Петр Северцев - Маленький ад для хакера
— Не знаю, Гера. А что было потом?
— Потом, всего минут через пять, даже меньше, к нам позвонили, папа оставил дома обоих охранников и сам спустился вниз, — Герка помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями и силами, потом закончил:
— ЭТОТ выстрелил в него три раза, не выходя из машины. Потом убил обоих охранников, которые выскочили из дома, и бегом поднялся на второй этаж: мы в особняке.., жили.
Я спрятался под кровать, он прошел мимо, собрал все документы и ушел…
Инна снова утешающе погладила Герку по темной, уже не такой растрепанной голове. Он шмыгнул носом. И сказать-то было совершенно нечего: весьма банальная история, любой боевик полон подобных сцен… А отца и прежней жизни у мальчика теперь не было.
— Гера, — ласково спросила Инна Николаевна, — ты извини меня, но.., что с твоей мамой?
— А, мама, — тускло отозвался он. — Она у меня уже давно умерла. Папа об этом не любил говорить, но один из охранников, дядя Степа, мне как-то по пьянке рассказал, что она была большая.., вы извините, Инна Николаевна, большая шалава. И умерла от наркотиков.
Глава 6
Что-то кольнуло меня в самое сердце. Что-то пробудилось во мне: вязкие, полузабытые воспоминания, нечеткие полумысли, полуфразы, какие-то советы, какие-то приказы; сердце замерло, потом заколотилось быстрее, на висках выступил пот.
Что-то знакомое, явно важное, но неуловимое…
Есть! Вот она, — я крепко ухватился за мелькнувшую в голове мысль, за неожиданно возникшую параллель — и озарение заставило меня громко охнуть.
— Что? — вскинулась Инна. — Что случилось?..
Герка поднял на меня вопросительный взгляд.
— Ничего, — медленно ответил я. — Георгий, а ты не знаешь… Не знаешь, как звали твою мать?
Георгий покраснел.
— Люда. Людмила Казакова. Я нашел в бумагах папы несколько медицинских заключений и справок о том, что она не поддается лечению…
Я широко раскрыл рот. Потом молча закрыл его. Потом стремительно вдохнул и выдохнул полной грудью…
Ну а что было делать-то?!.
— Что с вами, Валерий Борисович? — тревожно спросил мальчик, который со свойственным ему интеллектом быстро начал понимать происходящее. — Она как-то.., связана с делом?
И тут я окончательно убедился в том, что Георгий ДЕЙСТВИТЕЛЬНО похож на кого-то, кого я видел раньше. И даже не на одного человека, а на двоих сразу. И пускай обоих я видел только на фотографии, но это теперь уже не имело никакого значения.
Передо мной сидел сын Людмилы Казаковой и, скорее всего, родной брат, а судя по срокам беременности, возможно, и брат-близнец Галины Вересовой (оба родились четырнадцать лет назад, а престарелая мать Казаковой упоминала о «киевском дядюшке-любовнике» как раз пятнадцатилетней давности).
Я схватился рукой за голову и молча обдумывал свое положение, в котором резко прибавилось переменных. Очень резко и очень удачно прибавилось…
Оба моих соратника молчали, неотрывно на меня глядя. Видимо, понимали всю важность происходящего.
Я сидел так минут пять. И, придя наконец к осознанному, взвешенному решению («встретив сына — вспомни киевского дядюшку», как говаривал Приятель), попросил:
— Инна, налейте мне, пожалуйста, еще соку.
Она послушно налила, глядя на меня со смесью уважения и непонимания на лице; внутренне более взрослый Герка терпеливо и молчаливо ждал.
Утолив свою жажду и собравшись с силами, я сказал:
— Георгий! Ты уже взрослый мальчик, поэтому я решил рассказать тебе то, что сейчас расскажу.
Слушай меня внимательно, постарайся не перебивать.
И рассказал ему все, что знал о Вересове, Казаковой, наркотиках, лечении, киевском любовнике и, наконец, о его сестре, прекрасной Галине.
Мальчик несколько минут молчал, приходя в себя. Инна не дышала, снова переводя взгляд с одного из нас на другого. Я понял, что по окончании этого дела она напишет книгу о превратностях судьбы честных и самоотверженных маленьких мальчиков, спасающих заблудших красивых сестер.
— Вы знаете, Валерий Борисович, — довольно спокойным, ровным тоном отозвался наконец Герка. — А ведь папа раньше действительно жил в Киеве. И приехал оттуда лет тринадцать назад, кажется, когда мама уже умерла… То есть когда он решил, что мама умерла.., только я не совсем понимаю — если вы говорите, что мы с Галей близнецы, это значит, что, скорее всего, мама.., была близка и с Вересовым, и.., с ним. А когда родила, то разделила нас между ними. Так?
— Кажется, да, — скрепя сердце отозвался я, с горечью ожидая следующего вопроса.
— Это значит, — кивнул печальный и отрешенный Герка, — что моим отцом может быть как Вересов, так и.., папа.
— Ты знаешь, — тут же возразил я, — не все так просто. Выводы о том, что вы близнецы — это всего лишь гипотеза. На самом деле может быть, что вы родились с интервалом в год…
— У нас дни рождения в один день, — спокойно сообщил Гера. — Мы с Галей сравнивали.
Я заткнулся. Сказать было нечего.
Часы-ходики пробили двенадцать.
— Ой, — робко встрепенулась хозяйка квартиры, — полночь уже… А что же нам делать, Валерий Борисович?..
— Думать, — ответил я. — И действовать. Мне вот нужно утром до восьми часов позвонить в бюро находок номер шесть и заказать сосиску с паприкой.
— Что-что? — переспросила Инна Николаевна, явно не понимая, что я имел в виду, что, впрочем, было совсем неудивительно, — ведь я тоже не понимал этого.
— Да это пароль такой, Инна Николаевна, — пожал плечами Герка, думая о чем-то своем. — Про сосиску с паприкой. Правда, Валерий Борисович?
Воистину, сегодня был не мой день. Потому что уже в третий раз я открыл рот и молча закрыл его.
А потом вместо ответа на гениальный Геркин вопрос задал встречный:
— Гера! А ты не хотел бы, когда вырастешь, стать частным сыщиком?
Он искоса посмотрел на меня, слегка удивленно, потом чуть улыбнулся.
— Но это же элементарно, — ответил он, стесняясь. — Ну, про пароль.
— Конечно, элементарно, — соврал я. — Но у тебя очень здравый рассудок. Ладно, об этом мы поговорим потом.
Георгий снова пожал плечами. Потом вдруг что-то вспомнил и тут же спросил:
— Валерий Борисович, вы так и не объяснили, почему же Галя так ненавидит Вересова, — в глазах его зажглась надежда. — Может, потому что она узнала, что он на самом деле не ее отец?
Я в который уже раз подивился интеллекту этого мальчишки, временами заметно превышающему мой собственный, и, подумав, спросил:
— Я, Гера, могу рассказать тебе вообще все, что знаю. Но факты будут очень неприглядными. Хочешь ли ты выслушать их СЕЙЧАС?
Мальчик уверенно кивнул.
— Я уже ко всему готов, — немного напыщенно, но твердо заверил он.
Как показала практика, ни к чему он не был готов. И как ребенком был, так им и остался. Узнав, что мать его еще полгода назад была жива и приехала в Тарасов за дочкой, и о том, как люди Вересова убили ее у Гали на глазах, он разрыдался так, как никогда не рыдал при мне ни один представитель мужского пола.
Я проклял себя, обругал последними словами, даже Инна Николаевна сквозь выступившие слезы жалобно спросила:
— Может, не надо было?
— Нет, Ва-лерий… Бо.., рисович!.. — всхлипывая, яростно воскликнул Герка, жавшийся к ней, искавший ее тепла. — Надо было!.. Спасибо вам!..
Вместе мы успокоились, посидели еще с полчаса, решая, как будем действовать в сложившейся, прямо скажем, хреновой обстановке.
— Понятно, что это не Вересов, — объяснил я. — Один и тот же человек не мог нанять и меня, и убийц на мою голову, не мог подписать контракт на твоего отца и тому же человеку поручить похищение собственной дочери. Значит, в нашем деле есть кто-то, кто нам неизвестен. Скорее всего, кто-то, кому звонил твой папа перед тем, как приехала машина, кто-то, ради кого он отозвал охранников, кого он вышел из дома встречать сам.
Мне нужно срочно узнать, кто это, и поэтому я отправлюсь сейчас этим заниматься. У меня есть по этому поводу одна мысль, какая — пока говорить не буду. Вы спокойно отдыхайте, окна и двери держите на замке, на дверную ручку советую повесить жестяное ведро. Если кто-то будет открывать, оно грохнется, и будет много шума.
Вам главное выспаться, чтобы Инна Николаевна могла завтра нормально пойти на работу…
— Да что вы, Валера, я же не могу его здесь бросить, — горячо возразила Инна. — Я возьму отгул, попрошу подружку заменить…
— Послушайте меня, пожалуйста, — покачал головой я. — Проблема в том, что даже если наш таинственный враг ничего о происхождении Геры не знает, он прекрасно знает, что такой мальчик на свете есть. А его неожиданное исчезновение любого профессионала наведет на мысль о том, что мальчик стал свидетелем убийства, а потому и сбежал. Дело пары часов выяснить, что он был знаком с Галей и часто захаживал к вам в класс, так что не удивляйтесь, Инна, если сегодня утром, уроку к третьему, на большой перемене, к вам придет какой-нибудь дядюшка Геры с хвостиком и спросит, не видели ли вы его.
