Петер Рабе - Исход - только смерть
— У девицы Дикки.
— Нет, — сказал служащий.
— Никаких посетителей ближайший час, — сказал Мак и пошел к лестнице.
Служащий вновь уставился на свою схему.
Когда Летти услышала, как открылась дверь, она перестала трясти свое платье и запахнула халатик.
— Ничего, так тоже было неплохо, — сказал Мак.
Он прислонился к двери ванной комнаты и сложил руки.
— Пожалуйста, — сказала Летти. — Пожалуйста, уходи.
— Быстро это у вас, — сказал Мак. Он говорил так, словно не услышал ее слов. — Вы с ним это быстро провернули. С тем ублюдком, которого мы поколотили у танцзала.
— Он просто проводил меня домой, — проговорила Летти, не зная, что еще сказать.
Она не была уверена, что слова как-то могли бы повлиять на происходящее.
— Он в этом деле?
— Что? Я не знаю, что…
— Он хочет оттереть Дикки, верно? Так говорит Дикки.
— Он уезжает из города. Он только что сказал мне об этом, Мак. Правда, это его даже не очень интересует…
— Уезжает? И когда возвращается?
— Не знаю. Но он позвонит. Он обещал позвонить, когда вернется, и если ты действительно хочешь знать…
— Он поехал в Ньютон?
— О, нет. Я же сказала, он не…
— Но ведь он уезжает, а? На пару дней, на неделю?
— На неделю, скорее. Я так его поняла. И когда он уходил, он…
— Вот и славно, — сказал Мак, — ты справилась отлично.
Он оттолкнулся от двери и взял Летти за руку.
Халат распахнулся, и Летти оставила его как есть. Никакого смысла в том, чтобы снова запахивать его, не было.
Мак оставался с нею с час. Потом он вышел, сел в машину и выехал из города в сторону Ньютона.
Глава 12
— Мы очень рады, что вы пришли, — сказала пожилая женщина, сидевшая за столом в приемном покое. — Он был не в состоянии отвечать на вопросы.
— Прекрасно, — сказал Порт. — Так могу я увидеть его?
— Мы позвоним на этаж, — заверила его женщина. — После того, как вы заполните эту форму.
Приемный покой больницы был заполнен людьми, и Порту пришлось дождаться, пока она не освободится. Затем женщина отвела его в отдельный кабинет и попросила подождать еще немного, пока она ищет форму с именем Абрахама Далтона в самом верху.
— Что вы хотите узнать? — пытался помочь ей Порт.
— Его доставила «скорая», относящаяся к департаменту пожарной службы, — сказала женщина. — Был пожар?
— Не было никакого пожара. Просто действовать надо было быстро и…
— Почему вы сразу не позвонили нам? Наши водители знают, как правильно заполнить форму приема. Мы всегда…
— Действовать надо было быстро, — повторил Порт.
— И тем не менее.
Она поднялась, чтобы достать бутылочку чернил заправить свою ручку.
За двадцать минут Порт снова назвал ей имя Далтона, потому что женщина непременно хотела услышать его произнесенным вслух, он сообщил ей его возраст, адрес и сведения о том, что он на пенсии и, насколько Порт может судить, не имеет родственников.
— Вы хотите, чтобы я позвонила на этаж? — в итоге спросила женщина.
— Да, будьте так добры.
Порт сидел, глядя на нее, пока она звонила дежурной сестре на этаже Далтона и объясняла ей, что к пациенту пришел посетитель.
— Сестра хочет знать цель вашего визита. Видите ли, пациенту предписан полный покой в течение ближайших двенадцати часов. Видите ли…
— Я из службы надзора за отпущенными досрочно, — сказал Порт. — По официальному делу.
— Службы надзора? Боже… Боже мой… вы хотите сказать, мистер Далтон — преступник?
— Был преступником.
— Почему же вы сразу не сказали? Почему вы не попросили меня отметить этот факт, когда я заполняла форму?
— Сказал. — Порт кивнул на заполненный бланк, лежавший на столе. — Прежнее место проживания: Джолит. Как вы думаете, что это такое?
— Отчего же… есть такой городок. Моя двоюродная сестра прожила в Джолите десять лет.
— Мистер Далтон тоже. Могу я теперь подняться к нему?
После нового разговора по телефону Порт получил разрешение. Он поднялся на лифте на второй этаж, показал свой пропуск медсестре, которая глянула на него лишь мельком, и его провели до двери в палату.
Там было десять коек с расставленными между ними ширмами и с графиками изменения состояния, висящими в ногах.
— Пятый номер, — сказала сестра и оставила Порта у двери.
В палате была еще одна медсестра, сидевшая за маленьким столиком там, где начинался ряд кроватей, и Порту пришлось повторить ей, кого именно он пришел повидать.
— Пятый номер, — сказала она и улыбнулась.
Первая улыбка, которую Порт увидел в больнице. Он остановился у ее стола и сказал:
— Это я направил к вам пациента. Скажите…
— Пациента может направить к нам только врач. Вы разве врач?
Она снова улыбнулась. Порт покачал головой и улыбнулся в ответ:
— Я хотел сказать, что это я позвонил в «Скорую». Мистер Далтон потерял сознание. Вы не могли бы рассказать мне, что с ним произошло?
Она потянулась к своей тетради:
— Вы родственник?
— У него нет родственников. Я знаю, у него болел желудок… то, что от него осталось.
Сестра посмотрела в записи:
— У него было кровотечение. Прободная язва. Вы об этом знали, я полагаю?
— Ничего я не знал. Насколько это серьезно?
Она подняла глаза, пожевала губами и отложила свою тетрадь в сторонку:
— Мы еще не знаем точно. У него быстро падал уровень красных телец, но теперь положение стабилизировалось. Если кровотечение не повторится, он сможет поправиться, но далеко не сразу.
— «Сможет»? — переспросил Порт, и медсестра заметила, как он нахмурился.
— Ничего больше я не могу вам сказать, — ответила она. — Пятый номер. И как можно быстрее, хорошо?
Она улыбнулась снова, и Порт кивнул в ответ. Он прошел вдоль ряда к пятой кровати. Поначалу он не узнал Далтона.
К руке старика была прикреплена трубка, свисающая с красной бутыли наверху, а трубка, идущая от белой бутыли, шла к его носу. Нос Далтона казался очень большим. Его лицо словно усохло, сморщилось, и только нос оставался прежним.
— Эйб?
Далтон не спал. Он открыл глаза и, увидев Порта, улыбнулся, но только губами.
— Дэн, — сказал он. — Как у тебя дела? — Его голос показался Порту незнакомым. — Обойди кровать и встань тут.
Порт повиновался, чтобы Далтону было лучше видно его и самому хорошо его слышать. Он присел на стул, стоявший у кровати, и наклонился поближе.
— Тебе становится лучше, — сказал он. — Я только что говорил с сестрой. С той, что улыбается.
— Это хорошо, — сказал Далтон и закрыл глаза.
— Я не смогу остаться надолго, Эйб. Давай я сразу спрошу у тебя кое-что, чтобы это не заняло много времени?
Далтон открыл глаза, ожидая.
— Это дело в Бексли, то, которым Дикки угрожает тебе… Где ты был, когда произошло ограбление?
Далтон хотел, кажется, махнуть рукой, но ему помешала капельница. Он прикусил губу и с секунду лежал не двигаясь. Потом он сказал:
— Это было в сорок первом.
— Я знаю, Эйб. Много воды утекло. Но ты же должен был быть где-то, и где бы ты ни был, кто-то должен помнить тебя. Ты остался бы чистым, Эйб, понимаешь?
Далтон молчал.
— Может, Флорида… Нью-Йорк… или тюрьма… или какой-то мелкий городишко, где ты залег тогда. Чикаго?
— Я помню, где я был. — Порт ждал, и тогда Далтон добавил: — Нет смысла, Дэн. Забудь об этом. Пусть все остается по-прежнему. Я теперь в большей безопасности, чем когда-либо.
Порт на мгновение отвел глаза, потому что не хотел, чтобы Далтон увидел, как это шокировало его. Он не знал, прав ли Далтон и не осталось ли ему жить слишком мало, чтобы бояться чего-то, кроме близкой смерти.
— Эйб, послушай меня.
— Я слушаю.
— Ты не сможешь жить, если все останется по-прежнему. Тебе плохо именно из-за этого, неужели ты не догадываешься? Но ты мог бы жить — так, как задумал. Вернуться домой, найти себе комнату, несложную работу в городке, откуда ты родом…
Порт смотрел на старика и видел, что Далтон изо всех сил старается сохранить лицо спокойным.
— Позволь мне помочь тебе, Эйб, назови мне свидетеля, и можешь ехать домой. Ты это знаешь, верно?
— Знаю.
— В чем же дело?
— Я… я не хочу, Дэн. Я вряд ли смогу.
— Ты скажешь мне, почему? По крайней мере скажи мне, почему.
Далтон уткнул взгляд в потолок и сказал:
— Я был тогда с женщиной. Тогда она была еще девочкой, а теперь женщина. У нее муж и двое или трое детей. Тебе не удастся уговорить ее.
— Спасти тебе жизнь, Эйб?
— Она может и не вспомнить.
— Почему нет?
— Мы жили вместе. Какое-то время. Не думаю, чтобы она любила меня или что-то в этом роде.
— Эйб… Послушай меня. Для того чтобы помочь человеку в беде, вот как ты сейчас, не обязательно любить его в том смысле, в котором ты это говоришь. Надо просто отнестись по-человечески. У нее должны были сохраниться какие-то чувства…
