Н. Леонов - Ринг

— Один оставим, — Наташа схватила кубок.

— Нет, — Исаков не повысил голоса.

Зная, что спорить бесполезно, Наташа бережно уложила кубок в чемодан.

Николай вошел в комнату, встал у дверей.

— Теперь все убирают. Отец, ты что — не завоевал их? Тебе подарили?

Наташа сердито взглянула на сына. Исаков улыбнулся, спокойно ответил:

— Просто у нас квартира, а не исторический музей, — он застегнул чемодан, остановился напротив сына. — Я освобождаю место для тебя. Две выставки слишком претенциозно.

Исаков вышел, сын ошарашенно посмотрел на пустой сервант, на мать, которая постукивала пальцем по виску, и крикнул:

— Я не собираюсь заниматься спортом!

— Твое дело, но мужчина обязан побеждать. Если он мужчина, — Исаков вернулся в комнату со своим тренировочным костюмом под мышкой. — Наташа, поставь сюда что-нибудь. Пока. На время. — Он молча бросил костюм сыну. — Только, ради Бога, не эти модные свечи. Терпеть их не могу.

В коридоре управления Исаков увидел сутулую фигуру Попова. Старый инспектор прогуливался у двери начальника отдела, пробурчав нечленораздельное приветствие, отвернулся. Когда Исаков скрылся в своем кабинете, Попов недовольно посмотрел ему вслед и тихонько выругался.

В кабинете Виктор уже сидел за своим столом, писал какой-то документ, увидев Исакова, он поздоровался, спокойно сообщил:

— Ножевое ранение в Филях и нападение на водителя такси раскрыли, преступник в КПЗ, потерпевшие опознали, — он сказал сухо, без эмоций, продолжая писать. Странно, не вскочил, не тыкает своим пальцем.

— Кто задержал?

— Мы задержали, — не поднимая головы, ответил Виктор, затем отложил ручку и, глядя в глаза удивленного Исакова, сказал: — Я попрошу вас, Петр Алексеевич, не выставлять меня за дверь каждый раз, когда вам нужно поругаться со старшими товарищами, — он не выдержал сдержанного тона и начал по привычке тыкать в Исакова указательным пальцем. — Авторитета у них не убудет, я уже не мальчик.

Исаков стоял, широко расставив ноги, держа руки в карманах брюк, слегка раскачивался, перенося вес тела с пятки на носок и обратно. Ему хотелось обнять или хотя бы похлопать по плечу ершистого парня, сказать: «Молодец, Виктор, давно бы так», — но он лишь усмехнулся, ответил на длинную тираду сухо и коротко:

— Ну-ну, поживем — увидим, — и отправился в соседний кабинет. Здесь тоже творились непонятные вещи. На диване лежал какой-то человек.

— Тише, Петр Алексеевич, — сказал Виктор, входя следом.

— Кто это? Где Мягков? — спросил Исаков.

Тело на диване зашевелилось, спустило ноги, село, Исаков узнал Мягкова. Узнал с трудом, так как лохматый, небритый человек в мятом костюме, в залепленных глиной ботинках с Игорем Николаевичем Мягковым имел крайне мало общего.

— Я здесь, ваше благородие, — Мягков зевнул, поднялся, с неподдельным ужасом стал оглядывать свой костюм: — Милая мама, до чего человека довели, — он провел ладонью по щеке, Исаков, дай электробритву.

Исаков знал, что от него ждут восхищения, радости, похвалы. Ждут вопросов о том, как вышли на преступника, кто получил данные, как задерживали и допрашивали. Он и хотел бы похвалить, но слова не выговаривались. Они и так знают, что молодцы. Исаков чувствовал — все равно похвалить надо, особенно Мягкова, но против воли сказал:

— Приведи себя в порядок, Игорь. Через двадцать минут оперативка.

Когда Исаков ушел, Мягков откинулся на спинку стула, жалобно заморгал и пожаловался:

— Разве ему угодишь? Нет, Виктор, ты скажи... — Он не закончил фразу, перешел на философский тон: — Такова жизнь, Виктор, — Мягков пытался обрывком газеты вычистить ботинки. — Все мы умираем непонятыми. Привыкай.

Попов продолжал расхаживать у кабинета начальника отдела. Наконец он увидел худую, длинную фигуру полковника, одернул пиджак, поправил неумело завязанный галстук.

— Ты ко мне, Федор? — спросил подошедший Хромов.

— Рапорт еще у тебя, Коля? — Когда полковник кивнул, Попов поспешно закончил: — Дай-ка его сюда на минутку.

Убедившись, что бумага та самая, Попов смял ее, засунул в карман.

— Запрягать твой Исаков здоров. Сам пашет и других до смерти загоняет, — уже с порога пробурчал он.

Исаков в это время сидел в кабинете за столом, готовился к допросу Куркина. Если бы тогда, двенадцать лет назад... Исаков провел ладонью по лицу, сердито взглянул на вошедшего в кабинет Виктора.

— Игорь Николаевич допросит Куркина, — угадывая самочувствие начальника, сказал Виктор.

Исаков хотел было просто выставить Виктора из кабинета, махнул привычно рукой. Удержался, удивляясь собственной откровенности, сказал:

— Нет, Виктор. На этот ринг я обязан подняться сам.

— Так вы же вчера...

— То было вчера, — перебил Исаков товарища.