Ефим Гальперин - Вилла с видом на Везувий (Сиротки)

– Значит, майора с «Быком» должны ждать на развилке под Киевом в 9 утра. Плюс, минус полчаса. Потом кинутся искать. Всю Украину накроют, гады. Они могут! Значит, нам надо исчезнуть сразу после девяти. Эх, зачем я тебя, доця с собой потащил. Ну, ничего! По любому час я должен поспать. А то не довезу. Час! – даёт себе команду.

Сон, в который он проваливается – это вилла в Неаполе. Белые комнаты, белые занавеси на ветру. Старик в белом холщовом костюме под зонтиком. Солнце над морем. Маруся в купальнике, стеснительно оглядываясь, спускается в бассейн.

– Папка! – слышит Николай сквозь сон, – Папка! Час кончился!

– Чего?!

– Ты говорил «час спать», – теребит его за плечо дочка. – Я на часах понимаю…

– А ты чего не спала?

– Дедушка пить попросил. Я поила.

– Как пить попросил? Сказал?! Хотя даже если… откуда тебе по-итальянски?

– Так он не словами. Он так. А я поняла. – Николай с удивлением всматривается в дочку – Ехать нам надо, папка. Ты ж говорил, если вовремя не доедем хана нам.

– А ты знаешь, что такое «хана»?

– Это, ну, как пиздец. Поубивают нас с тобой и деда злые дядьки.

– Не боись, доча! У тебя папка есть! Ты в порядке! – Николай заводит мотор, выезжает на трассу.

– А бабушка всё говорит… Ты, Леська сирота. Вот умру, и никому ты не нужна будешь. Сирота! Даром родилась! – передразнивая интонацию бабки Елизаветы, говорит Леся, глядя прямо перед собой на несущуюся в фарах дорогу – ой, зайчик перебежал. А я бабушку слушаю, а сама думаю.

У меня папка есть. И мамка есть… В Италии. А ещё у меня теперь и дедушка есть. Папка, дед какать хочет.

Останавливаются. Николай пересаживает Старика на стульчак. Торопит:

– «Ноно», давай побыстрее. «Престо! Престо!» Знаешь, Леся, как итальянцы говорят? Вот так быстро-быстро… – Николай имитирует журчание итальянской речи. Достаёт канистру с бензином. Доливает бак.

Снова несётся ночная дорога.

– А нас в садике учили итальянской песне. Красивая.

– Спеть? – спрашивает Леся.

– Давай, чтобы мне не заснуть.

Леся поёт «Санта Лючия». Тоненький детский голосок в ночи.

– Молодец! – Николай всматривается в ночь, – Ничего. Главное добраться до тёти Маруси. Там село глухое.

Машину спрячем. Там, доця, сад большой. Яблоки. Дом с воротами.

Как раз в тех самых, воротах дома Маруси стоит большой мужик. Потягивается. Подходит второй, писает.

– Ну, блядь, попали, Стас! В армии я от караулов всегда отмазывался. А тут, на тебе.

– Да, засада! Пацаны по полной во Львове отрываются, а ты, сиди и жди какую-то девку. Вот скажи, на хер ей из Италии сюда рвать в эту глухомань. Здесь даже водки нельзя прикупить. Сейчас проверю, может в бардачке завалялась бутылка – Стас идёт к своей машине, ищет, – Нету! Где этот мент сранный, что нас привёз. Обещал же бухалова довезти, – передразнивает: – «Я участковый милиционер». Участковый. Всю жизнь не любил именно этих… «участковых». Отвалил, падла! Дела у него… Закурить хоть есть?

Закуривают. Стас прислушивается. Ныряет в глубину двора. Прижимаясь к стенке, обходит дом. Стараясь не шуметь, снимает туфли и босиком, между деревьями крадётся по саду.

Мимо него кто-то двигается. Бросок. Борьба. Стас скручивает отбивающуюся Марусю.

– Лёха! Давай сюда! Я тут привидение прихватил.

Прибегает Лёха.

– А ну – ка, присвети фонарём. Опа! Девка! И что же ты, голуба, по ночам гуляешь? Молчишь? А если по печени пару раз. Вот так! – бьёт Марусю и она падает. Стас наклоняется над ней – Как зовут? Только не надо, что просто шла мимо. В кино, на танцы.

– Да я с соседнего хутора. От любовника, – отвечает Маруся – Вы что хулиганите? Я в милицию на вас пожалуюсь.

– С соседнего хутора? Кого ты лечишь? Смотри, Лёха. На фотке та же рожа. Так что фамилия тебе, девка, Чемеряк. Зовут тебя Маруся. Давно прячешься? Кто предупредил или нас заметила?

– А что тут замечать. Вон все окна выбили, забор развалили своей машиной. Песни орёте.

– Ну, ты, бля, каракатица, ещё будешь учить, как нам себя вести, – снова бьёт. – Как сюда притюхала? Когда?

– Так только что. Через лес шла с автобуса.

– А вещи где?

– Да всё что на мне.

– Ладно! Давай, Лёха, вяжи дуру. Везти будем во Львов.

Там разберутся – Стас достаёт мобильный, набирает номер,

– Ну, бля, тут и связи нормальной нет – переходит в другой угол – в тот раз возле ворот связь сработала. Пойду туда звонить. А ты её тащи.

Стас стоит у машины, говорит в трубку:

– Набежала девка, бригадир. Не! Одна. Говорит, прямо с автобуса. Через лес шла. Что? Ну, мы ж, бригадир, сутки сидим. Всё осмотрели! Да, нет, только сейчас приволоклась Хорошо! Подождём до утра и повезем. Что? Разговоров с ней не разговаривать? Да кто собирается? Нахуй оно нам надо вникать. Меньше знаешь, дольше живёшь.

Бежит ночная дорога. В свете фар возникает инспектор дорожно-патрульной службы. Светящимся жезлом он даёт команду «К бровке!». Машина съезжает на обочину.

Нет! Это не Николая тормозят. Он, вообще, взял значительно южнее. Мимо Киева.

А это на киевской трассе останавливают какой-то роскошный «Мерседес». Оттуда несётся музыка.

Высовывается водитель – бодрый мужик сорока с лишним лет.

– В чём дело, «командир»? У меня пассажиры серьёзные. Ругаться будут.

Вдоль целого ряда задержанных машин двигается офицер милиции с двумя автоматчиками. Заглядывает в машины.

Ему показывают багажники. Группа доходит до «Мерседеса» Офицер козыряет:

– Откройте багажник.

– А в чём дело? Кого ищем? – спрашивает нагловато водитель, но багажник открывает.

Офицер стучит в дверцу «Мерседеса». Оттуда высовывается крупный подпитый мужчина:

– В чём дело? Задерживать помощника депутата Верховной Ради?!

Офицер вежливо козыряет:

– Извините. Тут солдат из части сбежал. С оружием. Разрешите заглянуть.

Заглядывает. Из салона разит спиртным, две полуголые девки и двое мужчин, перемазанные помадой.

– Можете ехать, – говорит офицер и отходит к машине, скрытой в тени деревьев. Говорит в окошко: – Ничего, Олег Николаевич. А в той пара блядей и депутатов. Старика нет.

А на белоцерковской трассе?

– Тоже пусто, – отвечает человек из машины.

– Хоть бы тип транспорта, на котором везут. Автобус, легковая, грузовик… Номера…

– Нет, – отвечает человек из машины. – Вся информация только, что итальянцы заказ делали по «эмвэдэшной» линии. И что ждут в Риме к обеду. Это значит, рейс Киев – Рим, который в одиннадцать сорок вылет.

Да, получается, кто-то ещё и вовсе не по заказу Хромого Луиджи шевелится в Украине. Кто-то ещё вступил в историю со Стариком.

Современная машина «Скорая помощь» и две чёрные машины сопровождения. Возле одной из них нервно прогуливается мужчина. Приоткрывается дверца «Скорой» Симпатичное женское лицо:

– Ну, хватит, мелькать, полковник. Иди, лучше кофейка горячего хлебни.

Полковник забирается в машину. Медсестра в белом халате подаёт чашку. Полковник, прихлебывая, спрашивает человека на рации:

– Ну, что?! До сих пор звонка не было?! А телефон этого сранного краснодонского майора?

– Не отвечает.

В спальне на полу у разбитого трюмо мигает экранчиком, выпавший из кармана майора Ципенюка, его мобильный телефон. Звук звонка в мёртвой квартире.

Украина Развилка перед Киевом возле кафе «Встреча» Внутри машины. Раннее утро.

Радист слушает, как пробивается звонок, пожимает плечами.

– А из-под Василькова? – полковник раздражён.

– Ничего. Они уже вертолёты патрульно дозорной службы подняли, идут вдоль трассы. Нигде никакой «Скорой помощи».

– Блядь! Я ж говорил. Лучше самим было смотаться за ночь. Туда и обратно. «Там надёжные люди», – передразнивает полковник кого-то из своего начальства.

Дорога. Николай ведёт машину. Леся спит, обняв Старика.

Николай, пьёт воду из бутылки, обливает лицо водой.

К машине подходит тот самый ночной офицер. Садится на заднее сидение. Снимает милицейский китель, штаны, сапоги. Переодевается в штатскую одежду, говорит начальнику:

– Всё, Олег Николаевич, больше светиться нам на дороге не стоит. Я ребят отпустил.

Что на белоцерковском направлении? Тоже пусто?

– Пусто.

– Аэропорт?

– Как раз с ними разговариваю. Представляешь, стоит частный борт из Италии. В готовности. Заказывал взлёт на девять утра. Значит, прислали специально. А может для отмазки? А сами на обычный рейс посадят.