Владимир Колычев - Невеста мафии
Я заглянул в комнату, которую смело можно было назвать главной спальней. Кровать из красного дерева под балдахином, размером с аэродром – целую женскую эскадрилью разместить можно, если без самолетов. Стерильная чистота и порядок, если не считать скомканного на углу паласа – но это кто-то из группы захвата постарался. На тумбочках ни единого постороннего предмета – только ночные лампы под красными абажурами, и все. Ни расчесок, ни фотографий. Хотя, возможно, именно отсюда Марцев забрал портрет Горожанова. Но если так, то не на себя же, любимого, любовался свинорылый. Хотя кто его знает… И на комоде тоже ничего лишнего я не обнаружил. Ни книг, ни журналов, ни dvd-дисков, только массивная хрустальная ваза, правда, без цветов.
Я не стал задерживаться, чтобы обнюхать вазу – может, цветы стояли здесь еще совсем недавно. Потушил свет и отправился в другую комнату. Здесь тоже горела люстра, и дверь была нараспашку, на полу валялась обезглавленная статуэтка балерины в танце умирающей бабочки. Опять же кто-то из группы захвата спел ей арию из оперы «Слон в посудной лавке». От страха бедняжка потеряла голову и упала с мраморного постамента. Вернее, сначала упала, а потом уже осталась без головы, которая, скорее всего, закатилась куда-то под кровать-полуторку с идеально застеленным на ней покрывалом. Это тоже была спальня, но гостевая. И здесь я тоже не увидел побрякушек, которые выдают присутствие женщины, – зеркальца там с амурными сердечками, финтифлюшки с завитушками, насадки для фена, косметички, пузырьки, баночки.
И в другой спальне, большего размера, я также ничего подобного не обнаружил. Нежилая, начисто убранная комната. Если в этом будуаре и обитал кто-нибудь помимо хозяина дома, то его следы были тщательно изведены. Я повел носом в попытке учуять аромат дамского парфюма, но смог уловить лишь послевкусие мебельной полироли, которой не так давно натирали роскошный дубовый шкаф.
Я неспроста пытался найти здесь следы женского присутствия. На ум пришла Таня Зуйко. Что, если она какое-то время жила здесь, возможно, даже на правах хозяйки? Кто знает, может, она даже рассчитывала выйти замуж за Горожанова. Возможно, он потому и решил избавиться от нее… Но тогда где-то здесь должны были обитать и его пособники – Шрам и Жерновой. Но их следов я также не обнаруживал. Равно как не улавливал присутствия самого хозяина. Даже в ванной, в шкафу над умывальником я не обнаружил бывших в употреблении зубных щеток, бритвенного набора, баллончика с мыльной пеной и всего такого прочего. Возможно, рыльно-мыльные принадлежности Горожанов забрал с собой. Но это значило, что он покинул свой дом от греха подальше, сбежал, точнее говоря. И судя по тому, что после себя он оставил едва ли не стерильную чистоту, то делал он это не спеша, как будто знал, что у него еще есть время в запасе. Вернее, было…
Если так, то не было смысла искать здесь следы Тани Зуйко и тем более Галины Свирцевой, которую Горожанов мог и не довезти до своего дома. Убил ее в машине, вывез в лес, там и закопал…
Четвертую по счету комнату занимал хозяйский кабинет. Книжный шкаф во всю стену, массивный стол с компьютером, ксероксом и телефаксом, дорогое массажное кресло… Хотелось бы знать, что за информация хранится в системном блоке, изучить содержимое шкафа и ящиков стола, но я решил оставить это на будущее. Сначала нужно было по-быстрому осмотреть дом, потушить свет, а потом уже шаг за шагом, с фонариком в руке более тщательно изучить содержимое помещений.
Я выключил свет в кабинете и перешел в последнюю по счету комнату, большую по размерам и богатую по содержанию. Это был самый настоящий спортзал – столько здесь было дорогих тренажеров, заниматься на которых казалось мне чистым удовольствием. Возможно, эту кузницу здоровья Горожанов оборудовал для себя, но так и не успел заняться спортом – во всяком случае, именно эта мысль пришла мне в голову, когда я вспомнил, сколько жира он в себе носил. А может, здесь качали свои мышцы Шрам и его дружок Жерновой.
Второй этаж занимали каминный зал, огромная кухня с просторной обеденной зоной, ванная комната с роскошным spa-бассейном, котельная с кладовкой, две спаленки – видимо, для прислуги. Осмотр помещений я закончил в прихожей, где вдруг и неожиданно для себя увидел мигающую панель охранной системы. Ну и ну!
Оказывается, дом стоял на охране, в системе которой не хватало звуковой сигнализации. Сигнал о несанкционированном проникновении ушел на диспетчерский пульт вневедомственной охраны тихо, незаметно для нас. Это значило, что к дому направлен наряд милиции. Почему он замешкался, можно только гадать, но факт, что рано или поздно здесь будет охрана. И что мне теперь делать?
Можно было спрятаться во дворе, но там уже оживает собака, и как бы не стать мне жертвой зубасто-клыкастого насилия.
Пока я соображал, как мне поступить, к дому подъехала машина. Я слышал только шум мотора и скрип тормозов, но не видел мерцания, с которым крутились на крыше проблесковые маячки. Значит, это не милиция. Может, сам Горожанов? Существуют же варианты, когда хозяин дома выводит сигнализацию исключительно на себя. Но тогда при нем должна быть личная охрана.
Возможно, его охраной были Шрам и Жерновой, но эти жеребятки канули в Лету, как Чапаев на дно Урал-реки. А судя по тому, что ему лично приходилось подчищать за ними следы, то больше никого на подхвате у него не было.
Но в калитку один за другим входили крепкие парни в черной униформе. Горожанов не мог похудеть за столь короткое время, что прошло с нашей первой и единственной встречи. И уж тем более раздвоиться… нет, растроиться… даже расчетвериться…
Сопротивляться в моем положении было нелепо, а прятаться, тем более. Поэтому я попытался отбиться от грозного квартета тяжестью служебного удостоверения. Увы, но мои корочки не произвели на грозных ребят никакого впечатления. А все они были при боевом оружии. И лица у них непроницаемы, как танковая броня с прослойкой из обогащенного урана. Если агрессия бывает бесстрастной, то с таким случаем я как раз сейчас и столкнулся. Так же, как носом с полом, правда, не очень больно. Потому как у ребят не было особого желания измываться над моей покладистой, в общем-то, персоной.
Я не видел Горожанова, не слышал его. Да и судя по их униформе, эти парни не были его бодигардами. Но и к вневедомственной охране я бы не стал их причислять. Скорее всего, это были представители частной охранной структуры.
– Вы что, не понимаете, я из уголовного розыска! Капитан Петрович, РОВД Центрального округа! – взывал я с пола настолько грозно, насколько позволяло мое положение. – Владелец этого дома – особо опасный преступник!
К сожалению, дальняя часть Красногвардейской улицы территориально входила в Южный округ нашего города, из соответствующего РОВД за мной и приехали.
Прибывший на место патрульно-постовой наряд проявил бóльшую любезность по отношению ко мне. Командир экипажа, молодой лейтенант, разобрался с моим удостоверением, велел чоповцам снять с меня наручники. Но в доме оставлять не стал. Более того, меня посадили в машину и доставили в отделение. Незнакомый следователь составил протокол и даже хотел отправить меня в камеру для временно задержанных, но вовремя вмешался дежуривший в эту ночь Игорь Тюрин, который когда-то служил в нашем уголовном розыске под началом Марцева, а потом перешел сюда, на более высокую должность. Он позвонил Якову Леонидовичу, и тот объяснил ему, что я действительно ждал в охраняемом доме Горожанова, правда, назвал его просто подозреваемым, а не особо опасным преступником. Все правильно, суд еще не признал вину свинорылого и признанным рецидивистом он вроде бы тоже не был…
Марцев попросил Тюрина проявить снисходительность к нашему случаю, а мне велел ехать в отделение и там дожидаться его. Мой бывший сослуживец позаботился, чтобы меня не только отпустили, но еще и подвезли до РОВД Центрального округа. Там я закрылся в своем кабинете и, не дождавшись начальника, заснул.
Глава 6
Разбудил меня Марцев. Я не видел, как он сел за мой стол, но услышал, как он хлопнул по нему ладонью.
– Вставай, Петрович, а то Горожанова прозеваешь! – насмешливо улыбнулся он.
– Издеваешься? – недовольно спросил я, протирая глаза.
– Ну, я думал, ты мыслями там, на Красногвардейской.
– Нет, мыслями я здесь.
Сначала я глянул в окно, за которым уже светлело утро, затем – на часы.
– Ждал, когда ты появишься.
– Считай, дождался… Не мог я тебя домой отпустить, ты парень настырный, мог бы снова за Горожановым поехать. А мы там и без того нашумели. Как бы чего не вышло, – нахмурился Марцев.
– Волков бояться – в лес не ходить.
– Плохо мы в лес сходили, плохо, дров наломали. Ну да ладно, как-нибудь расхлебаем… Ты вот что, давай сейчас домой поезжай. Выспись хорошенько, в порядок себя приведи, а после обеда давай сюда, работы у нас, сам должен понимать, много. А то, что нога больная, так я тебя с больничного не вытягивал, сам вышел… Или все-таки лучше отлежаться? – спросил Марцев, мысленно упрекнув себя за безжалостный выговор.
