Сергей Зверев - Новые гладиаторы
– Где его так?
– Лавина, – повторяет Петросян.
Ему явно хочется снять стресс, рассказать, как именно гражданин начальник попал под это природное явление, но усилием воли он сдерживается. Ну, еще бы. Болтун – находка для шпиона. Я ведь все-таки стою по другую сторону рва, разделяющего зрительный зал с ареной для боев.
– Давай всех в кабинет по очереди. Начнем с пациентов средней тяжести. Легкие подождут, а таким, как Виталий Петрович, помощь уже не понадобится.
– Нет, начнем с него! – твердо говорит Петросян.
Я пожимаю плечами, мол, хозяин-барин. Раз у тебя пушка на поясе – командуй.
– Тогда тащите его в лазарет.
В кабинете, несмотря на кафельные стены, теплей, чем в бильярдной, но все-таки довольно холодно. Наверное, лавина снесла котельную.
Пока охранники разрезают одежду и обмывают раздробленные конечности, я достаю инструментарий. Полковник по-прежнему кричит с периодичностью и силой аварийной сирены. При ближайшем рассмотрении выясняется, что его левая нога просто висит на кожаном лоскуте ниже колена.
Я формирую кожу под культю и ампутирую то, что не доделано природным катаклизмом. Правую ногу еще можно спасти. Я шинирую ее по кругу киями. Нормальных шин здесь нет.
Оно и понятно. Все это гнездо разврата настроено лишь на вкушение плотских удовольствий. Вот ежели триппер кто словит – дело другое. Угодить под лавину далеко не столь приятно.
Бойцы уносят полковника из кабинета.
Я начинаю прием других пациентов. Мой спортивный костюм из-за отсутствия халата постепенно покрывается кровавыми пятнами. Одежку жалко, привык я к ней. Людей – как-то не очень. Хотя тетки из обслуги явно не виноваты в моем заключении и, скорее всего, про Колизей не знают. Загородная усадьба с зоопарком – делов-то. У богатых свои причуды.
Из обрывков возбужденных разговоров, звучащих вокруг, постепенно складывается цельная картина происшедшего. Со склона сошла лавина и закупорила выезд из базы в ущелье. Казарма охраны, гараж и ряд подсобных помещений погребены под горой снега с камнями, снесены линии электропередачи и вышка сотовой связи. Наземные постройки зверинца и котельную снесло воздушной волной, хотя лавина не докатилась дотуда метров на десять.
Сохранился лишь центральный комплекс – двухэтажная гостиница с бассейном, зимним садом, рестораном и прочими излишествами, пищеблок и коттеджи, стоящие выше по ущелью. Пока работает резервный генератор, но запаса топлива хватит всего на пару суток. Потом на сорокаградусном сибирском морозе всем настанет каюк.
Как добираться до жилья – тоже непонятно. Большинство машин раздавлено лавиной, а те, что остались, просто не смогут выехать из-за отсутствия дороги.
Интересно, успели мои хозяева вызвать подмогу? У них тут наверняка есть спутниковый телефон. Остается надеяться, что он погребен под завалами казармы.
Диспозиция ясна. Надо быстро вылезать из-под земли, иначе есть риск остаться там навсегда. Если электричество кончится, то никакого кино уже не будет. Ликвидацию ненужных свидетелей легко удастся списать на форс-мажор.
Основная часть охранников во время лавины смотрела в казарме футбол. Поэтому в живых осталось едва ли больше двух десятков парней, дежурящих на точках, не пораженных катастрофой. Будь я верующим, обязательно вспомнил бы про Господню кару.
Самое время поднять восстание Спартака, пока они в шоке и без руководства. «Финал Краба» – в детстве я читал такую книжку про бандитов. Пожалуй, пора начинать финал, тем более что свой Краб у нас в наличии имеется. Да и бандиты тоже. Пришло время для большой драки.
Следствие по делу о драке шло почти четыре месяца.
– Чем ты его так? Кастетом? – допытывался следователь.
– Нет, рукой. – Тимофей пожал плечами.
– Будет тебе свистеть. – Следак поморщился. – Небось, кастетом, а потом его выбросил. Да я понимаю, ты не хотел. Само получилось. Скажи, где кастет скинул, а тебе за сотрудничество со следствием на суде послабление выйдет. А будешь упрямиться – оформлю тебя по сто второй. Там до высшей меры. Ну а пятнашку-то ты обязательно огребешь.
Тимофей лишь пожал плечами. Не вызывающе, а как бы в горьком недоумении.
– Да не было никакого кастета. Честное слово, бил рукой. Кто хотите подтвердить может. Вон свидетелей сколько.
– Ты меня еще поучи! – проворчал следователь.
На него давили сверху. В пьяной драке убит чемпион Союза, известный спортсмен! Виновников надо примерно наказать. Но тут-то и выяснилось, что преступники на самом деле являлись дружинниками. Они дежурили по общежитию и, в отличие от остальных участников драки, были трезвы как стекло. А ведь генсек недвусмысленно обозначил приоритеты в этом направлении.
Дело принимало совсем другой оборот. Плюс Дронова обратилась в райком ВЛКСМ, и оттуда прислали все ходатайства и характеристики, необходимые в таких случаях. Короче говоря, в дело вмешалась большая политика. Юристам приходилось работать с оглядкой на большой серый дом, который находился на площади Ленина.
Благодаря этому Пашка с Геком из разряда обвиняемых перешли в потерпевшие. К сожалению, Тимофей в пресловутой дружине по охране порядка не состоял, прибыл на место происшествия чисто за компанию.
К тому же в драке погиб человек, так что выйти сухим из воды не получалось. Оставалось надеяться, что дело теперь будет квалифицироваться не по статье 102. Убийство с отягчающими обстоятельствами – в данном случае из хулиганских побуждений – исчезнет. Причиной трагедии станет неосторожность. Но и в этом случае Тимофею светило три года зоны.
Пашка с Геком наняли самого дорогого в городе адвоката. Тот сразу развил кипучую деятельность.
После следственного эксперимента, в ходе которого Тимофей без напряга разбил кирпич ребром ладони, следователь заявил:
– Научили пацанов голыми руками стены прошибать. Если они так порядок охраняют, что будет, когда эти каратисты сами станут его нарушать? Но уж три годика я ему обязательно обеспечу. Пусть этими вот руками в Коми лес валит. Может, поменьше станет их распускать там, где не следует?
– Это суд решит, – заявил адвокат и чуть обозначил улыбку. – Кстати, мой подзащитный вовсе не занимается карате. Он является тренером по армейскому рукопашному бою. Ребят для Советской армии готовит.
Дело было квалифицировано согласно статье 106 УК РСФСР – убийство по неосторожности. Судья приговорил по минимуму – два года «химии».
Кроме Тимофея дали год «химии» и Монгушу-младшему за неосторожное причинение менее тяжких телесных повреждений. Оказалось, это он швырнул в Гену палкой. Хотя, по справедливости говоря, какое уж там неосторожное?
Можно подумать, дубину младший братец кинул просто так, чтобы посмотреть, куда она упадет. А палка – вот незадача! – угодила в Гека и поломала ему акромиальный конец ключицы. Да так, что потом пришлось оперативным путем фиксировать отломки.
Остальные участники нападения отделались условными сроками.
В институте Геку сотоварищи была объявлена благодарность в приказе. Тамошний комсомольский лидер даже хотел их рекомендовать для работы в райкоме. Однако приятели вежливо уклонились от этой чести.
Все участники давешней драки с той стороны были отчислены из института за аморальное поведение. Правда, деятельность антиалкогольного патруля ректор тоже на всякий случай прикрыл. Но к тому времени уже созрел исторический момент для освоения принципиально новых источников дохода.
Впрочем, творчества в этих источниках осталось минимум. Пришло время грубой силы. Заморское слово «рэкет» стало своим, заняло прочное место в лексиконе, используемом в новейшей российской истории. Мало кто заморачивался теперь со сложными схемами по типу «поляк приехал». К чему вся эта суета? Заскочили в кооперативный ресторан «Изба» на выезде из города, потрясли хозяина, собрали банкноты, высыпавшиеся из-за пазухи, и двинули на хауз. Потом уже и ездить не надо было. Коммерсанты сами отдавали часть выручки.
– Мы всегда придем к вам на выручку! – каламбурил Пашка. – Главное, чтобы она была хорошей.
А таких вот кормушек по новому времени развелось немало. Правда, и персон, желающих подкормиться, тоже оказалось предостаточно. Пашка в отсутствие Тима стал главным в группе. Но название за их бригадой так и осталось прежним – тимофеевские.
– У меня шовный материал кончился, – устало говорю я охранникам, вытирая с лица кровавый пот.
Он мой, а вот кровь, слава всемирному равновесию, пока чужая.
– Тащите еще. Да и шприцов прихватите.
– Да где ж мы возьмем? – озадаченно спрашивает один из двух охранников, которые робко толкутся на выходе из крохотной операционной.
