Анатоль Имерманис - Смерть под зонтом
– Ни слова.
– Ну да, я совсем выбит из колеи. Неудивительно, что я забыл даже позаботиться об ужине для моей семьи.
Он виновато посмотрел на Президента. Удобно устроившись на кресле, накрытом шкурой горной козы, пес не отводил глаз от экрана телевизора.
– Что за запись?
– Вы тоже тугодум. Даже не спросили, отчего я так долго не мог сообразить, что же по-настоящему произошло в банке. – Грегор Абуш взял лист бумаги и быстро набросал план.
– Здесь вот лестница ведет в подвальный этаж, где находится отделенное стальной стеной помещение депозитов. В стене – двери, естественно тоже стальные. За ними, сменяясь каждые шесть часов, дежурит охранник. Чтобы добраться к главному сейфу, а также к соседнему помещению, где находятся металлические ящики абонентов, надо пройти через эти двери.
Охранник открывает их изнутри, но только после того, как через глазок в двери опознает пришедшего. Если не считать самого Крюдешанка и лично известных ему абонентов, он впустить никого не в праве. Чтобы вызвать охранника, посетитель нажимает на пуговку звонка в дверях.
После съемок работники и посетители долго веселились, обсуждая и пародируя происшедшее. Шутки ради банковский рассыльный спустился по лестнице, чтобы спросить, остался ли в живых охранник после нападения гангстеров. Услышав звонок, охранник отозвался на веселую реплику смехом и шуткой в том же духе. То, что он не открыл дверь, полностью соответствовало правилам и поэтому вызвать подозрения не могло.
Истина открылась значительно позже, когда один из клиентов собрался войти в депозитарий. Оказалось, что двери вообще не заперты. Ключи валялись на полу рядом с охранником, который был без сознания. Нападавший, видимо, оглушил его сильным ударом приклада автомата по голове. Здесь же нашли соединенный с дверным замком миниатюрный магнитофон. На ленте был записан с интервалами голос охранника. Как только нажимали звонок, за дверями раздавался сопровождаемый шуткой смех, что и ввело в заблуждение рассыльного.
– Это свидетельствует, что операцию планировал профессионал, – сказал я.
– Безусловно. Все рассчитано тонко. – Абуш, скомкав листок с планом, швырнул его в корзину для бумаг. – Надо думать, что Альберт, в отличие от фильма, играл в этой операции второстепенную роль. Да и надо еще доказать, что под капюшоном скрывался именно он. Вспомните, никто из трех десятков человек, находившихся в большом зале банка, голоса Альберта не слышал.
– А его таинственное исчезновение? – возразил я. Зазвонил телефон. Грегор Абуш после краткого обмена
репликами бросил трубку, пообещав:
– Сейчас буду!
Сорвав халат, он открыл шкаф, где висел его мундир.
– Одевайтесь! – приказал он. – И не забудьте зонтик! аxa, вот и ужин Президенту! – глянул в окно.
Пытаясь найти выход из сложного лабиринта, где нитью Ариадны могло послужить одновременное исчезновение Дэрти, Альберта и Карпентера, я забыл о дожде.
Вошедший полицейский сразу же напомнил, что этот поистине библейский потоп не прекратился. Подавая продукты, он остановился на пороге, вода лила с него ручьями.
Президент подбежал, чтобы обнюхать покупки.
– Облизывается, – улыбнулся Грегор Абуш. – Если бы купили котлеты, то он бы осуждающе залаял.
Положив покупки в холодильник, Грегор Абуш одел плащ, поднял воротник и взял с вешалки зонтик.
– Вы забыли выключить телевизор, – напомнил я.
– Ничего, пусть Президент смотрит. Иначе он со скуки откроет еще холодильник и слопает мясо прямо в упаковке… Тимоти, вы останьтесь у рации, – сказал он полицейскому. – Если что-то случится, позвоните мне в дом Ральфа Герштейна.
В патрульной машине я спросил:
– Судя по спешке, отыскался кто-то из трех исчезнувших. Вероятно, Дэрти?
– Дэрти по-прежнему сидит себе в «Храме Вакха», идиллическом загородном ресторане, где в номерах на втором этаже находят прибежище влюбленные парочки.
– Ресторан находится в окрестностях Нового Виндзора?
– Нет, милях в двадцати отсюда.
– Значит, все-таки по пути в Новый Виндзор?
– Как раз в противоположном направлении. И если вы думаете, что он там в тиши предается любовным утехам с какой-нибудь дамой, то и эта версия ошибочна. Он появился там вскоре после десяти утра и снял комнату. Очевидно, ждал кого-то. Очень нервничал, каждые полчаса выбегал на дорогу, столь же часто звонил по автомату, который находится в холле. В комнатах там телефонов нет.
Раздался писк рации. Шофер протянул трубку начальнику полиции.
– Дэрти только что заплатил по счету и сел в машину, – информировал меня Грегор Абуш.
– Кто-то приехал за ним? – спросил я, надеясь про себя услышать имя Альберта Герштейна.
Только сейчас я сообразил, что у Дэрти в Александрии нет своей машины. Как же он в таком случае приехал в «Храм Вакха»? Проголосовал?
Ответ Грегора А буша все объяснил. У ресторана весь день в ожидании хозяина стоял «конвэр-раоид». Проверка номера показала, что автомобиль зарегистрирован в столице на имя Оливера Дэрти. Значит, он солгал мне.
– Вы надеялись застать его в доме Ральфа Герштейна? – Попытался угадать я.
– Как раз наоборот. Надеюсь опередить его там… Знаете, кто недавно позвонил? Берлунд! Он пересказал мне разговор с Даниэлой, ну той самой, что кассиром в съемочной группе. Она кое-что припомнила, хотя и с опозданием. Если она не ошибается, то в доме Ральфа Герштейна скрывается один из участников налета на банк.
Цитирую выдержку из официального протокола, который на следующий день составил сержант Александер:
«Это произошло около двенадцати утра. На часы не смотрела, поэтому уточнить время не могу. По-моему, примерно час прошел с тех пор, как наши парни уехали вместе с Карпентером.
Слышала, как Карпентер сказал о том, что Ричард Бейдеван заболел. Хотела спросить его о здоровье и на всякий случай информировать о той тысяче, что Карпентер взял из кассы съемочной группы.
Пришлось довольно долго ожидать, пока к телефону подошли. Наконец отозвался мужской голос: «Алло!» Фактически даже это слово не дали договорить, трубку взяла Tea Кильсеймур. Она сухо ответила, что Ричарда Бейдевана нет дома, явно хотела побыстрее закончить разговор.
Я удивилась: «Разве это не он подошел к телефону?» – «Вам показалось», – так она сказала сначала, затем поправилась: «Возможно, к разговору подключился другой абонент». Я поверила ей и больше об этом не думала.
Однако позже, узнав от Непомука Берлунда и других очевидцев об ограблении банка, я припомнила об этом. Убеждена, что рядом с Теей Кильсеймур находился мужчина, у которого она вырвала трубку из рук. Точно сказать, кому принадлежал голос, не могу. Во всяком случае это был не Ричард Бейдеван. По-моему, к телефону подошел Альберт Герштейн».
10
Рыночная площадь пустовала. Только тощий фокстерьер пытался обнюхать лежавшие на лотке пирожки. Никто больше не интересовался ими, но торговку это беспокоило мало. Под защитой двух зонтиков и полиэтиленовой накидки она дремала, покачивая седой головой в такт хлещущим струям дождя.
На большом зонте сидела ворона. Время от времени она покидала свой пост, и покопавшись в рыночных отбросах, выуживала кусочек полакомее. Затем возвращалась на свое место, и над рыночной площадью раздавалось громкое карканье.
Внимательно вслушиваясь, я уловил нечто вроде «бер-пир». Ну, конечно, ворона предлагала мне: «Берите пирожки!» И если она и не выговаривала предложение полностью, то ответственность за это, по-видимому, несла старушка, не уделявшая ее обучению достаточного внимания.
Против дождя ворона не возражала. Наоборот, каждый раз, попадая под хлесткую струю, она с видимым удовольствием взмахивала крыльями, словно благодаря за бесплатный душ.
Время от времени к ее непрестанному «бер-пир» присоединялся раздраженный крик другой вороны. Ее карканье, звучавшее примерно как «черр», можно было при желании принять за почти целиком проговоренную фразу: «Черт подери твои пирожки!»
Сырость этой второй вороне явно была не по душе. Не случайно она отыскала единственное сухое местечко на всей площади – узкий, украшенный орнаментом карниз под окном второго этажа, который зеленая черепичная крыша укрывала от дождя. Прижавшись к кирпичной стене, птица, казалось, срослась с домом.
– Приехали! – сказал Грегор Абуш, показав на ворону. – Мой друг Ральф Герштейн любит шутить, что эта птица заменяет на его доме геральдического орла.
Звонить в дверь пришлось довольно долго. Так как я двумя руками что было сил ухватился за зонтик, который вырывал ветер, начальнику полиции самому пришлось нажимать на пуговку звонка, пока дверь не отворили.
На пороге стояла молодая и, как показалось, довольно красивая женщина. Окончательное мнение я решил составить, когда увижу ее более или менее одетой. Сейчас я поневоле отвлекался и на объективную оценку рассчитывать было трудно. Заметив мое смущение, Tea Кильсеймур разыграла целую сценку. Выпятила выкрашенную помадой цвета сирени губку, стрельнула глазами из-под опущенных ресниц того же цвета, сопроводив все это забавным жестом, который, казалось бы, говорил: «Если вам не нравится мой нынешний костюм, то я могу и совсем раздеться».
