Игорь Чубаха - Пепел и кокаиновый король
– Играю на все, что проиграл, плюс сверху тысячу долларов, – наконец набрался решимости усатый.
Хандуш и Крыщук решили, что ослышались. Потом Крыщук успел подумать, что его протеже расстегнет рубаху, снимет с груди золотой фамильный медальон в сто граммов и положит на стол. Но медальон на столе не появился. Глаза Пепла стали холодными и колючими:
– Я назову место в лесу, где стоит машина с анашой, приготовленная к ночной переправе.
Вот это была новость! Оба погранца машинально потянулись к табельным пистолетам. Посмотрели в глаза друг другу и передумали расстегивать кобуры. Не новобранцы, а спешка нужна только при ловле блох и поносе. Первым опомнился словак:
– Почему мы должны тебе верить на слово? – но его интонация не оставляла сомнений, пан купился с потрохами. Он боялся еще спросить, по какую сторону границы спрятана машина, потому что имел веские основания предполагать (гость явился с востока), что ответ его не обрадует.
Пепел выбрал загадочно промолчать, тогда погранцы сами придумают подходящий мотив. И, кроме того, не рассказывать же в нечаянно сложившемся карточном кругу, что первоначально Сергей планировал примелькаться на украинской заставе, потом подогнать машину поближе, и пока все будут вокруг нее толпиться и ловить раскрытыми от удивления ртами мух, под шумок проскользнуть мимо КПП. А теперь импровизировал на могиле прежнего плана.
– Хорошо... Согласен... А, все равно пропадать! Я называю место сейчас, – голос завибрировал на истерической ноте, Сергей стал косить под напрочь азартного беднягу, – Вы находите машину, проверяете, перегоняете на нейтральную полосу. Кто сорвет последний банк, та сторона и получает право отрапортовать по начальству.
– Машина ставится на нейтральной полосе ровно посредине, – тяжело прохрипел майор Хандуш, глядя в глаза не Пеплу, а украинскому коллеге.
– Погодь, мил человек, ну-ка выкладывай, що ты про цю машину, и звидкы знаешь? – приподнялся в стойку гончего пса Крыщук.
– Я сейчас не на территории Украины! – запальчиво ответил Сергей и закусил фальшивый ус. Играть сумасбродного челнока, так уж до конца. И радостно отметил, что Хандуш уставился на украинца без малейших остатков дружелюбия во взгляде. Подозрения пана майора к коллеге в попытке присвоить себе все лавры за задержание груза, кажется, стали оправдываться.
– Машина ставится на нейтральной полосе ровно посередине, – выделяя каждое слово, повторил майор Хандуш. Дружба дружбой, а звездочки на погоны получать врозь. Поэтому пан майор ни на йоту не сомневался, что при любом исходе карточной баталии Крыщук такой подарок судьбы из загребущих лап не выпустит. Но Крыщук был по эту сторону пограничных столбов и перешел границу незаконно, и челнок был здесь. А это – весомые козыри Хандуша против хохла. Но машина-то спрятана где-то там, за контрольной полосой. Как в задаче про волка, козу и капусту, которых следует переправить без потерь через реку. И кажется, сам украинский капитан наконец догадался, что находится не в том положении, когда может командовать.
– Будь ласка, – будто бы покорно кивнул Крыщук, будто бы руководствовался лишь логикой, а не собственными интересами, – Машина ставится на нейтральной полосе ровно посредине, – от волнения он вдруг заговорил по-русски почти правильно, – Я проведу тебя обратно через границу, а потом вернусь сюда, и мы с паном майором будем тебя дожидаться.
Когда капитан обращался к Сергею, его голос так пропитался медом, что Пепел не удержался и раскатисто захохотал. Даже усы чуть не отвалились.
– Так не пойдет, пан капитан. Там вы меня мигом сквозь мясорубку пропустите. Придумайте что-нибудь получше, потому что машина будет стоять в лесу без шофера только до трех ночи. А потом либо будет переправлена через границу, либо отправлена назад, и вы ее уже никогда не увидите. Решайтесь, пан капитан, пятьдесят на пятьдесят, что находка останется за вами, я – сильный игрок.
– Но ведь тебя одного тут же задержат! – зашел украинец с последнего козыря. Он все еще надеялся сыграть в беспроигрышную лотерею.
– Ты можешь своим хлопцам приказать не трогать этого москаля. По рации. А потом рацию ему отдашь, чтоб не подмывала идея запроситься в туалет и там сыграть своим тревогу. Он вернется, и рацию вернет.
– А если не вернется?
– Это игра, Мыкола, – примирительно фыркнул пан словак, – И она гораздо интересней, чем игра в очко. Да и зачем ему не возвращаться? Он сам сказал про «три часа ночи». Это его лимит. Не вернется, поднимем обе заставы по тревоге.
– А если я сейчас по тревоге подниму свою заставу? – стал торговаться по-крупному хохол.
– А если я соврал, и не вернусь? – разозлился Сергей.
– Ни много – ни мало, – отмахнулся Хандуш от аргументов Пепла, в которые не верил, и тоже пошел ва-банк, – Ты нарушил границу, без визы проник на нашу территорию. Думаешь, я тебя отпущу подобру-поздорову, если ты выберешь нечестную игру.
– Гаразд, – сдался хохол, тяжело осел на лавку и сквозь зубы отдал приказ на свою заставу ничему не удивляться, не препятствовать движению усатого картежника в обе стороны, в пешем порядке и за рулем, но приготовить Альму.
После этого рация перекочевала в карман Сергея, а пан Хандуш кликнул Бонду, чтоб тот принес еще пива. И когда об стол звякнули свежие бутылки, Бонда, как бы между прочим, был оставлен рядом, чтоб украинский капитан чего не натворил от избытка хитрости.
Оказывается, Альмой, про которую упоминал Крыщук по рации, звали овчарку. Сергей смотался за в перелеске припрятанным «Москвичом», подогнал машину, тормознул между двумя шлагбаумами, хлопнул дверцей, и собака тут же зашлась хриплым лаем. Она явно учуяла струящийся из-под брезента аромат анаши, на который ее натаскали в Школе служебного собаководства Закарпатского пограничного округа.
На украинской пограничной будке можно было разглядеть стихотворный плакат:
"Вот ползет к границе враг.
Граница!
Он залез в большой овраг.
Боится!"[7]
На словацкой наглядная агитация отсутствовала – вот и все различия. Сдерживающий Альму на поводке хохол срочной службы хищно облизал Сергея взглядом, но вспомнил приказ. А с другой стороны рвала поводок уже вторая овчарка, удерживаемая словаком. Шоу удалось: Сергей откинул брезент, демонстрируя солдатикам обоих стран закрома, полные сушеной травы, и у служивых синхронно отпали челюсти. Сергей же, так и не опустив брезент, потопал к игровому столу, вернул Крыщуку рацию и дал выслушать захлебывающийся доклад собаковода. И, как ни в чем не бывало, вытянул из сумки новую колоду.
– Нет, колоду буду выбирать я! – ударил кулаком по столу Хандуш, а потом в запале смахнул к известной матери на землю со стола полупустые бутылки с пивом – широкий жест. Одна разбилась, майору было на это глубоко наплевать. В алчных глазах пана майора золотились подполковничьи звезды.
Бонда испарился, он не желал оказаться свидетелем чего бы-то ни стало. Крыщук только крякнул, не собираясь сглаживать гнетущую паузу. Пепел равнодушно пожал плечами и придвинул майору сумку. Пан майор достал упаковку с самого дна и вскрыл. Сергей протянул руку за колодой.
– Нет, сдавать буду я! – безапелляционно выставил следующее условие пан майор.
Пепел равнодушно пожал плечами, но встрял Крыщук:
– Вытяните «на старшую карту», – голос капитана от волнения стал до смешного тонок. Только никто не засмеялся.
Сергею досталась семерка треф, Хандушу – бубновая десятка. Хандуш начал тасовать, и Сергей с облегчением заметил, что пан майор мизинцем выстраивает вольт[8], поскольку эту партию Пепел должен был ПРОИГРАТЬ обязательно.
Выстроив карты, Хандуш незаметно (для Крыщука) придержал мизинец внутри колоды и протянул Пеплу сдвигать. Его расчет строился на том, что Пепел сдвинет как раз отделенную мизинцем часть, и далее при раздаче пойдет запланированная комбинация. Но Крыщук не дремал:
– Карты на стол, – срывающимся голосом скомандовал украинец.
– Не понял!? – начал багроветь пан Хандуш.
– Положи колоду на стол, пусть сдвинет не из рук, – потребовал украинский капитан.
Хандуш обиженно надулся, дескать, не веришь старому приятелю, но подчинился. Пепел постарался сдвинуть именно там, где прежде находился майорский палец, но карты были закуплены из самых дешевых, а Сергей больше привык работать на пластиковых, и практики не хватило. Он ошибся всего на пару карт, но это делало результат игры непредсказуемым.
Шумно сопящий Хандуш дал Сергею первую карту – десятка, и открыл свою – восьмерка. Было видно, как по лбу майора скатываются виноградные капли пота. Сергей чувствовал себя не лучше, просто умел держаться в руках. Сергею требовалось обязательно проиграть этот кон, иначе пришлось бы придумывать совершенно другой способ перехода границы и в другом месте. Чем дальше от подчиненной пану Хандушу заставы, тем лучше.
