Элмор Леонард - Киллер
– Арматура прошла сквозь меня и вышла на спине, там, где почка, точнее, где она была раньше.
– Ё-мое! – Ричи покачал головой.
– У него всего одна почка.
– Я лишился почки, сломал ноги, и пришлось заменить коленный мениск на пластиковый, вот этот. – Лионель показал какой. – Но мне повезло, потому как, не зацепи меня эта арматурина, я бы расшибся насмерть. Она меня самортизировала. – Направляясь к лодке, он спросил: – Что вы еще хотите узнать?
– Это случилось десять лет тому назад, да? – спросил Арман.
– Больше. Тогда мы строили Центр возрождения в Детройте. Лет четырнадцать уже. – Он развязал бечевку и, придерживая для них лодку, протянул руку. Ступая на борт, Арман ухватился за нее, а Ричи сделал вид, будто ее не заметил.
– Вчера ты беседовал с одним парнем, – сказал Арман. – Я обратил внимание на то, что он тоже монтажник.
– Да, он в то время работал вместе со мной, – ответил Лионель. – Кажется, тогда мы с ним и познакомились. Он был еще панком.
– Но не сейчас, да?
– Панками монтажники кличут учеников. Можешь мне поверить, сейчас он совсем не панк.
– Как его зовут?
Арман ждал. Лионель смотрел в сторону дома, о чем-то размышляя, и, возможно, его не слышал.
– Я должен оставить жене записку, – сказал он. – Она повезла дочку на ледовый каток в спортивный центр.
Арман глянул в сторону дома, потом на Лионеля у причала:
– Наша прогулка не займет много времени.
Появился сухогруз, маленький, однако возвышавшийся над ними, когда проплывал мимо. Лионель сообщил, что сухогруз направляется на элеватор в Уоллесберге. Теперь он разъяснял им все, не дожидаясь вопросов.
Поначалу река Снай напоминала обыкновенную реку с берегами по обеим сторонам, лесополосами и зарослями, которые Лионель называл кустами. Но по мере того, как они продвигались к югу, ее берега превращались в болота.
– А где земля? – спросил Арман. – Здесь некуда высадиться.
Лионель вроде как улыбнулся.
– Видишь, там – топь. Когда вода поднимается, можно протолкнуть по ней лодку и найти ондатр.
– Где? – оживился Ричи. – Я не вижу никаких ондатр.
– Они увидят тебя первыми, – усмехнулся Лионель. – У меня там ловушка. В том месте, где они вылезают.
– А ты их ешь?
– Иногда, – ответил Лионель. – Жарю мясо на вертеле либо тушу в горшочке. Вообще-то ондатры жрут все подряд, поэтому многие их не едят из-за боязни травануться.
– Тогда на кой черт они нужны?
– Хорошая шкурка стоит пятьдесят – шестьдесят баксов.
– Ё-мое! И это все?
– Глянь на небо, – сказал Лионель. – Ты хотел видеть уток, да и вообще надо проследить, где они садятся.
– У меня болит челюсть, и мне холодно, – поежился Ричи.
Арман вспомнил о том жарком лете, когда он был здесь много лет назад.
– Все выглядит по-другому… на воде, – сказал он.
– Ты просто никогда не забирался так далеко, – откликнулся Лионель. – Ты и твои братья. Здесь нет ни кошек, ни собак, в которых можно стрелять.
– Продолжай в том же духе, и я превращу тебя в ондатру. – Арман покосился на Лионеля. – От своей бабушки я научился ворожбе. Когда-то давно она собиралась превратить меня в сову.
– Жаль, что не превратила.
Арман повернулся и окинул Лионеля взглядом с головы до ног.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Сова – птица мудрая, – усмехнулся Лионель, потом добавил: – Если хочешь превратить меня в ондатру, подожди до весны, когда у них случка. Тогда я хоть словлю кайф.
– Ты и так его ловишь! – хмыкнул Арман. – Живешь в таком райском уголке, как этот.
Он замерз и хотел, чтобы они побыстрей закончили эту поездку. На Лионеле была выцветшая от пота рубашка, джинсы и рваные кроссовки, но он, казалось, не чувствовал холода. Ему здесь все нравится, его ничем не проймешь!
– Сколько с нас завтра? – спросил Арман.
– По сотне с носа.
– Без скидки, да? Мог бы и подешевле, старые друзья как-никак…
Лионель помолчал, потом сказал:
– Тебе понадобится малокалиберная винтовка, могу одолжить свою. А ты купишь патроны.
– А как насчет того монтажника? Берешь его с собой на охоту?
– Иногда. Он из тех, кто не стреляет, если не собирается есть дичь. Мне кажется, ему не нравится щипать уток. Моя жена делает это для охотников. Она, так сказать, уткощипательница, – усмехнулся Лионель.
– Как зовут парня?
– Какого?
– Твоего приятеля, монтажника.
– Уэйн.
Точно! Именно так окликнула монтажника та женщина из агентства. Уэйн…
– Ты ходишь с ним на оленей?
– Хожу. У него здесь частное владение.
– Он вроде как симпатичный парень, а? Как его фамилия?
– Колсон. Уэйн Колсон…
– Живет где-то здесь?
– В Алгонаке.
– Вроде как симпатяга.
– Да. Я его иногда навещаю. Бывает, вместе с женой и дочкой Дебби. Когда мы там гостим, жена его говорит, что хотела бы иметь такую малышку, как наша Дебби.
– Так он женат, да?
– Да. Его жена торгует недвижимостью.
– Шутишь?
– С чего ты взял?
– Монтажник женат на женщине, торгующей недвижимостью… Чудно.
Лионель пожал плечами.
– У них взрослый сын, служит на флоте, – сообщил он и снова глянул на небо.
– Вон они, там! – воскликнул Ричи, провожая взглядом стаю птиц, поднявшихся над старой ивой на берегу.
– Смотрю, я с ним наплачусь, – усмехнулся Лионель. – Собирается стрелять в лысух, думая, что это утки.
– Чё такое? – вскинулся Ричи.
– Утки не садятся на деревья, – сказал Лионель. – Птицы – да, но только не утки. Это первое, что тебе следует зарубить на носу.
Арман перехватил взгляд, которым наградил Лионеля Ричи.
– Давайте выберемся на землю и разомнем ноги, – предложил он.
– Как хочешь, – отозвался Лионель.
Он причалил к берегу, где стояла опустевшая теперь ива, и выключил мотор. Ухватившись за тростник, Ричи выбрался из лодки и угодил обеими ногами в болотную жижу. Наученный его опытом, Арман прыгнул и, удачно приземлившись, одернул пиджак. Затем обернулся и взглянул на Лионеля, все еще стоявшего в лодке.
– Ты идешь?
– Мне не нужно ничего разминать.
– Прикончи его, – велел Арман Ричи.
Он ожидал услышать отговорки. Мол, прямо здесь, на таком открытом месте? Короче, что-то вроде этого… Ничего подобного! Ричи вытащил свой «смит-и-вессон», взвел курок, прицелился, держа свою пушку двумя руками, как в кино, и трижды быстро выстрелил в Лионеля, пытавшегося выбраться из лодки. Именно третий выстрел и столкнул его в воду. Звуки выстрелов почти мгновенно растворились в тишине.
– Ты стрелял трижды, – заметил Арман, – но ты его сбил.
Ричи, не отрывая глаз от Лионеля, лежавшего в воде лицом вниз и вцепившегося одной рукой за край лодки, сказал:
– Он меня разозлил. Видите ли, утки не сидят на деревьях. Я и без него это знаю.
Они быстро добрались до домика Лионеля, и, прежде чем сесть в «кадиллак» и уехать, Арман вошел в дом и вышел из него с двумя дробовиками и парой камуфляжных плащей и шляп.
– На кой нам это? – удивился Ричи.
– Увидишь! – бросил Арман.
Потом, когда они через разводной мост покинули остров, направляясь в Уоллесберг, Ричи спросил:
– Разве мы не домой? Послушай, мне нужно привести себя в порядок.
Арман велел ему надеть один из камуфляжных плащей и сказал, что они едут в Уинсор, где оставят тачку на парковке и возьмут на время другую.
– А потом домой?
– А потом в Детройт, обратно через таможню. Скажем, что мы утиные охотники и возвращаемся в Алгонак. А на самом деле разыщем монтажника.
– Чё так спешить? – вскинул брови Ричи. – Раз он там живет, то никуда не денется.
– А ты чего хочешь?
– Ну, выпить пивка хотя бы. Посмотреть телевизор.
– Сначала найдем его дом и глянем на него. Слышишь, Ричи? Между прочим, баба из агентства, что на нас пялилась, его жена.
– Ну и чё? Ведь она ничего нам не сделала. Просто смотрела, как ее психованный мужик нас дубасил.
– Я и забыл, что тебе сперва надо разозлиться, чтобы вышибить кому-то мозги. Ты когда-либо вышибал их из бабы?
– Не было необходимости.
– А теперь есть.
Ричи промолчал. Арман решил, что, возможно, впервые в жизни этот недоумок задумался, прежде чем открыть рот. Подождав еще немного, он сказал:
– Знаешь, что я тебе скажу? Никогда не оставляй дело недоделанным. Не жди, когда кто-то тебе об этом напомнит. Я и мои братья отправились в ту больницу в Сарнии…
– Ты уже рассказывал.
Опять раззявил рот не подумав!
– Ты лучше послушай, что было дальше. Мой младший брат Джеки держит лифт. Мой старший брат Джерард стоит на стреме в палате возле двери, держит ее немного приоткрытой. По коридору идет сестра. Зачем-то останавливается, открывает дверь, и мой брат тут как тут, прямо нос к носу с ней. Он мигом заталкивает ее в ванную, вырубает свет и велит молчать.
