Город, где гаснут фонари - Инна Владимирова
Именно поэтому Даша чаще заезжала в гости к тете Оле, а не к родному деду. Ведь при матери Артема ей не надо было разыгрывать драму о так рано ушедшем Князеве и тем самым все больше запутывать себя в паутине лжи, не надо было сидеть с грустными лицом и тщательно обдумывать каждое своё слово, боясь случайно выдать лишнее. Тетя Оля все знала и прекрасно понимала Дашу. Именно ей девушка могла выплеснуть все, что тяжелело у нее на душе, что тяготило ее, да и просто нажаловаться на Артема с его непростым характером, а взамен получить полезный совет о том, как немного сбить с Князева спесь и вправить ему мозги.
Юдина не считала, что это отдаляет ее от собственной семьи, от деда и мамы. Скорее, тетя Оля была приятным семейным дополнением в ее жизни — именно такие отношения Даше хотелось бы иметь со своей родной матерью.
— Дашуль, как у тебя дела? — спросил дедушка, подлив ей чаю. — Ты в последнее врем такая смурная.
Юдина знала, что спрашивает он потому, что переживает за неё. После того, как ей пришлось соврать про смерть Артема, дед снова стал опекать ее и принимать активное, но не слишком навязчивое участие в ее жизни. Девушка знала, с чем это связано — когда он потерял бабушку, Аллу Марковну, которую Даша едва помнила и то по фотографиям, он не нашёл той необходимой поддержки со стороны своих родных, впал в затяжную депрессию — поэтому теперь понимал, что это такое, и не хотел, чтобы с его собственной внучкой случилось тоже самое.
— Дедуль, правда, все в порядке. И со мной все хорошо, и на работе. Все как обычно, — Даша пожала плечами. — Просто… просто немного устала.
После этих слов Иван Николаевич грустно улыбнулся — уж он-то прекрасно знал, что подобные утверждения лишь снова подтверждают то, что Даша далеко не в порядке.
— Знаешь, Даш, в последнее время я стал каким-то сентиментальным, — задумчиво глядя куда-то в окно, проговорил дедушка. — В голову всякое лезет… Ностальгия напала, что ли. Вспоминается всякое, всякие…
— Что-то конкретное? Или кто-то?
— Угадала, — на его лица появилась едва заметная улыбка. — Вспоминаются мертвые, те, кого уже с нами нет. Я бы даже сказал, один человек.
Даша чуть не подавилась чаем, услышав его слова. Про Артема ей говорить категорически не хотелось и она была бы рада избежать этого разговора. Она хотела слушать про его глупых студентов в университете, которые толпами ходят к нему на пересдачи; про преподавательницу с его кафедры, которая хвастается своей дачей и всем, что растет на ней; про мамину работу; про подорожавшие продукты; про очередь в энергосбыте — про что угодно, только не про Артема.
— Знаешь, я вот вспоминаю этого человека, — продолжал дед, — и как-то странно так… Человека давно нет, а память о нем осталась. Разговоры, встречи, случайные взгляды — все это живо в моей памяти. А также живо то, чего не было, особенно невысказанные слова и несовершенные поступки. И я постоянно думаю: почему? Ведь было время, была возможность что-то сказать или сделать… Возможно, это ничего бы не изменило в итоге, но зато сейчас я бы не корил себя. Я иногда прихожу на могилу и задаю этот же самый вопрос этому человеку… Но как будто кто-то сможет ответить на этот вопрос, кроме меня самого.
Даша опустила чашку на блюдце и настороженно смотрела на дедушку, пытаясь понять, к чему он затеял этот разговор.
— И знаешь, я вижу подобный вопрос в глазах тех, кто терял, — Иван Николаевич как будто не замечал Дашу и продолжал глядеть в окно. — Это почти незаметно, но я научился различать. Такие люди учатся маскироваться, пытаются скрывать, но не зря говорят, что глаза — зеркало нашей души. Они никогда не обманут.
Тут Даша испугалась, что дед раскрыл ее, узнал, что она ему врала, и теперь хочет вывести на чистую воду.
— Дашуль, я вот к чему это говорю, — наконец он взглянул на девушку, — если у тебя есть такая возможность — не теряй зря время. Человек живёт только в настоящее мгновение. Всё остальное или прошло уже, или, неизвестно, будет ли.
Даша с недоумением смотрела на дедушку, который как будто хотел еще добавить «Передай привет Артему», но решил промолчать, и пыталась понять, не рассекретил ли он ее. Или это сам Артем нарушил свой же приказ и сам выдал себя Ивану Николаевичу? Или дед вовсе не его имел в виду? Даша терялась в догадках.
— Я говорил о твоей бабушке, — Иван Николаевич тепло улыбнулся. — Вы с ней похожи. А еще ты похожа на того человека, о котором ты думала все то время, пока я трепался.
— Я не…
— Последуй моему совету: не теряй зря времени.
Глава 34
Даша встала как вкопанная, когда увидела, как огромный зверь выскочил из дома и кинулся в её сторону. Даже если бы она захотела, то не успела бы отскочить от него в сторону. Да и если бы отскочила, он бы все равно нагнал ее в один прыжок. Оставалось лишь просто принять свою судьбу.
— Цезарь, ко мне!
Огромная собака едва не повалила девушку на землю, забросив ей на плечи свои лапы. Даша засмеялась, когда тёплый и ужасно слюнявый язык ротвейлера стал елозить по её лицу.
— Цезарь, я кому сказал!
Из-за двери дома показалась крупная фигура человека, одетого в потертые джинсы и белую майку-алкоголичку, и в три широких шага преодолела расстояние между ними. Князев легко оттащил собаку в сторону, загородив девушку собой. Но ротвейлер и не думал уходить, а стал крутиться под ногами, заглядывая в лица хозяев и дружелюбно виляя купированным хвостом.
— Привет. Прости, — улыбнулся Артём, ладонями вытерев лицо Даши, — я с ним занимаюсь, а он все никак не научится себя прилично вести.
— Весь в своего хозяина.
— Ах вот как! — рассмеялся Князев и затянул Дашу в какой-то жутко неприличный, почти животный поцелуй. Обхватив ее лицо руками, он и сам попытался лизнуть девушку по щеке, на что она негромко взвизгнула от неожиданности.
— Ты уже совсем тут одичал, — Юдина пыталась выбраться из его медвежьих объятий или хотя бы укрыть лицо от его поцелуев, забавно морщась при этом. — На людей бросаешься. Как пещерный человек какой-то.
— Ах та-а-ак!..
После этого Артем легко подхватил ее под зад и, взвалив
