Владимир Колычев - Кодекс честного вора
На свободе Артем не задержался, его закрыли на девять лет. И снова Сергилу представился момент закрутить с Дариной, но и в тот раз он удержался от искушения. И правильно сделал. Есаул вышел на свободу уважаемым и, более того, заслуженным человеком. В течение девяти лет он не просто мотал срок, а кочевал из зоны в зону, ставил их на воровской ход. Все у него получалось, и Сергил завидовал ему. Так завидовал, что даже не поднял вопрос о коронации Артема…
Есаул вышел на свободу нетитулованным вором, но уровень уважения к нему зашкаливал. Его слово ценилось очень высоко. И Сергил даже похвалил себя за то, что не согрешил с Дариной, хотя мог. Только от такой похвалы на душе делалось тошно…
Он опасался Есаула, именно поэтому неприязнь к нему только усиливалась. Антипатия дошла до точки кипения, когда Артем окончательно взял Дарину под свое крыло. А ведь «крышу» над ее фирмой держал Сергил, он снимал сливки с оборотов. Есаул на эти деньги не претендовал, но Сергил все-таки сделал шаг конем. Это была его идея обанкротить Дарину, он подсказал ее Саше Темкину, а тот уже сделал все, как надо. Сергил сорвал с этого кидка огромный куш. Он должен был отстегнуть в «общак» с этого дела, но жадность схватила его за горло. Не столько страх перед Есаулом довел его до греха, сколько жадность. Да и воровская романтика давно уже его не вдохновляла…
Есаул докопался до правды, поставил Сергила перед фактом, но до воровского суда дело доводить не стал. Попросил только об одном – вернуть сына матери. Сергил смог связаться с Темкиным, но получил отказ. Более того, из опасения за свою жизнь окончательно затерялся в заграничных дебрях, все, нет больше с ним связи. Он мог бы поговорить с Есаулом, объяснить ситуацию, но ему надоело стелиться перед этим выскочкой. Лопнуло его терпение, и он пошел ва-банк. А зря.
Есаул умел влиять на людей, промывать им мозги, ставить их в зависимость от себя. Но не только этот талант помогал ему поднимать на бунт целые зоны. Артему всегда и во всем сопутствовало везение. Ни менты не могли справиться с ним, ни беспредельщики. Сколько раз его избивали до полусмерти, на нож сажали, и ничего, жив-здоров бродяга. По заказу Краюхина его пытались убить, три попытки было, но всякий раз фартовый Есаул уходил от смерти.
Сергил действовал наверняка, и снайпер не промазал. Пуля попала Есаулу точно в сердце, казалось бы, даже чудо не могло его спасти. А он взял и ушел. Чимкент рванул за ним, но куда там…
А, может, Чимкент просто не захотел добивать Артема. Есаул не просто в законе, он еще и очень уважаемый вор… Не смог Чимкент догнать и добить Есаула, за это и поплатился. И его пришлось зачистить, и Глова. Слишком серьезный он противник, Есаул, чтобы оставлять в живых опасных свидетелей. Сергил даже ментам сдался, чтобы защититься от него.
Надоела ему воровская романтика, и титул законника уже не вдохновлял, но не мог он позволить себе потерять корону. От ментов он еще мог сбежать, а от своих – нет. Вилла у него в Испании, отель достраивается, и все это можно потерять, причем вместе с жизнью. Такая перспектива его не устраивала, поэтому и приходилось выкручиваться.
Судя по всему, Есаул правильно его понял. Он вор правильный, самосудом не занимается, а вызвать Сергила на толковище побоялся. Понял, что не видать ему легкой победы, поэтому не рвется в бой. И Давид не в том сейчас положении, чтобы ослаблять общину внутренними разборками. Поэтому Сергилу предложен компромисс. И он готов закрыть тему. Только вот согласится ли Есаул забыть обиду? Сергил фактически выстрелил ему в спину. И самого Артема чуть не убил, и двух его людей на тот свет спровадил. Такое не прощается.
Но у Есаула свои понятия о жизни. И к Сергилу особое отношение. Может, потому и не желает он ему смерти. Может, потому и предложил Давиду компромисс. Если, конечно, Старый сам не сделал ему такое предложение… В любом случае, если сам Давид-Старый предлагает Сергилу закрыть вопрос, значит, у него есть договор с Артемом. А Есаул такой человек, если дал слово, то это железно…
Скорее всего, Есаул дал такое слово, иначе бы Давид не отправил Сергилу живое послание. Что ж, если так, он готов дать слово не связываться с Артемом. И готов, и даст его, если нужно. Но в любом случае от Есаула нужно держаться подальше…
Страх за свою жизнь – сильное чувство, идеальное связующее звено между феодалом и его «данником». Не заплатишь вовремя, закабалят еще больше, а попытаешься уйти от зависимости, удавят без суда и следствия. Если есть у феодала сила, удавят, а если нет, лучше отойти в сторонку и не смешить кур. Тех самых кур, которые несут золотые яйца.
Сила у Сергила была, и возможность давить на бизнесменов тоже. И еще он был князем по праву своего рождения. Княжеского рода он, белая кость, голубая кровь… Вслух только про кровь говорить нельзя. Да и не о том шел сейчас разговор.
– Предложение у меня к тебе, Вячеслав Андреевич. Ты выплачиваешь мне пять миллионов, и все, претензий к тебе больше нет. Ты мне ничего не должен, но «крыша» остается…
– Пять миллионов? Долларов? – От возмущения Слава Платков хлюпнул носом.
– И сразу, – кивнул Сергил.
Тяжелые для братвы времена настали уже давно, с конца девяностых. Банкиры и бизнесмены перенимали бандитский опыт, обзаводились собственными службами безопасности с криминальным уклоном, но при этом без «крыш» не обходилось – кто-то так и оставался под покровительством братвы, кто-то отходил под ментов. А сейчас бизнесмены совсем отказываются от «крыш», полагаясь только на службу безопасности. Ну, и на связи в МВД, а еще лучше, в ФСБ…
Первое время Сергил наказывал всех отступников, невзирая на статусы и ранги. Потом появилось понимание, кого можно трогать, а с кем лучше не связываться. Но это понимание только усилило течение, которое подмывало его берега и уносило некогда подконтрольные ему капиталы. Он пытался остановить этот процесс – усиливал свое влияние, снижал процентные ставки, но послушные бараны все равно превращались в борзых козлов. Такое преображение могло произойти и со Славой Платковым, которого он держал под своей «крышей» лет десять, не меньше. Но деньги вперед он хотел получить не только потому. Все, хватит с него, пора выходить из дела и окончательно перебираться за границу, где у него скоро будет свой собственный пятизвездочный отель на берегу моря. Хватит ходить под лихими ветрами по штормовым волнам, пора уходить в тихую гавань. Возраст у него, пора на покой.
Но сначала он должен был завязать в узел отношения с российским бизнесом. Сорвать свою долю на годы вперед, пожелать бывшим «данникам» счастливого плаванья под собственными парусами, и за кордон, в теплые спокойные моря. Он даже готов был пожертвовать своим воровским титулом ради комфортной жизни в тихой гавани. Он сам откажется от почетного звания, и сход переведет его в почетный статус вора в короне. В статус законного вора на пенсии…
Сергил привык ходить по грани, время от времени переступая через нее, его не пугала жизнь под постоянным напряжением, но сейчас он боялся. Не надо было ему выходить за грань в отношениях с Есаулом, а он рискнул сделать отчаянный шаг. Спасибо Давиду, он сподвиг Есаула на компромисс. Артем дал слово не трогать Сергила, но конфликт не улажен, он тлеет – для того, чтобы рано или поздно вспыхнуть красным пламенем. А, может, киллеры уже охотятся за Сергилом.
Он сделал хитрый ход, вылетел в Мадрид, но тут же вернулся в Москву. Для Есаула он сейчас в Испании, и это дает ему определенную свободу маневра, но долго ли так будет продолжаться? Есаул сейчас в силе, он может пробить ситуацию и нанести удар…
– Но это слишком много.
– Много? Я за три года с тебя столько не имею, – усмехнулся Сергил.
– Имеете. Как раз за три года имеете… – уныло вздохнул Платков.
Элитным алкоголем и сигаретами он занимался еще с девяностых. В основном закупал товар по легальным схемам, но не брезговал и контрабандой. Иногда и наркоту по своим каналам в страну завозил. Мутный он мужик, но именно поэтому Сергил мог держать его в узде. И все же этот баран мог в любой момент взбрыкнуть и превратиться в козла…
– А если я проведу аудит? Поднимем всю твою бухгалтерию, пробьем по темным сделкам… Вдруг выяснится, что ты десять «лимонов» мне за три года должен, а не пять?
– Ну, какие десять! – всплеснул руками Слава.
– Деньги любят тишину, – пристально посмотрел на него Сергил, – а мы шум поднимаем. Что, если менты тобой заинтересуются? Под статью тебя подведут, «закроют», а на тюрьме вдруг выяснится, что ты «крыса». Я тебя «крысой» объявлю, за дело. И «крысой» объявлю, и гадом, ты даже до суда не доживешь, Слава.
