Картер Браун - Бичеватель
После завтрака я позвонил по номеру, который мне дал Линдерман-Строберг, и договорился встретиться через час. По пути в гараж я столкнулся с мисс Коллинз, и она вежливо поздоровалась.
— Доброе утро.
— Как сегодня ваша пациентка? — спросил я.
— Все так же, мистер Холман.
— Скажите, у нее ведь не телесный недуг?
На миг сиделка заколебалась.
— Мне следует отослать вас к доктору Калпепперу, но вы же видели ее ночью. Физически она так же здорова, как мы с вами, мистер Холман. Что-то терзает ее сознание — вот где причина. Думаю, доктор держит ее под действием успокоительного, пока не убедится, что шок от падения миновал, затем переведет ее в санаторий. — На лице сиделки появилась кроткая безрадостная улыбка. — Но пожалуйста, не цитируйте меня!
У самого «Виндзор-Армс» я решил не хвастаться своей смышленостью и не говорить Стробергу, что я знаю его настоящее имя. Пока было намного легче думать о нем как о Строберге, особенно учитывая мой замысел.
Портье с самым высоким в мире соотношением затраченного-времени-на-заработанный доход — пятьдесят долларов за две минуты — вспомнил меня и кислоприветственно заулыбался.
— Приятно видеть вас снова так скоро, мистер Холман. — Его глаза горели откровенной жадностью простака. — Не заключали ли пари в последнее время?
— Только если был уверен в проигрыше, — сказал я. — Больше не могу позволить себе выигрывать. Слишком дорого.
Через минуту я вошел в просторный офис на десятом этаже и нашел поджидающего меня Денниса Строберга. Он исполнил вежливый ритуал приветствия, затем дождался, пока я удобно устроюсь в одном из кожаных кресел, и только потом сел напротив, продемонстрировав невеликое искусство, как закурить сигару должным образом. На протяжении всего рассказа о Шоне Монахане, который закончился тем, что я нашел труп фотографа в его квартире, лицо Строберга сохраняло полную неподвижность. В надежде, что он заметит пропущенный мною след, я привел все подробности, включая мои дурацкие угрозы и запугивание Монахана.
— Связать фотографа с Майклом и Шоном — очень неглупо, — сказал он после того, как я закончил. — Особенно когда вы оказались правы, мистер Холман.
— Догадка. — Я пожал плечами. — Чистое везение, что она подтвердилась. Окажись Майкл Линдерман дома, все могло повернуться по-другому.
Строберг кивнул.
— Склонен с вами согласиться. — Дымок сигары все еще поднимался по прямой линии к потолку. — Думаете, фотографа убил кто-то из них — или оба?
— Возможно, — сказал я. — Единственный способ выяснить — потрясти Майкла Линдермана. В смысле не только найти его и задать вопросы, я имею в виду — потрясти эмоционально. Если каким-то образом мне удастся нагнать на него достаточно сильный страх, он сам придет ко мне. Так, думаю, будет намного лучше.
— У вас уже сложился какой-то определенный план операции?
— Мне понадобится ваша помощь, мистер Строберг. — Я заглянул в его темные глаза, но, увы, ничего не увидел в них. — Позвоните Майклу и скажите, что, как стало известно его отцу, он, вопреки предостережениям, снова связался с Флер Фалез, и для проверки отец нанял следователя. Назовите мое имя. Он сразу поймет, потому что я вчера представился Монахану, и Майкл наверняка уже выслушал от него мою историю. Изобразите меня этаким жестоким и безжалостным типом, которому отец предоставил полную свободу действий. Скажите, что я уже нашел кое-какие доказательства его причастности к зверскому убийству, и, если предъявлю новое, отец без колебаний передаст его полиции вместе с моими уликами.
— Если хотите, чтобы он пришел, вы должны находиться там, где вас легко найти.
— Что ж, лучше всего у меня дома, — предложил я. — Я вернусь к трем часам — пусть позвонит в это время. Я буду ждать до утра. Если к этому сроку он не появится, значит, не придет вообще, и придется выдумывать что-то новенькое. Если вы как бы случайно оброните, что я живу в Беверли-Хиллз, найти меня будет несложно. Мой номер есть в телефонном справочнике.
— Меня беспокоит один нюанс, мистер Холман. Получается, что этим поступком я преднамеренно толкаю его к насилию?
— Я уже думал об этом, — поморщился я. — Единственное решение — списать это по статье рассчитанного риска.
Строберг задумался.
— Хорошо, — коротко кивнул он. — Согласен. Но с одним условием, мистер Холман. Если Майкл применит насилие и покалечит или убьет вас, я сочту своей обязанностью сообщить об этом нашем разговоре властям.
— Полагаю, тогда мне будет абсолютно все равно, — сказал я. — Хотелось бы придумать способ полегче.
— Да. — В голосе Строберга появилась какая-то отрешенность. — Вы тот, кто заставляет то или иное событие случиться, мистер Холман, если хотите — вы катализатор и, вероятно, совершенно правы в данной ситуации. Но процесс, запущенный катализатором, может быстро превратиться в джаггернаут, который захватит всех причастных к нему людей, включая и меня. Чувствую, вы поставили меня в весьма незавидное положение человека, который должен нажать кнопку.
— Это называется исполнительная ответственность, — сказал я. — Не использует ли мистер Линдерман точно так же и вас? Как человека, нажимающего для него кнопки? — Уголки рта Строберга резко опустились, и я решил больше не затрагивать эту тему. — Еще кое-что, мистер Строберг. Когда вы слушали записи, до уничтожения, не помните, Флер Фалез когда-либо упоминала своего первого мужа, Курта Варго?
— Утомительно часто! — Он почти улыбнулся.
— Варго утонул во время медового месяца на Гавайях, — сказал я. — Она рассказывала об этом?
— Во всех подробностях.
— Можете пересказать?
— У меня почти абсолютная память на все, что говорится вслух, мистер Холман. — Он явно констатировал факт, а не хвастался. — Хотелось бы то же самое сказать и о моей зрительной памяти. — Пронзительные глаза резко заглянули в мое лицо. — Полагаю, смерть Варго имеет отношение к предмету разговора?
— Скорее всего, да, — сказал я.
— Десять лет назад умерла моя жена, — тихо начал он. — Мы поженились почти за двадцать лет до ее смерти. Она соединяла в себе все, что я искал в женщине, и я был предан ей. После ее смерти, сраженный горем, я чувствовал, что жизнь кончена. Шестью месяцами позже начал собирать осколки нормального существования и лелеял ее память с любовью и привязанностью. Но жизнь идет и берет свое. Через год я влюбился в другую женщину. Ничего не получилось, мы вовремя обнаружили, что не подходим друг другу. Этим я только хочу объяснить — боюсь, слишком многословно, — что через восемнадцать месяцев после смерти жены для меня оказалось возможным влюбиться снова. Я пытаюсь, мистер Холман, выразить чувство, которое мы называем любовью, во многом основанное на физическом влечении. Невозможно любить призрак! В лучшем случае подобные разговоры ведет невротик, и в худшем — опасный психопат…
— По-вашему, навязчивая идея Флер о Варго — психоз?
— Конечно! — Его голос стал почти неистовым. — Спустя столько времени она, конечно, не хранит верность тени Курта Варго. Она даже не любит его память. Когда это произошло, они были женаты всего десять дней и едва знали друг друга. Правда в том, что она позволила овладеть собой чувству вины, которое накапливалось годами, пока не захватило ее целиком и она не стала обвинять себя в смерти Варго.
— Что же произошло? — спросил я.
— Он не умел плавать и ненавидел воду; она же любила воду и прекрасно плавала. Она проводила утро на пляже Вайкики за рифом на доске, пока он сидел на террасе гостиницы. Из-за этого у них и произошла первая ссора после недельного пребывания в Гонолулу. Вероятно, Варго ревновал к времени, которое Флер проводила вдали от него в море, а она издевалась над ним, называла трусом. В конечном счете пришли к компромиссу: она будет проводить меньше времени в воде, если он будет с ней на воде рядом. Пару раз они прокатились на каноэ. Понравилось. Затем Флер предложила нанять маленькую яхту и отправиться на несколько дней в круиз. Варго, очевидно, возражал, но в конце концов согласился.
Несчастье случилось в первую же ночь их плаванья. Налетел внезапный шквал, Флер проснулась в каюте и обнаружила отсутствие Варго. Остальное — из области догадок. Возможно, он вышел на палубу подышать свежим воздухом или плохо себя почувствовал. Из всего экипажа на палубе оставался один рулевой, но он ничего не видел. Только вспомнил, что от налетевшего шквала резко повернулся гик, который, если рядом стоял Варго, мог сбросить его в море.
— И Флер обвинила себя в этом несчастном случае? — сказал я.
— Она решила, что смерть мужа на ее совести, потому что уговорила его совершить круиз. — Строберг сердито пожал плечами. — С годами, чем больше она сосредоточивалась на этом, тем острее ощущала вину. Конечно, последующие супружеские опыты ей не помогли. Второй брак с таким монстром, как Тео Олтмен, был почти фатален. Затем крушение карьеры… — Строберг вдруг замолчал, глядя на меня со слегка виноватым выражением. — Я что-то не в меру разговорился. Приношу извинения, мистер Холман.
