Свобода - Борис Ярне
Андрей улыбался. Они стояли на берегу Амура, на утесе, недалеко от памятника Муравьеву-Амурскому.
– Мне с детства казалось, что мальчику достаточно быть просто красивым, и я в него обязательно влюблюсь, – продолжала Оксана. – Я думала, что если я буду красивой, то в меня будут влюбляться все мальчики. Я перешла рубеж в двадцать лет и, наконец, призналась себе в том, что это не так. Ни то, ни другое. Почему, думала я? Каждый день, разглядывая себя в зеркало, я никак не могла понять, красивая я или нет. Мне не говорили об этом. Никто! Но я же… Я слышала, что достаточно быть красивой, и тебя с руками оторвут в любой театральный институт. Все это было иллюзией. Вся жизнь до встречи с тобой оказалась иллюзией…
– Нет, Оксана, это не так. Не совсем так. Жизнь была, только другая. Просто, это этап. Как полосы в жизни, она, жизнь, полосатая. Вот и все. А последние эмоции, чего бы они ни касались, всегда заглушают предшествующие, и ты о них, заглушенных эмоциях, уже думаешь без трепета в душе, ты, или умиленно улыбаешься про себя, или немножко злишься, также улыбаясь, а то и вовсе о них даже не вспоминаешь. Вот и мне кажется, что жить я начал именно тогда, когда остановился на ночном шоссе и открыл дверь перед незнакомой девушкой. Все пошло, понеслось совсем иначе…
– Мне было тогда так страшно, а еще ты! – Оксана рассмеялась.
– И что это? Как это объяснить? Есть ли язык, на котором это можно объяснить?
– Для этого не нужен язык, и объяснять ничего не нужно. Но мы с тобой! Вот, что загадочно, мы с тобой встретились именно в тот момент, когда, как выяснилось позже, мы нуждались друг в друге. Ведь так, Андрей?
– Да, Оксана. А уж наш внезапный союз, на первый взгляд, казалось бы, даже союз противоестественный: я, весь такой чистенький на шикарном автомобиле и ты, горе-парикмахерша, безработная, вечная абитуриентка из неудачной семьи с кучей проблем, был поразительным, – не обижайся, – но я в тот же миг почувствовал что-то живое, настоящее. – Андрей улыбнулся. – Ведь, ты даже не представляешь, что это были за девушки, которых я знал до того, как встретил тебя.
– Какие они были? Ты никогда не рассказывал, сколько я к тебе не приставала!
– Да никакие. Такие же, как и я сам, чистенькие, на блестящих автомобилях.
– И ты не…
– Нет.
– Честно?
– Не могу припомнить ни одной стоящей эмоции.
– Вот ты сказал! А мы… Мы. – Оксана обняла Андрея. – Мы так нуждались друг в друге… это же… чудо!
– Как не фантастически это звучит, но это так. – Андрей печально улыбнулся. – Жаль, что начало наших взаимоотношений нельзя назвать романтическим. И думать о нем с улыбкой, придающей воспоминаниям лирическую нотку, никак не получится.
Оксана зажмурилась, крепче обняв Андрея.
– Прости… я… – начал он.
– Нет, Андрюша, говори, мы должны отдавать себе отчет. Говори.
– А мы… – Андрей сделал паузу. – Наш с тобой союз, этот союз зародился на почве катастрофы, повлекшей с самого начала самые страшные преступления, какие может совершить один человек в отношении другого человека…
– Боже! Я все время об этом думаю, но топлю в себе, Андрюша! Наш союз в самом своем зачатии был забрызган кровью, я… я это начала… – с горечью в голосе произнесла Оксана. – Но он! – Оксана отпрянула от Андрея. – Он, этот союз, становился крепче с каждым новым препятствием, которое нам приходилось преодолевать. Это гадко, жестоко, это, я не знаю, безнравственно, но это так! Мы с этим справимся. Правда? И.. мы должны кому-то ответить за кровь, за…
– Ты думаешь, что должна кому-то? – глухо отозвался Андрей.
– Я знаю, что ты не веришь в бога, но…
– Это я, Оксана, вся кровь на мне. Тебе не о чем волноваться. Я принял всю ответственность за тебя. Я отвечаю за тебя и твои поступки.
– Андрюша?
– Оксана, ты чиста, поверь мне. И ты очень сильная. Если бы я родился и вырос в тех же условиях, что и ты, я давно бы, наверное, сгнил где-нибудь в наркоманском притоне. А ты жила, мечтала, стремилась к своей цели. А я… – Он ухмыльнулся.
– Ты не можешь знать, что бы с тобой было. Ты наговариваешь на себя, милый. И, любимый, прошу тебя, не кори себя за все, что произошло с нами. Ты постоянно об этом думаешь, я же вижу! Ты делал все…
– В пределах обстоятельств? Оксана, это мой крест, и всю эту кровь я смою, обещаю. Я отвечу за все… перед собой, перед ней, той, к которой мы идем… перед… это очень сложно… и я не знаю, как, но я…
– Я буду с тобой! – воскликнула Оксана.
– Хорошо, милая… мы так хорошо начали. – Андрей рассмеялся.
– Я просто вижу, как ты становишься с каждым днем все мрачнее. И… мне становится больно за тебя.
– Оксана, я тебя люблю…
– Я тоже люблю тебя, но не убивайся так! Прошу, ты же сам говорил, мы уже у цели. Ведь, мы у цели?
– Давай спустимся к реке.
– Идем, так мы у цели?
– Да, Оксана, конечно, маленькая моя. Только…
– Эта цель нам столько стоила. Стольких… – Оксана замолчала.
– Это… это не должно быть так. Я не могу сказать, что Петр Ильич достиг ее, Ислам, Слава. Если, идя к ней, они встретили смерть, то ни к ней ли они и шли?
– Что ты такое говоришь? – испуганно спросила Оксана.
– Я… я не знаю, дорогая… – Андрей остановился, глядя на мощь Амура, ласкающего берег своими суровыми волнами. – Я запутался. Они погибли на пути, идя вперед, или смерть и была их свободой?
– Нет! Что с тобой, Андрюша? Ты не можешь так думать, не имеешь права. Мы идем к ней. Ты ведешь нас к ней. Пусть мы не знаем, кто она, но это точно не смерть!
Андрей присел на корточки. Оксана опустилась рядом.
– Я сегодня пытался дозвониться до нашего полковника. Номер заблокирован. Я думаю, его тоже уже нет в живых.
По пути из Анапы в Ростов-на-Дону Шоцкий уничтожил все телефоны, и все, что могло хоть как-то связать его с Александром или беглецами.
