Кирилл Казанцев - Многостаночник
А вот бывший криминальный авторитет по прозвищу Цыган, он же Шпаковский Виктор Леонидович, страдал педантизмом. Именно, что страдал. Так как считал это болезнью. Ну, не хотелось ему все время зацикливаться на таких мелочах, как оставленная кем-то на столе обертка от конфеты или брошенный на газон окурок. Но поделать с этим ничего не мог. Как только он замечал нечто подобное, то сразу же срывался с катушек, становился бешеным. Тогда доставалось абсолютно всем. И его обслуге, и охранникам. Первым за то, что плохо убрались. А вторым, как говорится, за компанию.
Невзирая на то, что на дворе стоял полуденный солнцепек, молодой парень в темно-зеленом комбинезоне не бросал своего рутинного занятия. Обливаясь потом и тяжело дыша, он все катил и катил, толкал и толкал перед собою громоздкую газонокосилку, подстригая ею слегка заросшую лужайку у особняка Шпаковского. Правда, иногда газонокосильщик останавливался, сплевывал себе под ноги изжеванную до полного безвкусия жвачку, доставал из упаковки новую мятную «подушечку», отправлял ее в рот и снова брался за дело.
Вскоре на просторной террасе особняка показался слегка поддатый Цыган со стаканом виски в правой руке и с пачкой сигарет – в левой. Покосился на усердно работающего парня в комбинезоне, одобрительно хмыкнул себе под нос. Мол, молодец, такая жара, а пашет, как вол. После чего плюхнулся в шезлонг, задымил.
В последнее время Виктор Леонидович отошел от дел. Вернее, не отошел, а устроил себе своеобразный отпуск, временно передав бразды правления подпольной типографией своему давнишнему корешу, которому он доверял, как самому себе. И нисколько не пожалел о своем выборе. Тот успешно справлялся с возложенной на него работой. Конечно, иногда возникали кое-какие проблемы, которые требовали прямого вмешательства Цыгана. Но их было немного. И «король» рынка поддельных документов решал их с помощью мобильного телефона.
«Может, мне и в самом деле пора на покой? – задумался о вечном Шпаковский, делая глубокую затяжку. – А что? Буду целыми днями напролет виски набираться, а мой кореш пускай пашет, лавешки для меня зарабатывает… хотя, нет. Так не пойдет. Как только я отойду на второй план – меня свои же и сожрут. Закон природы – вожак всегда должен быть впереди стаи, и никак иначе, – рассудил он. – К тому же этот Левандовский так и норовит мой бизнес захапать. Эх, раздобыть бы где-нибудь тот компромат, что он на меня насобирал, и грохнуть его к чертовой матери…»
И тут Виктор Леонидович заметил, как газонокосильщик сплевывает в траву пожеванную жвачку. Увиденное подействовало на него, как красная тряпка на быка. Он насупился. Его глаза стали наливаться кровью.
«Спокойно, это всего лишь жвачка, – пытался утихомирить самого себя Цыган. – Жвачка? На моем газоне? Это же немыслимо. Кроме травки там не должно быть ничего постороннего», – взял верх проснувшийся в нем педант.
Мигом протрезвевший Шпаковский поднялся с шезлонга и решительно зашагал к газонокосильщику, который даже не подозревал, что сейчас произойдет. А произошло следующее.
Разъяренный Виктор Леонидович схватил парня за волосы, подсечкой уложил на землю. Навалился на него своим грузным телом и злобно прошипел ему прямо в лицо:
– Ты что творишь, падла? – Прозвучало так, словно тот совершил смертный грех.
– В чем дело? Я же только… – залепетал было парень.
– Быстро взял и убрал с газона все свои жвачки, – потребовал Шпаковский, слез с газонокосильщика и направился к террасе.
Зашуганный парень тут же принялся ползать на коленях по траве и выколупливать из нее липкие, тягучие белые комочки. Когда он собрал все свое «добро» в кулак, поднялся на ноги и выразительно посмотрел на Цыгана – мол, выполнено – последний одобрительно кивнул и снова плюхнулся на шезлонг.
– Если я еще раз увижу на траве эту гадость – то ты будешь уволен. Ясно тебе? – И он вскинул свои густые брови.
– Ясно… – пробормотал газонокосильщик, который боялся потерять работу.
– Все. Вопрос закрыт. Продолжай косить траву, – бросил Виктор Леонидович и отхлебнул виски.
Мерно жужжала электромотором газонокосилка. В воздухе витал резкий запах скошенной травы. Уже прилично «набравшийся» Цыган похрапывал на шезлонге и видел сон, который был настолько ярким и детальным, что казался ему явью.
Вот он стоит на опушке соснового леса. Вокруг ни души. Только слышно, как шумит невдалеке автотрасса. И тут из леса выходит какой-то мужик в ватнике с лукошком. Подходит к нему, загадочно так ухмыляется и говорит, что находиться здесь небезопасно. Затем уходит. Вернее, исчезает, как бы растворяясь в воздухе. Шпаковский недоуменно пожимает плечами, остается стоять на прежнем месте. И тут неизвестно откуда появляются какие-то вооруженные люди, бегут к нему, что-то кричат. Цыган начинает от них убегать. Но вскоре спотыкается о корень, падает на землю. Поднимается, снова бежит. Тем временем его преследователи не отстают. Наконец он забегает в какой-то дом, закрывает дверь на засов. Снаружи слышатся голоса, щелкают затворы автоматов. А через какое-то время в окно влетает граната. Приземляется прямо у ног владельца подпольной типографии. Он понимает, что все кончено. Зажмуривается и…
– Виктор Леонидович… Виктор Леонидович… – неожиданно донеслось до его слуха.
Шпаковский дернулся, приоткрыл глаза и тупо уставился на начальника своей охраны, который держал в руке мобильный. Тот вибрировал, словно хотел выскользнуть из его пальцев.
– Чего тебе? – раздалось недовольное. – И какого хрена у тебя мой телефон?
– Вы его в гостиной оставили. Я мимо проходил – слышу, что кто-то звонит. Вот решил вам принести, – учтиво объяснил начохраны.
– Дай-ка сюда. – Цыган буквально вырвал мобильник из его руки, глянул на определившийся телефонный номер, который ни о чем ему не говорил, и озадаченно наморщил лоб.
Обычно Шпаковский не отвечал на звонки, которые поступали с незнакомых номеров. Только на те, которые числились в памяти его мобильного. Но сейчас интуиция подсказывала ему, что принять входящий вызов все же стоит.
– Алло, – прижав смартфон к уху, обронил коротко Виктор Леонидович.
Абонент на том конце провода был лаконичен. Сообщил, кто он такой и по какому поводу звонит. После чего замолчал.
– Так вы тот самый человек, про которого мне говорил Левандовский? – переспросил ошарашенный Цыган, не веря своим ушам, и, получив утвердительный ответ, затараторил: – Вы приняли абсолютно правильный выбор, что обратились ко мне. Сколько вы хотите получить за эти документы?.. миллион?.. долларов?.. но это же грабеж… хорошо-хорошо, я согласен, только не надо предавать эту информацию огласке… можете прямо сейчас подъезжать ко мне, и мы совершим бартер… что?.. где должна произойти встреча?.. на нейтральной территории?.. ну, ладно, называйте место и время… договорились, до завтра.
Отключив мобильник, Шпаковский какое-то время задумчиво морщил лоб, а затем неожиданно просиял лицом. Вскочил с шезлонга и стал радостно размахивать руками, при этом надрывая горло:
– Ну, все, Левандовский, тебе полный пи… – разлеталось эхом по приусадебному участку.
Начохраны с удивлением смотрел на своего босса и мысленно крутил у виска. Дескать, «крыша» от вискаря напрочь съехала. Еще немного, и в психушку забирать можно. Примерно такая же мысль посетила и газонокосильщика, который с неподдельным интересом следил за происходящим на террасе.
Но в данный момент Цыгану было абсолютно наплевать, что думают о нем окружающие. Он пребывал в состоянии эйфории. Еще бы. Ведь только что позвонивший ему мужчина, который представился близким другом руководителя спецотдела ФСБ по борьбе с изготовлением и сбытом поддельных документов, предложил очень выгодную сделку. Он, Виктор Леонидович, расстается с одним миллионом долларов. А получает взамен компрометирующие его документы.
«А вдруг это банальный развод, инсценированный Левандовским? – спохватился Шпаковский и тут же помрачнел лицом. – А что? Вполне возможно. Я, как дурачок, «бабки» привезу, отдам их незнакомому мне человеку и получу от него папку с компрометирующими меня документами. А потом окажется, что этот человек действовал по прямому указанию Владимира Павловича и подсунул мне лишь ксерокопии. И в итоге я окажусь с носом. А фээсбэшник потешаться надо мной будет. Хотя… – задумался он. – Что, если это не подстава?.. И чел, которому Левандовский отдал на хранение компромат, решил предать его, срубив при этом деньжат?.. Ладно, в любом случае нужно перестраховаться, а там видно будет».
С этими мыслями Цыган прищурился на начальника охраны, затем перевел взгляд на газонокосильщика, всплеснул руками – мол, чего вылупились, работайте – и скрылся в доме. А через несколько минут он уже копошился в сейфе, оборудованном в одной из стен его рабочего кабинета.
– Ну, смотри мне, «лучший друг Левандовского», – приговаривал он, перекладывая с верхней полки сейфа в распахнутый кейс одну за другой толстые пачки стодолларовых купюр. – Если ты окажешься засланцем фээсбэшника – я найду тебя и кастрирую.
