Смертельный отпуск - Владимир Григорьевич Колычев
— Могла завещать своей сестре, моей матери.
— Завещания вы не видели?
— Нет.
— А вот мы видели. — Телятников похлопал по папке, которую держал в руке.
Игнат промолчал. Ему, конечно, интересно, кому тетя Витя завещала свои дома, но всему свое время.
— Вам все равно? — спросил следователь.
— В момент убийства я находился в камере временно задержанных, — отрезал Игнат.
Не мог он убить тетю Витю, так что Телятников идет к черту со своими мотивами. Алиби у него, и точка.
— То есть убить вы не могли?
— Тетя Вика была мне как мать, а вы, Андрей Витальевич, извините, несете какую-то чушь.
Игнат достал из кармана мятую пачку «Примы», вынул оттуда гнутую сигарету, Телятников щелкнул зажигалкой.
— Насколько я понял, вы, товарищ старший лейтенант, ходили искать Петелина.
— Ходил, но Петелина не нашел.
— К морю Петелин вышел, — Телятников с гордостью достал из кармана пачку «Родопи».
Не «Мальборо», конечно, но и не занюханная «Прима».
— К своим дружкам направился, а потом под откос, к морю пошел.
— Под откос, — кивнул Игнат.
А ведь он предполагал, что преступник ушел к морю.
— Там след и оборвался. В море.
— Вряд ли убийца утонул, — усмехнулся Жуков.
Вода сбивает со следа, и преступник это понимал. Ночь теплая, вода не холодная, почему бы не пройтись немного по воде? Или даже искупаться. Тот же Петелин мог и не знать, что по его следу пустят собаку, а вот кровь на руках у него могла быть. И на одежде тоже. Почему бы не искупаться, если есть возможность?
— Вряд ли… Хотя кто его знает.
— Пока никто не всплывал.
— Еще не вечер… Что это за история такая с вашей тетей? Первый муж ей дом завещал. И умер.
— Второй муж. Чесноков Егор Михайлович. И умер он естественной смертью. — Игнат глянул на Сазонова, который стоял уже у калитки. — Инфаркт.
— Да, конечно… Дочь покойного Блажко, — следователь повел рукой в сторону лежащих на носилках тел, — считает, что и этот дом должен был достаться Виктории Максимовне. Если Блажко умрет раньше нее.
— Дочь покойного Блажко может считать все что угодно. Это ее право. А ваше право изъять подлинники завещаний, если они хранились дома.
— Подлинники хранились дома.
— Надеюсь, Валентин Георгиевичем завещал дом своей дочери.
— Совершенно верно, — кивнул Телятников, внимательно глядя на Игната.
— Тогда какие вопросы? — совершенно спокойно отреагировал Жуков.
Не претендовал он на дом Валентина Георгиевича, и в мыслях не было.
— Вы говорили, что гражданин Петелин приходил просить вино и денег.
— Видел, приходил. А о чем говорил с ним Валентин Георгиевич, не слышал, но видел, что Блажко прогнал его, ничего не дав.
— Как вы думаете, гражданин Петелин мог убить своего тестя?
— Теоретически мог, а как оно на самом деле было…
— Ну что ж, понятно. До которого числа у вас отпуск?
— Три недели еще побуду, — вздохнул Игнат.
Накрылся его отпуск, свернулся, как сладкое молоко, превратившись в кислую простоквашу. Но хочешь не хочешь, а выхлебать эту чашу нужно до дна. И тетю Витю похоронить надо, и убийцу найти. Даже если убийца — Гена Петелин, все равно его искать надо.
— Подписку я с вас брать не буду, но, пожалуйста, не покидайте поселок до истечения отпуска.
Телятников удалился, Игнат направился к Сазонову, но его перехватил капитан милиции, молодой мужчина лет тридцати, среднего роста, коренастый, с россыпью родинок на ранней лысине.
— Капитан Красков, оперуполномоченный уголовного розыска.
Игнат не стал представляться по всей форме. Да, он старший лейтенант, тоже оперуполномоченный, также из уголовного розыска. Но не воспринимают его здесь всерьез, еще и в убийстве подозревают.
— Игнат.
— Я слышал, ты тоже из уголовного розыска.
— Старший лейтенант Жуков.
— Я так понял, Петелина ты не взял.
— Не попадался.
— А надо бы его взять.
— Я понимаю.
— Где он живет? — спросил Красков, глядя на подъезжающий «уазик», за рулем которого находился Самойленко.
Игнат назвал поселок, показал, куда ехать. Машина остановилась, Самойленко вышел, Красков направился к нему.
— Давай на Виноградный, старшина!
— Да я собирался… Вот, товарищ капитан! — Самойленко указал на Сазонова, который открывал калитку.
— За Петелиным надо ехать, — сказал Красков.
— Едем, — кивнул начальник отделения.
Сазонов сел в машину, даже не глянув на Игната. И Самойленко не обращал на него внимания. С одной стороны, хорошо. Сазонов целиком переключился на Петелина, Игнат практически вне подозрений. А с другой, обидно, он же опер, причем не из последних, а его здесь готовы воспринимать всерьез только как преступника.
— Старлей, ты с нами? — спросил Красков.
Игнат качнул головой. Ему все равно, кто возьмет Петелина, главное, задержать его, допросить, расколоть. А сила за ним отправилась внушительная, Игнат только под ногами будет путаться. Тем более что сейчас машина должна подъехать, тела забрать. Он должен проследить и дом принять, возможно, под охрану. Скорее всего, дом опечатают, но может появиться Зойка и вступить в право владения. Возьмется за веник, за тряпку, а этого допустить нельзя.
— Да нет, я здесь останусь.
— Хорошо, оставайся здесь! — кивнул Красков. — Если вдруг Петелин появится, ты не теряйся!
Игнат кивнул. Виновный, считай, установлен, ломать голову над мозаикой преступления не надо, взять Петелина — и дело в шляпе. А если вдруг не получится взять его сразу, то к делу можно будет подключить Игната. Сегодня суббота, завтра воскресенье, действительно, зачем Краскову бегать за преступником, если есть приезжий опер, кровно заинтересованный в поимке убийцы?
Именно поэтому Красков и снизошел до разговора с Жуковым.
Машина подъехала, тела забрали в морг, Игнат записал адрес, куда повезут трупы. Опечатывать дом Телятников не стал. Или он настолько был уверен в качестве своей и экспертов работе, что не собирался возвращаться к осмотру, или не видел в том смысла, поскольку виновный уже установлен. А чего напрягаться? Если вдруг задержат Петелина, а на нем не обнаружат следов крови, всегда можно сказать, что у него имелось время и постираться, и высохнуть. Вот если бы он сразу оказался в руках правосудия… А если Гена очень хорошо зашифруется, тем лучше. Объявят во всесоюзный розыск как преступника, а дело причислят к разряду раскрытых. На этом все и закончится.
— Телефон в доме есть, номер я знаю. Появятся вопросы, позвоню, — сказал Телятников, собираясь уезжать. — И вы мне звоните.
Он записал в блокноте номер телефона, вырвал лист и протянул Игнату.
— На связи, — кивнул Жуков.
— С Петелиным все понятно, а с его женой не очень. Может, она
