Микки Спиллейн - Тигр на свободе
Появился Туми и кивнул мне:
– Ну, что скажете?
– Он и раньше болел.
– Да, знаю, но сегодня Селвик был нашим главным оратором. По-моему, ему что-то дали.
– Вы имеете в виду яд?
– Не обязательно. Существуют и другие средства, например возбуждающие стимуляторы.
– Кажется, есть способ это узнать. Я думаю, не было ли это все отрепетировано?
– Вас такое положение вещей не должно радовать. Если они кого взяли на прицел, то уже не оставят в покое.
– Если только их не опередят. Мимолетная улыбка пробежала по лицу Туми.
– Кстати… Я наблюдал за Селвиком. Он пару раз взглянул на вас и прямо перекосился от ненависти.
– Я заметил.
– До назначения в ООН он был главой тайной полиции. Тут он не сообщил мне ничего нового.
– Тэлбот тоже наблюдал за вами. Вы играете в опасную игру, – сказал Туми. – Каков ваш следующий шаг?
Я посмотрел на часы. Было около пяти.
– Теперь нам придется расстаться, – сказал я ему. – Ждите в отеле моего звонка.
Внизу в холле я зашел в телефонную кабину, набрал номер конторы Корбинета и назвал секретарше свою фамилию. По тону полковника я понял, что у него есть новость.
– Мы проверили эту банкноту, Тайгер.
– И что?
– Они, вероятно, очень спешили и допустили вопиющую ошибку. Теперь у нас на руках доказательство.
– Да?
– Эта банкнота из тех ста тысяч долларов, которые русские обменяли на рубли перед началом работы комиссии ООН.
– Черт возьми!
– Вот именно. Это дает нам немного свободы в действиях. Только не заходи слишком далеко. Когда события войдут в решающую фазу, предоставь сделать последний шаг этим господам. Ну, ради проформы.
– Таково официальное распоряжение?
– Здесь не может быть официальных распоряжений, но мне пришлось потратить много красноречия, чтобы добиться уступки.
– Благодарю, полковник. Если могу оказать вам какую-нибудь услугу, дайте знать
– Держите меня в курсе дела, – сказал он и повесил трубку.
Я вышел из кабины и пропустил в нее пожилого господина в котелке, который вежливо поблагодарил меня. За ним, спиной ко мне, стоял второй ожидающий и перелистывал записную книжку.
Это был Грегори Гофта.
Он подал знак, и я проследовал за ним к стойке с телефонной книгой. Грегори сделал вид, будто ищет в ней нужный номер.
– Опасность, Тайгер, – сказал он, не разжимая губ и перелистывая книгу.
– С какой стороны?
– Русские хотят немедленно с вами покончить. Сегодня вечером в их посольстве созывается экстренное совещание.
– Вы занимаетесь этим делом?
– Да. По особой инструкции мистера Рэндольфа.
– Цель?
– Эдит Кен. Мне нравится это задание. – Он замолчал, перелистал еще пару страниц и выписал номер. – Она завтракала с Селвиком перед заседанием. Сначала он заехал за ней, а потом они вместе отправились в ООН.
– Тогда учтите: приступ у Селвика был спровоцирован.
– Мы не исключаем такой возможности, но его предыдущие приступы выглядели вполне натурально.
– Где сейчас Эдит?
– Наверху, вместе с Селвиком и остальными. Они скоро повезут его домой. Приступ был легкий, но ему придется некоторое время полежать.
– Почему вы вошли со мной в контакт?
– Один венгерский эмигрант опознал в работнике советского посольства одного из самых опасных агентов их тайной полиции. Раньше он работал в подчинении у Стовецкого. Его зовут Алексис Миннер, в свое время действовал в Венгрии. Стефан Мидрос сможет вам много о нем рассказать.
– Благодарю за предупреждение.
Гофта захлопнул телефонную книгу и отошел к будке. Я дал ему исчезнуть, потом поднялся наверх и подошел к двери, перед которой Тэлбот все еще отбивался от упрямого репортера.
Наконец тот отстал.
– Тайгер Манн, мистер Тэлбот, – представился я. В его глазах промелькнули веселые огоньки.
– Я слышал о вас, сэр. Чем могу служить?
– Мне хотелось бы поговорить с мисс Кен.
– Сейчас она занята.
– Скажите, что я здесь, и тогда она наверняка выйдет. Он кивнул:
– Подождите.
– Благодарю, – ответил я.
Эдит вышла. У нее был встревоженный вид, пальцы нервно теребили платье. Она была, как всегда, хороша, но ее явно тяготил страх.
– Привет, Рондина!
Ее ноздри вздрогнули. Заметив мою улыбку, она опустила веки.
– Мистер Тэлбот передал, что ты хочешь со мной поговорить.
Оглянувшись, она увидела, что мы не одни, и вроде немного успокоилась.
– Я только хотел сделать тебе комплимент, Рондина. Все прошло отлично. Момент выбран самый подходящий.
– О чем ты говоришь?
– Не прикидывайся, крошка. Сегодня вечером я выйду на след твоих хозяев.
– Моих хозяев?
– Не надо. Хочу тебе предостеречь. Позаботься, чтобы с Бертоном Селвиком не произошло ничего серьезного, иначе поплатишься. Сразу, без всякой отсрочки. Ты меня поняла?
Она не успела ответить: открылась дверь и на пороге появилась Грэтхен Ларк.
– О, добрый день, мистер Манн…
– Привет, – ответил я.
– Мистер Селвик хочет поговорить с тобой, Эдит. Рондина молча проскользнула мимо нее и исчезла в комнате.
– Как он себя чувствует? – спросил я.
– Неплохо. Врачи прописали постельный режим, но мистер Селвик снова на ногах, хотя мы стараемся убедить, что он должен щадить себя.
– Представляю.
Она взглянула на меня, удивленно подняв брови.
– А что вы здесь делаете?
– Я просто зритель.
– Но сюда проникнуть не так – то просто.
– Рука руку моет. Скажите, у Селвика есть врач?
– Да, он здесь.
– Ну, тогда все в порядке. – Я сделал паузу, многозначительно улыбнулся и тихо спросил: – Когда мы увидимся?
– Вы пришли, чтобы это узнать?
– Мужчину ничто не остановит. Она весело рассмеялась.
– Позвоните после работы. Может быть, что-нибудь придумаем.
Я кивнул, и она вернулась в комнату. Я хотел увидеться с ней, чтобы знать диагноз – как бывшая медсестра, Грэтхен могла дать точный ответ.
Стемнело рано. Небо опять затянуло тучами и в воздухе чувствовалось приближение дождя. На востоке горизонт был тревожно багровым. Вдали грохотал гром.
Я подозвал такси и отправился к станции метро на Восьмой авеню. Без пяти минут шесть я спустился вниз и вошел в телефонную будку, нажал рычаг и держал его до тех пор, пока не раздались длинные гудки.
Низкий баритон на другом конце провода принадлежал Эвансу из нашего бюро в Ньюарке. Я назвал ему пароль, и он сказал:
– Относительно Видора Чариса мы имеем только одно указание, полученное от кассира кинотеатра, где идут фильмы на иностранных языках.
– Какое именно?
– Она заметила руку с изуродованным указательным пальцем у покупавшего билет. На тыльной стороне руки – красный шрам. Сначала ей показалось, что человек указывает на нее, но потом она поняла, что палец просто не сгибается.
– А описание личности?
– Она видела только руку.
– Ну, хоть какая-то зацепка.
– Сегодня вечером в этом кинотеатре начинается показ русских фильмов, который продлится три дня. Во второй половине недели пойдут польские, венгерские и греческие картины.
– Хорошо, я займусь этим.
– Есть еще кое-что.
– Да?
– Сегодня днем из Лондона звонил Питер. Они завершили проверку семейства Кенов и не нашли ничего подозрительного. Что касается погибших членов семьи, то расследование оказалось нелегким. Однако удалось разыскать боевых товарищей Вернона по эскадрилье, видевших, как он погиб. Вернон был командиром звена, неоднократно награждался, на его счету было девять сбитых самолетов. Самого его сбили под Дувром. Труп нашли, опознали и захоронили в семейном склепе Кенов. О Диане Кен тоже удалось узнать не очень много. Она получила обычное воспитание и была довольно своенравной девушкой, о чем не любят вспоминать. Во время войны добровольно вступила в женский вспомогательный корпус. По утверждению бывшей подруги, Диана сделала это из любви к независимости и приключениям Она оказалась в числе семидесяти женщин, погибших во время налета немцев на доки.
– Известно, о каком женском корпусе идет речь?
– Нет. Тогда они не существовали официально. Просто собрали деньги и устроили кухню для рабочих в доках. Джонсону удалось разыскать одного человека, служившего тогда в порту. Тот сообщил ему интересную деталь: эти женщины жертвовали войне не только свое время. Их патриотизм заходил так далеко, что они не останавливались и перед интимной близостью с теми, кого обслуживали. Это важно?
– Для нас, может быть, и нет, – сказал я. – Но для семьи, ставящей женскую честь превыше всего, пожалуй. По крайней мере, они могли обрадоваться ее смерти… Во всяком случае, передайте отчет центру.
– Уже сделал. Вам нужно что-нибудь еще?
