Свобода - Борис Ярне
Этим талантом пользовались все, не исключая тех, кто был младше его по званию. А что касается вышестоящего начальства, так те просто считали его своей вещью, которую можно было использовать по любому, в первую очередь, конечно же, служебному назначению.
Когда Шоцкий обедал в столовой, то всегда сидел один. К нему никто никогда просто так не подходил, никто никогда просто так не заговаривал. Друзей у него не было. Он был, как одинокий служебный пес, стоящий на страже системы. О чем он думал, никто никогда не знал. Все были уверены, что думает он исключительно о полученном приказе, либо о приказе предстоящем. Никому в голову не могло прийти, что этот человек, вообще, способен думать о чем-то отвлеченном.
И дело было не в любви к работе, которую он, имея определенный талант, исправно исполнял. Он был подчиненным! Такова была его суть. Его жена была права, назвав его рабом лампы.
Но, всякое бывает…
Вечером, в день своего сорокапятилетия, он сидел у себя дома и смотрел в окно. Полчаса он просидел без движения, после чего встал, достал из холодильника бутылку водки, вскрыл ее и доверху наполнил граненый стакан. Поставив его перед собой, он еще какое-то время просидел, на этот раз, глядя в пол. После он схватил стакан и большими глотками выпил все его содержимое, ни разу не поморщившись. Он поставил стакан обратно и снова опустил голову вниз. Через несколько минут он повторил процедуру, также, не поморщившись и не закусив. Вскоре бутылка была пуста. Шоцкий сидел, опустив голову. Через некоторое время он поднялся, подошел к тумбочке и достал оттуда табельный пистолет. После он подошел к гардеробу и открыл его настежь. Перед ним красовалась его парадная форма, увешанная медалями. Постояв перед ней несколько минут, он отошел назад, передернул затвор пистолета и направил его дуло в сторону кителя, в то место, где должно было быть сердце.
– Должно было быть, – прошептал он. – Раб лампы…
В этот момент свет в комнате погас, и Шоцкому почудилось, что перед его глазами пронеслось что-то, напоминающее женский силуэт, закутанный в черный плащ. Он тряхнул головой, и свет тут же зажегся. Он закрыл гардероб, положил пистолет на место и лег спать.
На следующий день полковник Шоцкий вышел на работу и как всегда приступил к своим обязанностям.
Жил в одном ауле на юго-западе Карачаево-Черкесии, недалеко от границы с Грузией, молодой парень по имени Ислам. Было ему девятнадцать лет. И жил он у своего дяди, Джабраила, самого уважаемого человека не только в ауле, но и в окрестностях, а то и во всей республике. А жил Ислам у дяди потому, что родителей у него не было. Мать умерла, когда ему было пять лет, отец скончался три года назад. В отличие от Джабраила, отец Ислама не был столь успешен. Более того, он был, как после говорил его дядя, позором их рода. Когда мальчику исполнилось двенадцать лет, его отец сильно задолжал Джабраилу, и в качестве долга отдал ему своего сына на работы на три года. Три года прошло, прошел год, отец Ислама умер, прошло еще три года, а он продолжал работать на дядю. Выполнял он любые поручения, что ему давали. Чистил, мыл, убирал, строил, пас скот. И работал он за еду. Офисное рабство это блеф. В мире остались места, где, если не процветает, то присутствует истинное рабство. Ислам не сразу это понял, но когда понял, а случилось это тотчас после смерти отца, в шестнадцать лет, он обратился к Джабраилу. Он был привязан к столбу и избит плетьми. Бил его сын Джабраила, его двоюродный брат. После он неделю провел в яме на воде и черством хлебе. А на дворе вовсю кипел двадцать первый век.
С этих пор Ислам частенько был бит плетьми и сидел в яме. За малейшую провинность. Особенно, если дядя узнавал о том, что в свободное время, а такое Исламу порой предоставляли, он упражнялся с кинжалом, что стало его любимым увлечением. В ауле догадывались о том, в каком качестве Ислам живет у Джабраила, но молчали. Джабраила боялись. Гораздо позже Ислам понял, что Джабраил занимается вещами, не имеющими к закону никакого отношения. В этом Ислам понимал мало, школа для него закончилась рано, но видел не раз, как в доме дядя принимал гостей, приезжавших на огромных машинах, в которых сидели огромные люди, поглаживая рукоятки пистолетов. Да, дядя был одним из них, как и его сын, и вся его семья. Видимо отец Ислама не сжился с ними, вот и оказался на обочине, но об этом Ислам мог только догадываться. Приезжали гости к дяде регулярно, раз в месяц. Ислам даже отметил, по каким дням это происходило. Порой их было так много, что Исламу казалось, что аул заполняла целая армия.
Почему он не сбежал? Он сам не мог ответить на этот вопрос. Но думал он об этом каждый день, каждую минуту.
– Почему я не бегу? – шептал он, сидя в очередной раз в яме. – Я знаю. Я знаю, почему. Но я не знаю, как это сделать. И сразу всех. Всех до единого.
Была ночь. Ислам слышал, как заскрежетали его зубы. В это мгновение ему показалось, что в яме кто-то есть. Он моментально вскочил. Что-то промелькнуло перед глазами и будто бы вылетело наружу. Исламу показалось, что это была женщина, закутанная в черный плащ.
Да, как решил Ислам, бежать он смог бы только после того, как отомстит дяде за все. Уничтожит и его и все его бандитское семейство. А еще лучше и всех, кто к нему приезжает.
Однажды, когда он пас скот в горах, он наткнулся на необычно сваленную гору камней. Он с легкостью раскидал камни, после разгреб сваленные ветви деревьев и обнаружил небольшой склад оружия. Тут были и пистолеты, и автоматы, и гранаты, и станковый пулемет, еще какие-то ящики. Сначала Ислам дико испугался, решив, что это принадлежит его дяде. Потом подумал, для чего дяде делать тайник так далеко от дома и в неясном направлении от него, вдали ото
