Андрей Молчанов - Форпост
Утром папа уезжал с пакетом марихуаны в глубины Бруклина, где, без труда наладив необходимые контакты, сбывал свои травяные сборы перекупщикам-неграм со слезящимися глазами, рослым охранникам стрип-клубов и проституткам неясного расового происхождения с набережной возле аттракционов Кони-Айленд. Не брезговал товарцем и сам: с его появлением в обиталище Худого Билла, несмотря на открытые подвальные форточки, прочно установился брутальный дух запретного курева. Худой Билл, ведущий здоровый образ жизни, крыл родителя почем зря, но к сыновним упрекам тот был безучастен, а выпив ежедневную бутыль виски, становился агрессивен как бык, огрызался матерными отповедями, и то и дело хватался за пистолет. Вразумить родителя было делом пустым, и отчаявшийся Билл предоставил его будущее на усмотрение случая и судьбы.
В очередной раз сотоварищи собрались в бетонном чреве автосервиса, где за конторкой, отделенной от ремонтной зоны запыленными пластиковыми жалюзи, восседал хозяин частного учреждения, перебирая ворохи бумаг и то и дело отвечая на звонки по телефону, висевшему на стене. Телефон «Белл», изготовленный еще до Великой депрессии, снабженный дисковым набором номера и рычагами для трубки, чей треснутый корпус был перевязан изоляцией, тем не менее работал исправно и менять его консерватор Билл принципиально не собирался. К тому же такой не украдут, справедливо размышлял он.
Запыхавшийся Джон прибыл в автосервис с деловым разговором: некто Риччи Фаринелли, один из его знакомцев, входящий в круги итальянской мафии, в хлам разбил свой новенький «бентли» и теперь предлагал аферу: угнать аналогичную машину, придать ей прежний номер кузова, а старую разобрать на запчасти в гараже Билла.
– Он получил страховку, – говорил Джон, отхлебывая кофе из пластикового стаканчика и одновременно перекатывая за щекой жвачку. – Теперь отдает нам битый «бентли» в подарок вкупе с двумя тысячами за угон нового и за переделку номеров и – катается себе… После у него, естественно, угонят и этот, он получит новую страховку…
– Это понятно, – лениво отвечал Билл, поглядывая в экран производственного компьютера, – но мне дышат в затылок копы по таким же делам, и я объявил себе месячник праведной жизни. К тому же у меня на шее висит чертов папа со своими фокусами, весь дом скоро провоняет коноплей, и я каждый день жду обыска. Вы же предлагаете мне в такой обстановке рисковать лишний раз своим добрым именем… Впрочем, я согласен разобраться с номерами, это ремесленная работа, но с угоном придется потрудиться самим. Я дам вам инструмент и компьютер. Дело займет считанные минуты. Машину поставите в запасной гараж в Куинсе. У Фаринелли дорогая модель, но выпасти подобную – не проблема. Я знаю один сервис в Бруклине, там вы приметите нужную тачку как пить дать. Моя доля – битый металлолом и пятьсот монет. Остальное – ваше.
Джон раскрыл рот с намерением удариться в торги, но тут же на лицо Билла легла свинцовая тень отчуждения, а взор приобрел столь непоколебимое выражение, что у мошенника сразу же пропала охота пускаться в споры.
Необходимая машина нашлась в тот же день, однако, несмотря на все попытки считать электронные коды, отключающие сигнализацию, покорить роскошное авто, чью подномерную табличку украшала надпись: «Все люди – братья», у угонщиков не получилось. Машина была неприступна и нема, как отвесная скала. Пришлось вновь обращаться к Худому Биллу.
Заглянув в его просторный склеп, Олег и Джон застали приятеля за занятием достаточно экстравагантным: Билл неторопливо надувал с помощью небольшого ножного насоса резиновую куклу, лежавшую на полу. Кукла являла собой обнаженную голубоглазую блондинку, чьи формы с каждым терпеливым вздохом насоса обретали завораживающую округлость и законченность.
Худой Билл лишь мельком оглянулся на вошедших приятелей, чьи лица расплылись в снисходительных улыбках.
– Все девки куда-то слиняли, – ничуть не смущаясь, пояснил он самым обыденным тоном. – Их пугает папаша. А физиологию никуда не деть, как ни крути. Эта баба обошлась мне в шестьсот монет. Но, думаю, дело того стоит. В крайнем случае товар подлежит возврату. Но что мне нравится в блондинках, – кивнул он на куклу, – так это грудь!
– Ее-то и подкачай, – посоветовал Джон. – И руки, по-моему, какие-то обвисшие…
– Ты думаешь? – деловито покосился на него Худой Билл. – А мне кажется, в самый раз…
– Ну-ка, дай-ка… – Джон опустил тяжелую ступню на «лягушку» насоса.
– Не переусердствуй…
– Я знаю, что делаю… Еще пару-тройку качков – и дамочка будет в самом соку… Видишь, у нее еще ямки на щеках и складка на животе…
Последовал новый вздох насоса. И тут сознание троицы ошеломил внезапный тугой взрыв. Резиновое туловище, свистя образовавшейся в нем прорехой, оторвалось от шланга насоса, взмыло к потолку, крутнулось каким-то ведьминским пируэтом вокруг стен и вылетело в раскрытое подвальное оконце на улицу, откуда в сей же миг донесся истошный женский вопль.
– Все люди – божьи твари, но ты самая редкая, Джон, – мрачно обронил Билл, устремляясь к выходу. – Если тебе дать пароход, высохнет море.
Вернувшись, он с омерзением бросил резиновый ком в угол, брезгливо поморщившись от стука об стену пластиковой головы с мелированной шевелюрой.
– Ну, – вопросил он неприязненно, – какой еще сюрприз вы заготовили на день сегодняшний?
Олег подробно поведал ему о неудаче с «бентли».
– Видимо, там какая-то серьезная охранная система, из новых, – выслушав его, кивнул Худой Билл. – Ищите другой вариант. И побыстрее, я уже перепродал битое железо. А Фаринелли проволочек не потерпят.
– Таких тачек в Нью-Йорке – на счет, – возразил Джон. – Ты должен включиться в дело, мы явно не тянем…
– Ладно, – пораздумав, решился Билл. – Но вам это будет стоить треть гонорара. Это плата за повышенный риск, вы ставите под угрозу мой бизнес. Хотите гарантий – придется за них заплатить. Или обращайтесь куда-нибудь в другое место, к человеку, который сдерет с вас втридорога.
– Ну, ты ведь уже наварился!.. – возмущенно ворочая челюстью, проговорил Джон. – Хапуга!
– Я деловой человек. Вам была поручена работа, и вы с ней не справились. Давайте, черт вас дери, раскошеливайтесь – или проваливайте. Я сыт разговорами.
– Расчет после угона, – произнес Олег.
– Так и быть. Где машина?
– На Манхэттен-Бич, район тихий, сплошные особняки и толстосумы…
– И тьма патрульной охраны, – зло откликнулся Билл. – Выпасти хозяина надо в городе. Это ваше дело. Мне нужны стоянка и его отсутствие в течение десяти минут. Ладно, проваливайте. И заходите еще, без вас потом так хорошо…
На следующий день владелец «бентли» – молодой человек с аккуратной прической, в великолепно пошитом костюме, бросив на заднее сиденье портфель из крокодиловой кожи, направился в деловой центр города, где оставил автомобиль на дорогущем подземном паркинге, пройдя затем к парадному подъезду офисного здания.
Через полчаса на паркинге появился Худой Билл – в куртке с капюшоном, с приклеенной к физиономии бородкой, в темных очках; с саквояжем необходимого инструментария.
Серегин вел наблюдение за выходом из здания, где скрылся хозяин «бентли», а Джон между тем нарезал круги в машине наружного наблюдения, ожидая указаний от высокопрофессионального сообщника, орудующего в гулких сумерках подвальной стоянки.
Когда молодой человек вновь появился в дверях здания, Серегин включил рацию, предупредив Билла об опасности появления хозяина машины и поинтересовавшись, как движется дело.
– Все сложно, – сообщил ему бесстрастный голос. – Но задачу я выполню, оставайтесь на местах.
Спустя пять минут уже Худой Билл вызвал на связь Олега, сказав:
– Прыгай в тачку к Джону, недоучка. Я все сделал. Встретимся в Бруклине. Еду в отстойник.
Вечерняя встреча подельников в конторке автосервиса открыла для Джона и Олега секрет того, как было обстряпано дельце.
Попивая из горлышка бутылки холодное пиво и мельком поглядывая на экран телевизора, притороченного к стенке, Худой Билл небрежным тоном выговаривал:
– Там действительно оказалась затейливая сигнализация, но я бы ее приручил, будь у нас время… Посему пришлось решать проблему радикально, чтобы не уронить репутации в глазах клиента. Гоните монеты – и уже завтра можете передать автомобиль заказчику.
– Насколько радикально? – осторожно поинтересовался Джон.
– Пришлось дать парню в череп и отобрать ключи, – сообщил Худой Билл равнодушно.
– Он жив? – спросил Серегин.
– Конечно, – пожал плечами Худой Билл. – Я христианин и никогда не лишу жизни человека за какое-то корыто на колесах. Но некоторое лечение, увы, ему предстоит.
Только тут Олег узрел стоящий в уголке конторы знакомый портфель из лакированной крокодиловой кожи. Перехватив его взгляд, Худой Билл мельком пояснил:
