Стукач и его палачи (СИ) - Перепелица Иван Васильевич
Пожав Зиновьеву руку, Зотов покинул пределы ИТК. По пути зашёл до коллег из уголовного розыска, поблагодарил ещё раз за помощь и отправился на вокзал. Уже сидя в поезде, он думал о том, сколько же нужно знать, чтобы получить исчерпывающую информацию о человеке. Оказывается, многое может рассказать даже обыкновенная татуировка на теле. У Уразова – целая картинная галерея. И по ней можно было проследить всю его непутёвую жизнь. А они пренебрегли этим. Голова не сообразила – теперь ноги страдают. Как же права народная мудрость: век живи – век учись.
- Так, говоришь, Уразов был из обиженных и трусоват? Это о многом говорит,- сказал Пархоменко, когда Зотов доложил ему результаты своей поездки в Белозёрск. – Вот только ответ на вопрос об исполнителях этого преступления и палачах Уразова эта информация не даёт.
- Но приближает нас к ответу,- дополнил Зотов. – Хотя и не так быстро, как нам бы хотелось.
- Тут ты прав. Будешь собирать информацию на Хорохордина. Хочу тебе сказать: фамилия опера, приезжавшего в Белозёрскую ИТК – Ознобишин. Это я установил, пока ты на командировочных харчах отъедался. И, тем не менее, теперь корю себя: плохо поработал. Видимо, старею. Исходя из полученной тобой информации, нужно было поинтересоваться, по каким делам в последние годы занимался Ознобишин. А я чересчур поосторожничал. Боялся, как бы утечки информации не произошло. В бухгалтерии линейного отдела наверняка хранится командировочное удостоверение и основание направления в командировку Ознобишина. Видимо, есть и дело, в котором содержится информация: как, в связи с чем, он направлялся в командировку? Твоя задача после того, как встретишься и поговоришь с Хорохординым, через паспортный стол установить место жительства Ознобишина. Потом под предлогом проверки паспортного режима пройтись по квартирам жильцов и путём разведывательного опроса, не выдавая свой интерес к персоне Ознобишина, собрать на него все установочные данные и всё что его касается. Под этим же предлогом загляни и в квартиру, в которой жил Ознобишин. Выясни, кто там теперь хозяин. Надеюсь, понимаешь, что чем больше данных соберёшь, тем лучше. А мне придётся поехать к начальнику линейного отдела милиции майору Скороходову.
Из приёмной секретарь сообщила своему шефу - начальнику линейного отдела милиции майору Скороходову, что в ожидании приёма по срочному делу находится майор Пархоменко.
- Так чего же он там скромничает, пусть заходит, - ответил Скороходов.
Пархоменко вошёл, осмотрелся. Ничего необычного. Такие же, как и у его непосредственного начальника, видавшие виды обои, стол и стулья, на которых сидели сотни, а может тысячи потерпевших, заявителей, а чаще всего те, кого приводили за различные правонарушения. Правда, в кабинете Скороходова имелся холодильник. Майор попросил секретаря приготовить чаю. Достал из холодильника запотевшую бутылку коньяка и рюмки из дряхлого на вид шкафа. Поставил начатую коробку шоколадных конфет.
- Первым делом, первым делом о работе. Ну а рюмочка? А рюмочка потом,- перефразировал известную песню Пархоменко.
- О работе, так о работе,- согласился Скороходов.
- Тогда сразу быка за рога,- начал Григорий Маркович. - Вам фамилия Ознобишин что-нибудь говорит?
- Речь идёт о моём бывшем работнике?- спросил Скороходов.
- О нём.
- Что я могу сказать? Откровенно говоря, скользкий, как угорь, и нечистоплотный. Как оперативный работник – никакой. Мог наплести семь вёрст до небес. Начинаешь отрабатывать информацию – пустышка.
- А что это за история с его командировкой в Белозёрск?
- Влетел в кабинет с горящими глазами. Есть, мол, информация по разбойному нападению на пассажира. Но нужна командировка в город Белозерск. Я попросил эту информацию изложить на бумаге. Он и изложил.
- Если можно, подробности разбойного нападения и данные о пассажире.
- Пассажирки, - уточнил Скороходов. Напал на неё на железнодорожных путях худой высокий мужчина, приставил нож к горлу и сказал: «Пикнешь – зарежу!». Рванул из рук сумочку и убежал. Висит теперь это дело глухарём. Боюсь, вечным.
- Информацию Ознобишин изложил в устной форме или письменно.
- Конечно письменно, иначе на каком бы основании, я его послал в командировку.
- И что там было?
- Да вроде, как ему шепнул некий «Д» о том, кто совершил этот разбой. Я и спросил: как бы с этим «Д» встретиться? А он отвечает, что «Д» просит его фамилию не называть и встречаться ни с кем, кроме Ознобишина, не желает.
- А от этого «Д» ещё какие-нибудь информации о лицах совершивших преступления поступала?
- Была одна. Бомжиха, на вокзале у пассажира чемодану ноги приделала. Информацию о том, кто совершил эту кражу, со слов Ознобишина, дал «Д». Так ли это, сказать не могу.
- Ещё один вопрос: к кому должен был ехать в Белозёрскую ИТК Ознобишин?
- К Хребтову.
- И какой результат?
- По нулям. Хребтов, оказывается, на тот день, когда было совершено разбойное нападение на пассажирку, находился в колонии. Я, конечно в оперативных делах не новичок. И при других обстоятельствах в командировку бы не послал. Но сам понимаешь… Конец квартала. По этому глухарю с разбойным нападением кто меня только не склонял. Вот и послал, может, удастся процент раскрываемости поднять.
- Я так понимаю, что по факту разбойного нападения имеется уголовно-розыскное дело.
- Есть такое.
- Его можно посмотреть?
- Голубчик! – вдруг обрадовано воскликнул Скороходов,- моя интуиция подсказывает, что у тебя есть информация, кто это совершил! Чувствует моя душа, не зря коньяк доставал.
- Есть,- не без гордости заметил Пархоменко.
- Так скажи! Не томи!
- Сначала давайте посмотрим уголовно-розыскное дело.
- Это мы мигом.
Скороходов набрал номер телефона и попросил позвать лейтенанта Коробейникова. Когда тот зашёл, потребовал принести уголовно розыскное дело по факту разбойного нападения. Через несколько минут уголовно-розыскное дело лежало на столе. Григорий Маркович открыл его и первое, на что обратил внимание, было то, что потерпевшая была из Владивостока. Кошелёк и похищенные деньги тянули на каких-то несчастных двадцать рублей. Но преступление было совершено особо опасным способом. Находилась в этом деле и та самая информация о таинственном «Д», он уверял, что это преступление совершил Хребтов, с которым «Д» ехал в одном поезде. В этом же поезде ехала и потерпевшая.
Пархоменко мог теперь представить, какой из Ознобишина оперативный работник. В каком поезде, в каком вагоне, в купе или плацкартном, в этой информации ни слова. Странно было и то, что поезд из Владивостока через станцию Кедроград не проходит. Можно было лишь предположить, что потерпевшая на какой-то станции пересела в поезд, следовавший в Кедроград. И ещё один вывод для себя сделал сыщик: Ознобишин фамилию Хребтова просто придумал, чтобы иметь основания для поездки в Белозерск. Теперь для Пархоменко кое-что прояснилось. Он уже не сомневался, что идёт по нужному следу. Молча закрыл дело, и посмотрел на начальника линейного отдела.
- Ну,- упёрся взглядом в Григория Марковича Скороходов,- обрадуй старика!
- Радости мало, Дмитрий Валентинович. Ознобишин-то в гости приходит?
- Да я этого негодяя сказал на порог не пускать.
- Так насолил?
- Не то слово. Мне из-за него неполное служебное несоответствие объявили.
- Скажите, у Ознобишина была семья?
- Семья? Затрудняюсь определить, была ли это семья. Жил он с сожительницей Настей Сазоновой, как кошка с собакой. Дважды с жалобами на него ко мне проходила. Хамит, избивает. Поговорил. Мораль прочитал. Даже выговор объявил. Только ему это всё, как мёртвому припарка.
- Уволили бы.
- Нужно было. Но мы же задним умом богаты. А тогда подумал: кадров и так некомплект. Примешь незнаючи человека, а он, может, потом окажется хуже уволенного. Вот и нянчился…
- Ну, хорошо. Как, по-вашему: Ознобишин легко будет «колоться»?
