Владимир Гриньков - Так умирают короли
Светлана что-то прикинула в уме.
– Никак не меньше десяти тысяч. А может, и все пятнадцать.
– Но как же так! Откуда такие деньги? Ведь еще наша зарплата плюс аренда монтажной плюс…
– Я не знаю, Женя, – отмахнулась моя спутница. – Да и что нам за забота? Самсонов хозяин, ему виднее.
– Я знать хочу! Потому что видел, как его разукрасили в его же собственном кабинете. С чего бы это, а? И если ему достанется, то в какой-то момент обязательно и нам перепадет. Так?
Когда я начинаю заводиться, это сразу заметно. Светлана вздохнула. Я был уверен, что она знает намного больше, чем говорит.
– Ты рассказывала, что нам за каждую передачу телевидение платит, – напомнил я. – Но этих денег ведь на все не хватит. Простой подсчет показывает…
– Прямо счетовод Вотруба какой-то! – с досадой произнесла Светлана.
Не хотела говорить, я видел. И все-таки решилась:
– Это не все деньги, конечно, ты прав. Я не знаю всех тонкостей, но большие суммы набегают от рекламодателей.
– Самсонов получает деньги за рекламу?
– Не за ту, какую ты видишь в передаче в виде роликов. Это размещает сам телеканал, которому мы продаем передачу. Это их бизнес. Они скупают у производителей телепрограммы, которые пользуются успехом у зрителей, и эти телепрограммы заполняют рекламой, которую оплачивают рекламодатели. Простая схема. И очень большие деньги.
– А Самсонов? – напомнил я.
– Он зарабатывает на скрытой рекламе. Может быть, ты обратил внимание, что в наших передачах в кадре всегда оказывается то плакат какого-нибудь банка, то действие разворачивается на фоне фирменной закусочной. Эмблема или название мелькает на экране, никто на это даже внимания как будто не обращает, но в мозгу отпечатывается намертво, ты уж поверь. Вот за это фирмачи Самсонову и платят.
– Много?
Светлана пожала плечами:
– Никто этого не знает. Оплата идет наличными, из рук в руки. Так что точные цифры знает только Самсонов и тот, кто ему платит. Могу только предполагать. В передачах такого уровня, как наша, за размещение скрытой рекламы платят от десяти до двадцати тысяч долларов.
– В месяц? – не поверил я.
Светлана засмеялась:
– За каждую передачу.
Этой фразой она сразила меня наповал. Наша передача выходила раз в две недели. Самые приблизительные расчеты выдавали сногсшибательную цифру.
– Это же полмиллиона долларов в год, – пробормотал я. – Чистыми. Безо всяких налогов. Нет, не может быть.
Я покачал головой, показывая, что не могу поверить.
– Дом, в котором живет Самсонов, стоит больше трехсот тысяч, – сказала Светлана.
– Трехсот тысяч – чего?
– А ты как думаешь? – засмеялась она. Значит, все правда.
– Я и не думал, что влипну в такую историю.
– В какую историю, глупенький?
– Мы же все вместе с ним пострадаем! – сказал я. – Ты хоть это понимаешь? Я же видел тех ребят…
– Каких ребят?
– Которые в тот раз приходили к Самсонову. Они же всем нам головы поотрывают!
Светлана, наверное, все-таки испугалась. Потому что изменилась в лице.
Глава 15
Мы шли по длинному и пустынному коридору.
– А ты трепло! – сказал мне Самсонов.
– Я вас не понимаю, Сергей Николаевич.
Он искоса взглянул на меня. В его глазах я увидел нехорошую насмешку и презрение.
– Кто Светке набубнил про историю, приключившуюся в моем кабинете?
Если ты доверил тайну женщине – это уже не тайна. Какая бы распрекрасная женщина ни была. Я виновато вздохнул.
– Трепло! – убежденно заключил Самсонов.
Мы вошли в его кабинет. Здесь уже собралась вся группа. Я демонстративно проигнорировал свободное место со Светланой и устроился в самом углу. Светлана вопросительно-обеспокоенно посмотрела на меня. Я сделал вид, что не замечаю ее красноречивых взглядов.
– Как вам вчерашняя наша передача? – осведомился Самсонов.
Накануне показали первый сюжет, снятый с моим участием, – про «Обменный пункт», в котором за сто рублей дают сто долларов.
– Я смотрел и плакал, – признался Демин. – Потому что показали мою голубую мечту. Если бы мне обменивали сто рублей на сто долларов…
– А в месяц ты получал бы столько рублей, сколько получаешь сейчас, – дополнил картину Кожемякин.
Демин издал стон. Все засмеялись.
– Женя держался молодцом, – оценил Самсонов. – Я был не прав в тот день, когда попенял ему за невежливое обращение с клиентом.
Он, оказывается, легко и естественно умел признавать свою неправоту. Привилегия сильных. Если честно, это обстоятельство на несколько баллов повысило его рейтинг в моих глазах.
– Теперь о предстоящих съемках, – сказал Самсонов. – Какая степень готовности, Илья?
– «Сотого посетителя» можем снимать хоть завтра. А над «Задержанием преступника» надо еще поработать. Думаю, за неделю управимся.
– Что за сложности?
– Машину подходящую никак не подберем. То цвет не подходит, то у нее стекла затемненные.
– Что же такое? – выразил неудовольствие Самсонов. – Во всей Москве «жигули» найти не можете?
Демин насупился и промолчал.
– По «Сотому посетителю» технические вопросы утрясли? – вернулся Самсонов к интересующей его теме. – Точку съемки выбрали?
– Там хорошее место, – оценил Загорский. – Все будет видно как на ладони. Освещение было слабоватое, но мы поставили дополнительные лампы.
– Только одна камера высоко стоит, – подсказал Кожемякин. – Как бы сверху получается.
Самсонов подумал.
– Ничего, пусть будет так, – решил я. – Общий план для перебивок пригодится.
Зазвонил телефон. Трубка была без шнура, с куцей обрезиненной антенной, и лежала у окна. Чтобы взять ее, Самсонову нужно было подняться из кресла, но он только лениво нажал кнопку на телефонном аппарате, включая режим селекторной связи.
– Сергей? – осведомился мужской голос. – Это Алекперов. Добрый день!
– Здравствуй, Алексей Рустамович.
Самсонов посмотрел на недосягаемую телефонную трубку. Очень уж ему не хотелось вставать из-за стола, и мы все слышали.
– Зайди ко мне, – сказал Алекперов.
– Когда?
– Прямо сейчас.
– Сейчас не могу, у меня совещание.
– Ты мне нужен, срочно.
Самсонов взглянул на часы.
– Через пять минут, – пообещал он.
– Хорошо. – Алекперов положил трубку, мы услышали короткие гудки.
– Наш герой уже готов, – вернулся к прежнему разговору Самсонов. – Так что в принципе снимать можем завтра. Чего нам тянуть?
Возражений не было.
– Кто пойдет в кадр? – спросил Демин.
– Женя.
– А я?
– А тебе там нечего делать, – ответил Самсонов.
– Кассир будет их, музейный, они на другое не согласны. Ну вот еще Женя мелькнет в кадре. И все. Ситуация там такая, что лишних людей не введешь.
Демин насупился, обидевшись на «лишнего».
– К тому же тебе и так забот хватает. Ты наш администратор, и администратор преотличнейший, – подсластил пилюлю Самсонов.
Черты лица Демина несколько разгладились.
– Денег тебе хватило? – спросил Самсонов.
– Еле-еле. Практически все ушло.
– А не много ушло? – вроде бы даже равнодушно осведомился Самсонов.
Я посмотрел на Демина и увидел, как тот изменился в лице. Почти неуловимо, но я заметил. А Самсонов, кажется, упустил это обстоятельство, словно вопрос был задан не совсем всерьез.
– Ну, все на сегодня, – объявил он. – Готовимся к завтрашним съемкам. Женя, останься, мы обсудим твое участие в сюжете. Остальные свободны.
Когда мы остались вдвоем, Самсонов коротко обрисовал мне мою задачу. Ничего особенного, я действительно должен был лишь мелькнуть в кадре, без слов.
Зазвонил телефон, а трубка так и осталась недосягаема – на подоконнике. Самсонов нажал кнопку на аппарате. Я подумал, что это звонит Алекперов, ведь прошло уже больше пяти минут. Но я ошибался.
– Алло? – послышался незнакомый голос. – Мне нужен Самсонов.
– Я вас слушаю.
– Даем тебе еще двадцать четыре часа на раздумье. Потом порежем на куски.
И – короткие гудки.
Я во все глаза смотрел на Самсонова. Он изменился в лице, но трястись от страха не начал, из-за чего я его еще больше зауважал.
– Ну надо же, опять ты в моем кабинете оказываешься в самый неподходящий момент, – сказал он с досадой в голосе. – Помолчал. – Никому не говори о том, что здесь услышал.
Я с готовностью кивнул и спросил, потому что не спросить просто не мог:
– А кто это, Сергей Николаевич?
– Так, – он неопределенно махнул рукой. – Подонки какие-то.
– Может, в милицию обратиться?
Он не ответил, только посмотрел мне в глаза так, что я понял – никакой милиции не будет.
Глава 16
– А ты трепло, – сказал я поджидающей меня внизу Светлане.
Я произнес эту фразу с той же интонацией, с какой ее произнес Самсонов. И посмотрел на растерявшуюся спутницу насмешливо и с презрением. Как Самсонов.
– Я же просил, чтобы все оставалось между нами.
