Чингиз Абдуллаев - Осуждение истины

Мошерский ни слова не говоря вышел из кабинета, хлопнув дверью. Абуладзе, оставшись один, покачал головой.

— Чем дальше, тем хуже, — прошептал он. — Нужно поговорить с Батуевым, — решил Тенгиз и, выйдя из кабинета, громко позвал Артема Батуева.

Глава восьмая

В кабинет Ференсаса Батуев вошел достаточно уверенно, подчеркивая свое хладнокровие. Сел в кресло, достал сигареты, закурив, размашисто бросил пачку сигарет и зажигалку на столик. Улыбнувшись, подмигнул Абуладзе и сказал:

— Вот видите, в какую разборку мы вас втравили.

— Да, — согласился Абуладзе, — только пока мы еще не разобрались.

— Вы думаете, я могу вам помочь? — чуть рисуясь, спросил Батуев.

— Уверен, что можете.

— Почему это вы так уверены? — зло спросил Батуев.

— Мне стали известны некоторые обстоятельства, которые вынуждают меня задать вам несколько неприятных вопросов.

— Именно мне?

— Именно вам.

— Какие вопросы? Что вы хотите у меня узнать?

— У вас были близкие отношения с Эльзой Ференсас?

— Что? — едва не поперхнулся Батуев. — Да как вы смеете! В этом доме. Я сейчас позову хозяина…

— Я задал вам вопрос, — спокойно сказал Абуладзе, — скажите — да или нет.

Батуев курил сигарету, упрямо сжав губы. Потом, чуть успокоившись, спросил:

— При чем тут мои отношения?

— Это важно, — настаивал Абуладзе, — вы были с ней в близких отношениях?

Батуев оглянулся. Потом вполголоса спросил:

— Кто вам рассказал? Мошерский или Арнольд?

— Не важно. Вы были с ней знакомы?

— Она была девочкой по вызову. Ну а я раньше пользовался ее услугами. Несколько раз.

— Насколько раньше?

— До того, как она познакомилась с Арнольдом. Вообще она редко бывала в Москве, за последние полгода только три раза.

— И все три раза вы получали письма с одной и той же фразой: «Смерть придет к тебе». Немного не по-русски, вам не кажется? Так могла написать рассерженная женщина из Литвы, вообще не русская.

Батуев прикусил губу. Потом вздохнул и тихо спросил:

— Откуда вы узнали про письма?

— Догадался. Если мужчина трижды получает такое письмо, это уже не угроза, а настойчивое напоминание — либо оскорбленной женщины, либо разгневанного кредитора.

— Она считала, что я рассказал Арнольду о ее прошлом. Но я ничего не рассказывал. Во время ее последней поездки к нам мы встретились в ресторане и откровенно поговорили. Я все ей объяснил.

— Поэтому вы так спокойно сюда приехали?

— Да. Я не хотел никому рассказывать про письма, но Шаталов о них уже знал, и мне пришлось делать вид, что мне действительно кто-то угрожает.

— После того как она вышла замуж, вы с ней не встречались?

— Нет, конечно. Я порядочный человек и не могу спать с женой своего компаньона. Это омерзительно, — поморщился Батуев. Он потушил одну сигарету, достал другую. — Знаете, я раньше был фарцовщиком. А у нас был свой кодекс чести. Вообще без кодексов чести в нашем деле нельзя. Мы не обманывали детей, одиноких женщин, держали свой процент. В общем, соблюдали установленные правила, не были «беспредельщиками». А иметь жену своего компаньона — это беспредел. За такие вещи отрывают конечности.

— Как вы думаете, кто мог толкнуть Эльзу Ференсас с веранды?

— Не думаю вообще. Скорее, моей жене могло это послышаться. Может, Эльза крикнула: «Меня не толкнули», а Рита услышала, что, наоборот, толкнули. В таком состоянии Рита могла и перепутать.

— А, может, именно она и толкнула хозяйку дома?

— Зачем ей убивать Эльзу? — испугался Батуев. — Что вы такое говорите?

— Я еще вчера за столом понял, что между вами была никому не известная встреча. Когда Ольга, которая обычно знает обо всех ваших мероприятиях, очень удивилась, узнав, что вы были в «Сирене» с Эльзой Ференсас. В свою очередь, та, поняв, что допустила глупую ошибку, вспылила и нахамила вашему секретарю. Возможно, Оля рассказала обо всем вашей жене, и та решила избавиться от опасной соперницы. Как вы считаете, такой вариант возможен? Ведь ревность — страшная штука, а я вчера слышал, как вы сказали супруге на лестнице, что она терпеть не могла Эльзу Ференсас.

— Я все рассказал Рите. Но я не говорил ей, что у нас были близкие отношения с Эльзой.

— И тем не менее, ваша жена могла из ревности толкнуть свою соперницу вниз.

— Нет, Рита не способна на убийство.

— Возможно. Но тогда нужно вычислить, кто именно мог столкнуть Эльзу Ференсас вниз и кому это было выгодно. Возможно, вам хотелось, чтобы никто не узнал об истинном отправителе писем с угрозами в ваш адрес. Подобная ситуация давала вам возможность манипулировать опасениями, советами директоров и выбивать для себя новые льготы. Это ведь очень реальная причина для убийства.

— Это фантастика, — раздраженно заметил Батуев. — У вас какое-то извращенное воображение. Зачем мне ее убивать? Я взял вас сюда, чтобы гарантировать свою семью от неожиданностей. И чтобы успокоить Шаталова. А вы выстроили целую систему заговора.

— Где вы были в момент убийства?

— Я не знаю, когда было убийство. Но когда закричала моя жена, шел на кухню. Услышав крик, вернее, узнав, кто именно кричит, я побежал в гостиную. И нашел свою жену на веранде. Потом я принес ее на диван. Вот, собственно, и все.

— У супругов Ференсас были хорошие отношения?

— По-моему, да. Говорят, из бывших девок получаются неплохие жены. Хотя она была иногда чересчур истерична.

— У них не было детей?

— Это не мое дело, — разозлился Батуев. — У вас больше нет вопросов?

— Только последний. Вы знали, что Мошерский тоже был осведомлен о прошлом Эльзы?

— Саша? Возможно. Он ведь работал в уголовном розыске. Но меня это мало волновало. Я могу идти?

— Да, конечно. До свидания.

— Вы знаете, — вдруг сказал Батуев, поднимаясь из кресла, — в общем, мне нравится ваша манера. Агрессивная и достаточно жесткая. Я думаю, что после поездки мы рассмотрим вопрос о вашем назначении. Например, заместителем Шаталова. Очень хороший оклад. И совсем неплохие перспективы, учитывая здоровье вашего друга, — подмигнул он на прощание, выходя из комнаты.

— Циник, — довольно громко сказал Абуладзе и пошел пригласить на допрос Якова Годлина.

Войдя в кабинет, тот прошел к окну и раскрыл его со словами:

— У вас сильно накурено — надо проветрить.

— Спасибо, — кивнул Абуладзе, — я сам не курю, и мне действительно было уже довольно трудно сидеть здесь.

— Нашли что-нибудь?

— Пока нет. Вы не слышали ничего подозрительного?

— Конечно, нет. Но я хотел рассказать вам об одном интересном факте. Я ведь работал в колонии, и нас учили осматривать тела погибших. Чтобы иметь возможность установить, как именно убивали заключенного. Так вот, у Эльзы сломаны ногти. И свежие ссадины на руках. На правой руке содрана кожа. Она, очевидно, успела схватиться за камень, когда падала, а потом подтянулась к перилам. Но не рассчитала силы и сорвалась как раз в тот момент, когда на веранде появилась Батуева.

— Я тоже так подумал, — кивнул Абуладзе, — как вы думаете, она упала сама?

— Конечно, нет. Там невозможно упасть. Ее кто-то подтолкнул.

— Вы знали о ее прошлом?

Годлин удивленно посмотрел на Абуладзе. Потом осторожно сказал:

— Об этом знали все. Арнольд не делал из этого особой тайны. Здесь Литва, а не Средняя Азия. И не Кавказ. Извините, я не хотел вас поддеть. Просто у вас там свои законы, у нас здесь свои.

— Я понимаю. У Арнольда нет детей?

— Нет. У него вообще мало родственников. Эльза давно уже лечилась, пытаясь заиметь детей. Но сказывается ее прошлое. Хотя в последний раз в Германии врачи обещали, что все будет в порядке к концу года. У Арнольда есть только престарелая тетушка. Из самых близких родных. Она, кстати, души не чает в Карине. Очень ее любит и всегда просит Арнольда заботиться о девушке.

— У них близкие отношения?

— Вы думаете — они спят? Нет. Абсолютно точно, что нет. И не смотрите на павлина Дуарте. Карина целеустремленная, деловая девушка. У нее все подчинено режиму соревнований. Говорят, она может неплохо выступить на первенстве Европы. Вы знаете, сколько гормональных препаратов они принимают? Хотя это и запрещено. Любой профессиональный спортсмен — это уже не мужчина и не женщина. Это масса гормонов, антибиотиков, белков, протеина. Чего угодно. Профессиональный спортсмен гробит свое здоровье, как отъявленный наркоман, — это я точно знаю. У нас в колониях иногда попадались спортсмены.

— Вы ничего подозрительного не видели?

— Если бы видел, уже бы сказал. Нет, ничего.

— Этот охранник, который сидит у дверей спальной комнаты хозяев дома, вчера весь день находился на посту?

— Нет. Он работал за водителя. Кажется, отвозил Карину в город за покупками. Нет. Он был на дежурстве только ночью. Я их уже расспрашивал. Сегодня ночью мимо них никто не проходил. Впрочем, я расспрошу еще раз.