Андрей Демченко - «Скрипач» на крыше
— Дай-ка мне обойму, Сан Саныч… — попросил Зимин, стараясь скрыть свое волнение.
Ничего не подозревавший Сан Саныч протянул Сергею заряженную обойму. Только когда Зимин, зарядив винтовку, начал спокойно целиться в Боцмана, Сан Саныч удивленно раскрыл глаза.
— Сереж, ты чего это… — Закончить он не успел, потому что раздался выстрел.
С головы Боцмана, словно ветром, сорвало бейсболку… Бандит резко обернулся, и тут Зимин выстрелил во второй раз. Боцман, не издав ни звука, упал и закрыл голову руками.
— Сереженька, — у Сан Саныча аж горло перехватило, — ты что, ты его…
— Да не собираюсь я его убивать, — улыбнулся Зимин, — я с этим дебилом только не много поквитаться хочу. Ведь ты же не просил его меня бить, правда, Сан Саныч?
— Да что ты, что ты! Да я только…
— Так я и думал. Значит, это была его инициатива. Он меня ногой ударил… Два раза. Пистолетом грозил. Я уж тогда, помню, с жизнью распрощался. Вот пусть теперь он в штанишки наложит… Я ему устрою кабанью охоту.
— Куда же ты ему попал-то? — с опаской спросил Сан Саныч, глядя в бинокль на неподвижно лежащую тушу.
— А у него кожаный жилет расстегнут, я ему одну полу и пробил. Видишь, какой он умный оказался, лег и лежит тихонечко. А что ему делать? — обстоятельно рассуждал Сергей. — Пистолет ему на таком расстоянии разве поможет?
— Су-у-ука! — донеслось еле слышно. — Ответишь!
— Вот это он напрасно, — сказал Зимин, прицелился и выстрелил еще раз. Со стороны окопавшегося Боцмана долетел не то визг, не то вой.
— Контузило, должно быть, — оценивающе сказал Сан Саныч, — Сережа, хватит… Прекращай.
— Конечно, контузило, — ответил Зимин, — пуля-то в пяти сантиметрах от башки прошла. Ну и нормально! У меня после той беседы сутки голова, болела, а бок и вообще целую неделю. Теперь и у него башка поболит. Хотя чему там болеть, мозгов-то нету.
— Все, Сережа, ты его уже и так наказал… Пойду успокою. — И Сан Саныч неспешным шагом направился к лежавшему все так же неподвижно Боцману…
Отложив в сторону винтовку, Сергей усмехнулся. Он был убежден, что Сан Саныч уладит дело миром: на сегодняшний день Скрипач в блатной табели о рангах стоял неизмеримо выше Боцмана.
Вечером того же дня Сергей по своим собственным каналам, без участия Сан Саныча, узнал телефон Иры Неверовой, но позвонил только на следующий день. Всю подоплеку убийства Бутова Зимин не знал, но о том, что Ира замужем, был осведомлен, и выбрал время, когда муж должен быть на работе. Волновался Сергей просто жутко. «Пошлет подальше, — думал он, — что я тогда буду делать? С ума сойду…»
— Алло, — сказал в трубке мягкий женский голос, — алло… Что вы там только дышите, скажите что-нибудь. Сейчас ведь трубку положу и больше поднимать не буду!
— Подождите, — едва успел Зимин, — не кладите трубку, пожалуйста! Ира, это вы?
— Да, я… — в голосе прозвучало некоторое недоумение, — а вы, простите, кто?
— Вы меня не знаете… Нам с вами надо поговорить. — Зимин собирался сказать не что другое, оригинальное, но при звуках этого голоса у него словно отшибло мозги. — Когда мы сможем встретиться?
— Странно все это… Почему я должна с вами встречаться? — Ира будто размышляла вслух. — Ну хорошо, вы сегодня можете?
— Да, конечно! Я буду вас ждать в машине на Новом Арбате, у Дома книги… В шесть. До вечера!
— Подождите, — Зимину показалось, что девушка улыбается, — машина-то какая?
— Конечно, что это я… Джип «мицубиси-паджеро», темно-зеленый.
— Неплохо бы еще узнать, как вас зовут…
— Сергей.
— Хорошо, Сергей… До встречи.
Положив трубку, Зимин еще несколько минут сидел на диване, уставившись в окно. Он не мог понять, почему ему так повезло, почему Ира сразу же согласилась встретиться. Он не знал, что Неверов своими выяснениями отношений довел жену до крайней степени раздражения и усталости… Ира чувствовала: еще немного — и у нее будет нервный срыв. Она понимала, что единственный выход — найти какую-то отдушину на стороне.
РАЗБОРКА
Очередная встреча Итальянца с Молотом происходила на загородной вилле последнего. Похолодало. За окнами моросил дождь, а у камина, в больших уютных креслах, было тепло. Хорошему настроению должен был бы способствовать и коньяк «Курвуазье» — настоящий, привезенный из Парижа. Итальянец, однако, выглядел злым и раздраженным, пил одну рюмку за другой, молчал.
— Ты чего это такой смурной? — спросил наконец Молот, смакуя коньяк.
— А то, что пора нам с тобой напрямую перебазарить, — тон Итальянца был сухим, резким, — есть у меня мыслишка, что ты темнишь.
— У-у-у… — протянул Молот, — вот оно что… От тебя, знаешь ли, я такого не ожидал. Ладно, говори, какая там твоя мыслишка.
— Тебе название «Сто пудов» ничего не говорит?
— Присказка такая есть… Сто пудов. Это значит — точно, наверняка.
— Молот, кончай лепить, ты меня что, за лоха держишь? «Сто пудов» — мой ресторан, и ты об этом прекрасно знаешь. Твои пацаны раскололись.
— Какие «мои пацаны»?
— А которые на этот ресторан наехали. Так и сказали, что их Вова Южный прислал. А что Вова Южный — твой человек, это сегодня только разве что фраер какой-нибудь не знает. Ну, как отмазываться будешь? Мне даже интересно.
— А ты пацанов-то больше слушай. Твои орлы как начнут кости ломать — кто угодно что угодно скажет: Не то что Южный — скажут, Ельцин или Клинтон прислали. Ты с самим Южным говорил?
— А что мне Южный? Южный не в том авторитете. Я с тобой говорю!
— Давай мне сюда этих пацанов, я с ними сам беседовать буду. Где они, пацаны?
— А пропали они, родимые! Сразу после того, как раскололись. Где, говоришь? Думаю, на дне речном. Неужели и это не твоя работа?
— Слушай, Итальянец… — Молот по-прежнему блестяще владел собой, только глаза его сузились и приобрели стальной оттенок. — Давай так… Ты будешь накатывать тогда, когда у тебя за душой будет что-то конкретное. А так, на сладенького — знаешь, вор на вора так не наезжает. Это, братан, беспределом называется, и я могу вынести данный вопрос на сходняк. Если я этого делать не стану, так только из-за того, что пару лет назад ты мне очень помог, сам знаешь как, и я тебе по жизни должен. Но чтоб больше я такого от тебя не слышал… Рассержусь. — Оба авторитета с минуту молчали, потом Молот продолжил: — У меня, может, тоже в отношении тебя кое-какие мыслишки есть… Я же их не высказываю — дорожу нашей дружбой.
— Ну, говори… — мрачно усмехнулся Итальянец, — я же сказал. Зачем за душой держать…
— Снайпера ты что-то слишком резво искать начал.
— Не понял… Мы оба ищем!
— Оба, но ты начал это делать без меня, решил меня бортануть… Сиди спокойно, не дергайся, — сказал Молот, видя, что глаза Итальянца загорелись как угли, — а то еще глупость какую-нибудь сделаешь. Почему ты мне не сказал, что вчера жена Неверова с каким-то человечком на Арбате встречалась? Почувствовал, что новая ниточка протянулась, решил ею без меня воспользоваться? Вот и начал я думы всякие думать… Зачем, думаю, Итальянцу без меня на снайпера выходить, а? Не затем ли, чтоб меня самого заказать? А дальше я подумал: может, Итальянец паханом всей московской братвы стать хочет? Может, это именно он Золотого заказал?
— Ты… — прохрипел Итальянец, — ты мне… Такие слова?! Не прощу. Никогда не прощу…
— А что ты обиделся? — как ни в чем не бывало проговорил Молот. — Мало ли какие мыслишки у людей в головах бродят… У тебя вон тоже — будто бы я на твой ресторан наехал. Свои мыслишки — если они, конечно, только мыслишки, не подтвержденные фактами, — надо в задницу засовывать, Андрюша. На вот, выпей коньячку и расслабься, браток…
Опрокинув рюмку, Итальянец процедил сквозь зубы:
— Не зря тебе такое погоняло дали…
— Да и тебе, видно, не зря… Вон ты какой — горячий, заводной. Просто сицилиец какой-то. Чего доброго, шмальнешь еще в меня, а?
— Шмальнешь тут, пожалуй, когда ты все время в кармане палец на спуске волыны держал…
— А ты не зли старика! — улыбнулся Молот и, вынув из кармана небольшой вороненый «вальтер», положил его на стол.
— Ладно, Молот… Проехали.
— Не совсем. Важную вещь я тебе сказать не успел… Марину, куколку свою, давно видел?
— Марину? Да вот как мы в бане ее оприходовали… С тех пор и не видел.
— И не увидишь. Мои пацаны ее завалили.
— Что? — Итальянец аж с кресла приподнялся.
— Она на ментов работала, Андрюша.
— Быть не может!
— Еще как может… Понимаешь, что-то мне в ней не так показалось. Ну уж больно ласковая была сучка, уж такая добренькая, такая сладкая… Поручил я ее пасти. И очень скоро она с Вороновым встретилась. Ну, ребятки ее прижали, она все и рассказала. А потом что с ней было делать? Не оставлять же, сам понимаешь. Ну да ты не горюй из-за телки, сколько таких у нас еще будет! Она сейчас небось уже в раю.
