Татьяна Светлова - Шалости нечистой силы
Стасик вышел на улицу оглушенный. Разумеется, ему вовсе не хотелось, чтобы психиатр обнаружил у него какие-то расстройства, но… Но это бы все объяснило, вот в чем дело! А теперь — он здоров, и ничего не понятно.
Галка — та вообще не поверила в эту историю с подвалом. Губы поджала, глаза сузила, а потом сказала: «Знаешь, Стас, если ты завел кого-то, то лучше так прямо и скажи. А рассказывать мне сказки для младшего дошкольного возраста не надо».
Потом были Галкины слезы и клятвенные заверения Стасика, что все это чистая правда, что женщину ту он раньше в глаза не видел, и что-то с ним странное приключается в последнее время, и с головой у него явно проблемы…
Он уж почти отважился рассказать в подтверждение о ловле спелых звезд на крыше пятиэтажки, как Галя вставила: «и с алкоголем тоже!»; и история так и заглохла где-то в глубинах его гортани… И снова Стасик клялся, что сходит, наконец, к психиатру…
Вот, сходил. С чем пришел, с тем и ушел.
Страшно захотелось курить. Он бросил уже три месяца назад, и так трудно, так мучительно бросал, — не следовало бы теперь… Но мочи нет, как захотелось! В такой нервной ситуации — как не закурить?
И Стасик направился к ближайшему ларьку. Купив «Парламент» и зажигалку, — она неприятно напомнила ему тот инцидент в магазине, — он попытался прикурить, но порывы холодного ветра сбивали пламя. Стасик развернулся спиной к ветру, склонился к зажигалке и тут — боковым зрением — увидел что-то странное: какое-то резкое движение. Подняв глаза, он еще успел заметить, как какой-то паренек в синей куртке подпрыгнул, словно наступил на пружину и та откинула его за крайний киоск.
Стасику было о чем подумать, голова его была прочно занята безответными вопросами, которые только разбередил в нем визит к психиатру, и посему, пожав плечами — мол, всякие странности в жизни бывают, — он с наслаждением затянулся и побрел в сторону метро «Новослободская». Он шел не спеша, надеясь, что мысли как-то сами придут в порядок, и он вдруг поймет, что с ним на самом деле происходит… Он заново перебирал в уме все эти недавние события, пытаясь восстановить самую крайнюю точку воспоминаний, нащупать грань, отделявшую сознание от беспамятства… Что он делал в тот момент? Почему, например, сел на метро и поехал в центр? Как забрался на крышу? Что произошло после предложения бомжихи отработать десятку? Но память решительно бастовала и отказывалась подсунуть ему хоть что-нибудь вразумительное.
Стасик миновал лотки с выпечкой и сладким, но вдруг притормозил и пошел обратно: нужно было купить хлеб, да и пряники не помешали бы…
Похоже, что парнишка в синей куртке все еще упражнялся в скачках: снова Стасик стал свидетелем его стремительного подпрыгивания с последующим исчезновением за одним из киосков.
«Прячется от кого-то», — подумал Стасик. Мысль показалась ему забавной и, главное, отвлекала его от собственных грустных мыслей, и теперь он шел, оглядываясь время от времени, чтобы наткнуться вновь на смешные подскоки и чужую игру в прятки. Но что-то мальчишку было больше не видать, и Стасик вновь погрузился в размышления. Только садясь в поезд метро, он приметил потрепанную синюю куртку, пулей промчавшуюся мимо его вагона и вскочившую в соседний.
Всю дорогу паренек смирно простоял в толпе пассажиров, затылком к Стасику, и лишь подъезжая к «Бабушкинской», на которой Стасик выходил, резво развернулся к дверям и даже слегка растолкал соседей, желая оказаться первым у дверей.
Тут-то Стасика внезапно осенило: паренек следил за ним!
Догадку следовало проверить и Стасик, быстро поднявшись наверх, притаился за одним из ларьков.
Парнишка в синей куртенке растерянно крутился в разные стороны, встав посреди площадки перед входом в метро, вытягивал шею, обшаривал глазами прохожих. У Стасика была неплохая возможность его рассмотреть: невысок, молод, лет двадцать максимум; волосы под вязаной шапочкой не видны, но светлые кожа и глаза выдавали русую масть. Морда проказливая, глаза быстрые, смешливые, — нахаленок, одним словом. Воришка? Стасик пошарил по карманам: вроде бы все на месте.
Стасик был уверен, что никогда раньше Нахаленка не видел и с ним не знаком. Однако выходило, что раз парнишка за Стасиком следит, то он Стасика знает? Интересная картина получается…
Стасик вышел из укрытия и направился к киоску с дисками, краем глаза не упуская синюю куртку из поля зрения. Куртка враз присмирела, перестала крутиться и выжидательно приткнулась у лотка с книжками. Стасик двинулся, оглянулся: куртка тоже двинулась, но тут же развернулась к очередному лотку.
Сомнений не было: парнишка следил за Стасиком.
Рука, не внемля доводам разума, снова нашарила сигареты и зажигалку.
И в тот момент, когда Стасик пытался прикурить, он получил довольно чувствительный толчок в спину. Впрочем, его тут же придержали за локоть, чтобы не упал.
Возмущенно обернувшись, Стасик приготовился было обругать неосторожного прохожего, как наткнулся на серые проказливые глазенки и беспечную улыбку Нахаленка.
— Извиняюсь! — вскинул парнишка руки жестом «сдаюсь». — Оступился!
И, помахав ему ручонкой, Нахаленок почесал вперед на всех парах в сторону, совершенно противоположную Стасиковой.
Стасик проводил его взглядом, покачивая осуждающе головой. Шалопай!
Небось, нарочно! Заметил, что Стасик на него посматривает, и спроказничал… Но зато теперь ясно, что он вовсе Стасиком не интересуется и грабить его не собирается.
Сигарета упала в мокрый снег в момент полученного пинка, и Стасик, направляясь к автобусу, вновь полез в карман за пачкой. Но пачки там не оказалось. Стасик проверил все карманы — пусто. Стасик вернулся на место, где Нахаленок налетел на него, поискал в снегу, — нету. Неужто паршивец стырил? Или Стасик пачку обронил, а какой-нибудь шустрый прохожий ее успел подобрать?
Стасик решил, что это знак судьбы и что курить ему не следует.
* * *Дома Стасик вскипятил чаю, достал пряники и сел ждать Галю.
Галя влетела десять минут спустя, как всегда румяная и энергичная.
— Был у врача? — С ходу налетела она с расспросами. — Что он сказал?
— Что здоров. А ты, случаем, уж не всерьез ли решила, что у меня сдвиг по фазе?
— Вот еще! Конечно нет… А что еще врач сказал?
— Чтоб не пил .
— Вот и я говорю: не пей! — горячо поддержала позицию врача Галя. — А то так тебе и черти скоро начнут тебе мерещиться…
Белый ковер
Врачи засуетились вокруг Анатолия, и Вера отошла в угол и уселась прямо на пол, на белый пушистый ковер, чтобы не мешать, чтобы не быть под ногами, — хотя больше всего на свете ей хотелось сейчас сидеть рядом с Толей, держать его леденеющую руку, передавая ему, как при переливании крови, свою энергию. Она сидела в углу, подобрав под себя ноги, ни о чем не думая, ничего не понимая, ничего не слыша… В голове стояла одуряющая пустота, словно ее черепная коробка была комнатой, из которой съехали жильцы, оставив ободранные обои и не закрывающиеся двери; и теперь там, где раньше была жизнь, только гулко прогуливался ветер…
Этот ветер выдул последнее тепло, когда она услышала слова «остановка сердца». Внутри все смерзлось, превратилось в острую льдышку, которая больно колола виски. Так больно, что зрение Веры расфокусировалось и она никак не могла уловить, что происходит в комнате, что делают белые халаты, сгрудившиеся над Толей, что означают слова «кардиограф» и «дефибриллятор», что может означать словосочетание «клиническая смерть»…
Только спустя некоторое, неизвестно какое время, ее сознание зафиксировало движение: белые халаты разогнулись.
А Толя остался лежать.
И не шевелился.
И глаз не открывал.
— Толя, — позвала Вера, — Толенька, ты спишь?
Люди в белом странно посмотрели на нее. Очень странно. Вера медленно выбралась из своего угла, нетвердыми шагами приблизилась к кровати, на которой неподвижно лежал Анатолий, и взяла его холодную руку.
— Ты слышишь меня, Толя? — настаивала Вера, потряхивая эту тяжелую, безответную руку, словно капризный ребенок, старающийся обратить на себя внимание матери, занятой взрослым разговором. — Слушай: у нас будет малыш. Я думаю, девочка… Ты хочешь девочку? А может и мальчик… Еще рано, чтобы сказать точно…
Она устроилась на кровати рядом с неподвижным Толиным телом и положила его руку к себе на живот, поглаживая.
Один из врачей взял ее за плечо.
— Вы жена?
Вера кивнула. Конечно, жена, кто же еще?
— Дело в том, — начал врач и запнулся, — дело в том, что…
— Тс-с, — приложила Вера палец к губам, — Вы его разбудите.
Врач немного растерялся и отступил на шаг, раздумывая.
Вера вдруг поднялась, аккуратно пристроив руку Анатолия на кровати, и, ни на кого не глядя, прошла к окну и распахнула его. В комнату ворвался морозный зимний воздух.
