Владимир Колычев - Мужчина, которого предала женщина
Валентин ощутил потребность перевести дух, чтобы затем пережевать вывалившуюся на него пищу для ума наедине, в спокойной обстановке.
– Вот и я думаю, что наша душа вечная, – продолжал Юра. – Может, после смерти мы будем скитаться где-то между мирами; может, перевоплотимся в лошадь или собаку; может, снова примем человеческое обличье… Тебе не интересно узнать, что ждет нас там, после смерти?
– Ну, в принципе да.
– Но страшно.
– Само собой.
– А вот ты настрой себя, что после смерти тебя ждет необыкновенное чудо, заставь себя в это поверить. Убеди себя в том, что здесь, на Земле, плохо, а там, на небесах – лучше не бывает.
– Ну, попробовать можно, – пожал плечами Валентин.
– А что, у тебя здесь хорошая жизнь? Тринадцать лет за решеткой – это хорошо?
– Нет.
– Вот и думай в том же ключе. Эта жизнь закончилась, впереди тебя ждет новая, более счастливая, интересная.
– Зачем?
– Чтобы не страшно было умереть. Запомни: если хочешь победить опасного противника, то ты должен драться не на жизнь, а на смерть. Это в учебном спарринге ты можешь расслабиться. А я видел этого Мишу, он тебе не учебный спарринг предлагает. Он убить тебя хочет. Ты слышишь, убить… И он тебя убьет. Если ты не отобьешь у него это желание… Ты боишься умереть? – Да.
– А ты не бойся… Не бойся. Тогда и смерть будет тебя бояться. Это уже проверено. Знаешь, сколько раз я на волосок от смерти висел?
– Сколько?
Юра не ответил. Взгляд его остановился, увязнув в пустоте перед глазами, сам он напоминал робота, которого вдруг отключили от розетки. Ушел в себя парень, в свои мысли. Что ж, он имел на это право. Более того, это была единственная возможность уйти от суровой действительности.
Глава 10
Тринадцать лет тюрьмы. Это целая вечность. Дарьяна живет с другим. А без нее нет смысла жить дальше… Может, Валентину повезет в будущей жизни? Может, в следующем своем перевоплощении он станет великим человеком? А может, он просто поселится в райских кущах, будет качаться на облаках, с арфой в руках. Куда захотел, туда и полетел, с кем пожелал, с тем и встретился. Это ли не свобода…
О том, что он может попасть в ад, Валентин старался не думать. Хотя бы потому, что ад ждал его уже сейчас, здесь, на земле. И Миша был похож на черта рогатого, и руками он махал, чтобы сгрести своего врага в охапку, опрокинуть в котел с кипящей смолой.
– Я тебя убью, подонок! – рычал он, накручивая себя.
Валентин не ответил на эту угрозу. Неуютно у него на душе, сосущий холодок под сердцем, в ногах неприятная тяжесть. Это мандраж, противный, но не парализующий. Валентин чувствовал, что готов защищаться, наносить удары.
– Молись, падла! – оттянув назад руки, заорал на него Миша.
Валентин понимал, что это не более чем психическая атака, призванная морально подавить противника. Но все равно мандраж только усиливался… Нужно было что-то делать, пока боевой настрой окончательно не иссяк.
И он сделал. Без размаха, прямо правой ударил противника в челюсть. Не было сигнала к бою, но он все равно провел удар. А Миша его пропустил. Он пошатнулся, отступив назад, открыв живот, и Валентин тут же воспользовался его оплошностью. Он ударил противника ногой в живот, и когда тот согнулся в поясе, с силой насадил его лицом на коленку…
Может, это было не совсем честно. Но ведь вчера Миша сам начал бой без предупреждения, отправив его в нокаут…
И Тихоплесов бил без предупреждения. Очень больно бил. А Валентин так и не смог ему ответить… А чем Миша отличается от Эдика? Такая же сволочь!.. Удар, еще удар!..
Валентин избивал противника, будто это был сам Тихоплесов. Он яростно вымещал на нем злобу, наказывая за порушенную жизнь…
Миша упал, закрываясь руками, но Валентин продолжал избивать его ногами… Какие, к черту, правила? Миша должен бояться его, а честностью страх не внушить. Надо быть таким же хамом и грубияном, как он сам…
Сначала Миша закрывался руками, ногами, но вот он понял, что сопротивляться бесполезно, и выбросил белый флаг, протянув к Валентину выставленные внутренней стороной ладони. Только тогда он получил разрешение встать на ноги.
Сейчас Валентину было все равно, что думают о нем столпившиеся вокруг ринга зеваки, осуждают его или одобряют, он не смотрел на лица людей, он скользил по ним взглядом в поисках Медника. Но его нигде не было. А ведь это он помог ему советом, подсказал, как пересилить свой страх. Валентин хотел его поблагодарить взглядом. И словом, когда бой закончится.
Миша поднялся, предплечьем смахнув кровь из-под носа. Валентин встал в стойку, собираясь продолжить бой, но противник мотнул головой.
– Да пошел ты! – буркнул он, демонстрируя не силу, а внутреннюю свою слабость.
Он боялся Валентина, и это было видно по его глазам. И своим поведением он показал то же самое. Обреченно махнув рукой, Миша покинул ринг. Правда, не забыл сказать, что бой был нечестным. Но, похоже, ему никто не поверил. Зэки смотрели на Валентина как на победителя. Далеко не во всех взглядах, обращенных к нему, он видел восхищение, но не было и осуждения, неприязни. Толпа приняла его победу, и неважно, что никто не торопился бежать за лавровым венком…
Вернувшись в барак, Валентин узнал, что Медника сегодня не увидит. И завтра тоже. Оказалось, что его на пятнадцать суток отправили в штрафной изолятор. Неизвестно зачем в рабочее время Юра залез на высокую трубу котельной, откуда был снят самим начальником производства.
Вернулся Юра через десять дней. Оказалось, что выпустили его досрочно.
– И за что такая честь? – беспечно спросил Валентин.
Отряд только что вернулся в барак после долгой лекции в клубе. Лектор так долго и утомительно рассказывал о вреде наркотиков, что Валентин едва не заснул. Лекция закончилась, но остаточный эффект остался: ему и сейчас очень хотелось спать. Хорошо, появление Медника взбодрило его. Ему было что рассказать, чем похвастаться.
– Да настучал на вас всех, – язвительно усмехнулся Юра. – Ты это хотел знать?
– Да нет, – слегка смутился Валентин.
У него и в мыслях не было, что Медник мог заслужить снисхождение начальства чрезмерно усердным ему служением.
– Не стучал я. Даже не думай.
– Да какой стучать, если ты одну только ночь с нами ночевал!
– Ну, вот и аргументы пошли, – усмехнулся Юра. – Значит, все-таки была мысль… Начальник оперчасти за меня похлопотал. За примерное поведение. В Чечне. Он тоже там был.
– Тогда понятно.
– Что тебе понятно? Ты там не был, поэтому тебе не понять… Только ты не думай, это тебе не в упрек. Просто для ясности… Я смотрю, ты живой, значит, с Мишей вопрос решен, – в надежде на благополучный исход предположил Юра.
– Решен, – торжествующе улыбнулся Валентин. – Я его сделал, и теперь он меня боится. Ты помог мне настроиться на этот бой…
– Какой это бой? Так, руками помахали… Но все равно молодец. А то, что помог настроиться… Ты хотел победить, поэтому смог настроиться. Не хотел бы, не настроился.
– И все равно спасибо… А ты чего на трубу полез? – спросил Валентин, чтобы сменить тему.
– Начальник оперчасти тоже спрашивал, зачем, – себе под нос усмехнулся Юра. – А затем, что мне с парашютом нравится прыгать. Потому что высоту люблю. Мне без высоты адреналина не хватает…
– Он разрешил тебе на трубу лазить?
– Да, полезай, говорит, и прыгай, только без парашюта… А я тебя с высоты видел, ты из штаба выходил. Кстати, что ты там делал?
– Где, в штабе? Я же говорил тебе, что в филиале университета работаю…
– А филиал этот в штабе?
– Да, в здании администрации. А что?
– И как туда попасть можно, ну в твой университет? – заинтригованно, как показалось Валентину, спросил Медник. – Из локальной зоны так просто не выйти.
– У меня пропуск есть. У меня, у студентов…
– И много у вас студентов?
– Да есть чуть-чуть.
– А специальности какие?
– Всякие. Ты что, учиться хочешь?
– А что, мне всего двадцать девять, в сорок на свободу выйду. С двумя высшими образованиями легче себя найти будет, ты так не думаешь?
– Думаю, – угрюмо кивнул Валентин. – Только не всерьез.
Здесь, в зоне, он мог получить два дополнительных высших образования, только какой от этого толк?
Кому интересны корочки, в которых ясно изложено, где и как он повысил свою образованность? Кому будет нужен юрист из тюремного университета?… Так что эти дополнительные образования нужны были только для того, чтобы хоть как-то потешить свое самолюбие. Да и Медник должен это понимать. Похоже, понимает. Поэтому и не сходит с его губ лукавая улыбка.
– Так как к вам на обучение попасть?
– Тебя не возьмут, потому что у тебя одно образование уже есть. Если я правильно понял.
– Ну есть. Инженер по эксплуатации колесно-гусеничной техники. Ты много знаешь мест, где можно устроиться по такой специальности?
– В деревне.
– В деревне? Деревня – это, конечно, хорошо. Но этого мало.
