включила телевизор. Рядом с ней на столике уже стоял йогурт и пакет с апельсиновым соком. Она могла бы и пивком побаловаться, и сигаретку раскурить. Но она решила беречь свой организм и от алкоголя, и от никотина. В том мире, куда она ступила одной ногой, хотелось жить долго. А для этого нужен здоровый образ жизни.
– Сегодня в шестнадцать часов пятнадцать минут возле своего дома был застрелен молодой мужчина в возрасте двадцати шести лет, – с веселым трагизмом сообщил телекомментатор.
Крупным планом камера высветила лежащего на земле человека. На его теле отчетливо видны следы пулевых ранений. И лицо... Такое знакомое. Ксюша похолодела. Это Мирон.
Какая падла застрелила его?
Ксюша вскочила с постели, заметалась по комнате.
– Представители МВД уклоняются от прямого ответа, но кое-что нам стало известно, – продолжали вещать с экрана. – Мирон Скорпицын был сутенером, и его смерть связана с новым витком войны за передел сфер влияния в незаконном бизнесе.
Ну, конечно же, какой дурак без серьезной «крыши» выводит путан на Тверскую? А Мирон решил рискнуть, да еще и борзеть начал. А не борзеть он просто не мог – натура у него такая. Он был настоящим мужчиной, смелым, жестоким. За это и поплатился. Ну почему убили его, а не кого-то другого?
Ксюша заголосила, обхватила голову руками, прислонилась к стене и по ней съехала на пол.
Мирон по-прежнему крепко держал ее в плену своей несгибаемой силы. А она уже думала, что совсем отошла от него, отгородилась стеной забвения. Но нет, ей это так только казалось.
Он погиб, его нет, и они уже не могут быть вместе. Мысль об этом душила ее и слепила разум. Она ненавидела себя за то, что оставила его в трудную для него минуту.
Мирон умер. Но его еще не похоронили. Она должна проводить его в последний путь!
Ксюша прекратила выть, поднялась с полу и начала одеваться. Спокойствие вернулось к ней, когда она совсем оделась и уже открывала дверь из дому. Она остро переживала трагедию, но ее уже не кидало на стену от горя и отчаяния.
