Чингиз Абдуллаев - Его апатия
Посмотрев на часы, он решил, что еще успеет принять душ и выпить чашку чая до встречи с Эдгаром.
Ровно в десять вечера Дронго вышел из отеля и направился уже привычным маршрутом. Вскоре его нагнал Эдгар, скупо кивнувший при встрече.
— Ты уже ужинал? — спросил Дронго.
— Нет. А ты?
— Тоже нет. Успел только слегка перекусить после посещения тюрьмы. Давай пойдем куда-нибудь, поужинаем и заодно обменяемся информацией.
— Ты знаешь, куда можно пойти? — улыбнулся Эдгар.
— Не знаю, — признался Дронго. — Но, думаю, мы с тобой что-нибудь найдем по-близости. Или вернемся и поужинаем в ресторане отеля. Он, по-моему работает до одиннадцати.
— Нас могут увидеть вместе, — напомнил Вейдеманис. — Тебя это не смущает?
— Не очень. Судя по всему, весь город знает об этом процессе и все настроены против Нагиева. А мое появление здесь мало кого волнует. Даже адвокат Голиков убежден, что процесс закончится осуждением его клиента и я ни на что не смогу повлиять. Такие вот невеселые новости. Ну да ладно, не будем вместе светиться, пойдем поищем какую-нибудь харчевню.
— Надеюсь, мы найдем спокойный ресторан, — пробормотал Эдгар, — и не попадем ночью в какую-нибудь глупую историю.
— У тебя оружие при себе? — спросил Дронго.
— При мне, конечно. Я ведь должен иногда тебя охранять, если ты забыл. Ты ведь не любишь носить с собой оружия.
— Не люблю. Но иногда прихватываю. Вон впереди, кажется, какой-то ресторанчик.
Они подошли к небольшому кафе. Громко играла музыка, над кафе горела неоновая реклама. Войдя в заведение, они обнаружили немногочисленных посетителей. Большая часть столиков пустовала, и по скучающему лицу бармена было заметно, что это кафе не пользуется особой популярностью.
Дронго и Эдгар уселись за столик и попросили подошедшую официантку принести им минеральную воду и какую-нибудь еду. Официантка удивленно взглянула на незнакомых посетителей и попросила уточнить, чего именно они хотят.
— Принесите самое лучшее, что у вас есть. — Дронго улыбнулся.
— Что пить будете? — уточнила она.
— Только минеральную воду, — огорчил ее Дронго.
Девушка принесла две бутылки минеральной воды, салаты и горку тонко нарезанного черного хлеба. Дронго неожиданно остановил ее, когда она уже отошла от их столика.
— Принесите, пожалуйста, немного водки, — мрачно попросил он.
Официантка, нисколько не удивившись, отправилась выполнять заказ. Эдгар недоуменно взглянул на друга.
— После того как я побывал в этой больнице, мне хочется напиться, — признался Дронго. — Ужасное зрелище!
— Представляю, — пробормотал Эдгар. — У меня тоже была малоприятная экскурсия в городской морг.
— Что-нибудь узнал?
— Все, о чем ты говорил. Мне удалось побеседовать со сторожем и одним из патологоанатомов. Они уверены, что девочка погибла от удара, а не от удушья. Но на ее шее и плечах действительно были синяки и царапины.
— Санаева видел?
— Я с ним разговаривал. Сказал, что журналист и приехал из Москвы на процесс.
— Он тебе поверил?
— Сначала нет. Но затем я рассказал ему о тебе, о Косте Худякове, о Шалве, в общем, дал ему понять, что знаю местных жителей и у меня много друзей в Ростове. Он сразу оттаял и стал со мной гораздо откровеннее. В общем, ничего нового он не сказал. Только подтвердил, что девочка погибла от удара по голове, он в этом убежден. Следователь присутствовал на вскрытии и, ссылаясь на следы на шее жертвы, настоял на таком заключении.
— Санаев считает заключение сфальсифицированным?
— Нет, не считает. В акте указано, что смерть могла произойти от удара тяжелым предметом в висок и от последующего удушения. Или от удушения и последующего удара тяжелым предметом.
— Как это понимать? Они ведь должны указать конкретную причину смерти.
— Там и указана конкретная причина. В момент удушения убийца мог нанести ей смертельный удар. Таких убийств бывает сколько угодно. Когда жертва сопротивляется.
— Девочка-подросток сопротивляется душащему ее взрослому мужчине? — не поверил Дронго. — И чтобы ее убить, он наносит ей удар по голове? Этот следователь идиот или негодяй!
— Я тоже так подумал. Но заключение официально приобщено к делу. Патологоанатомы исследуют факты, а не наши эмоции. Смерть была от удара в висок, но на шее остались отметины от пальцев убийцы. Поэтому удушье и указано как одна из возможных причин смерти.
— Понятно. Копию акта получил?
— Нет, конечно. Кто мне ее даст? Тебе следует взять копию у адвоката.
— Если она у него еще имеется, — проворчал Дронго.
Официантка принесла бутылку водки, тарелочку с малосольными огурцами и два небольших стаканчика. Дронго усмехнулся:
— Пол-литра водки — это не так уж мало.
— Вы хотели меньше? На двоих? — не поверила девушка.
— Нет-нет, как раз то, что надо, — заверил ее Дронго.
Когда она отошла, он разлил водку. И залпом выпил пятьдесят грамм. Чуть поморщившись, Дронго взял малосольный огурец.
— Вот так становятся алкоголиками, — недовольно проворчал он.
Эдгар, чуть пригубивший из своего стакана, поставил его на столик почти нетронутым.
— Голиков обещал обратить внимание суда на неточность этого акта, — сказал Дронго. — Теперь второе: куда делись деньги? Немалая сумма для Ростова — пять тысяч долларов. И почему на суд не приезжает семья Нагиева? Хочу поехать завтра в Киев, попытаюсь поговорить с женой и сыном Омара.
— Правильно, — согласился Вейдеманис, — они могли невольно оказаться причастными к убийству. Может, их шантажировали, чтобы заставить его взять вину на себя.
— Ты ничего не узнал о семье погибших?
— Ничего. Целый день провел в морге.
— Тогда завтра с утра займись этим. Можешь рассказывать всем, что ты рижский журналист, собираешься написать об этом убийстве.
— Почему рижский? — не понял Эдгар.
— Прибалт, нейтральный человек. Со своим журналистом соседи будут настороже, чужому они охотнее все расскажут. Тебе даже не придется притворяться латышом, — пошутил Дронго.
— Надеюсь, — проворчал Вейдеманис.
Дронго посмотрел на бутылку водки. И налил только себе.
— Раньше я себе такого не позволял, — признался он. — Знаешь, я с годами превращаюсь в меланхолика. Может, это уже возраст?
— Между прочим, я старше тебя, — напомнил Вейдеманис, — хотя и не намного. И ты мне сам говорил про своих родителей, которым под восемьдесят, а они не выглядят дряхлыми стариками. Все просто — на тебя сильно подействовала сегодняшняя встреча с Нагиевым.
— Наверное, — согласился Дронго. Он посмотрел на свой стаканчик с водкой, но пить не стал.
Официантка принесла жареную рыбу с картофелем фри. Все было довольно вкусно. Они принялись за еду, и Дронго больше не дотронулся до своего стакана. Початая бутылка водки так и осталась стоять на столе.
Когда друзья возвращались в отель, Эдгар спросил Дронго:
— Ты еще не потерял надежды помочь этому парню?
— Я просто думаю, — ответил Дронго, — что мы обязаны сделать для этого все возможное.
Он не успел еще закончить фразу, когда дорогу им преградили четверо молодых людей. Двое были ростом с Дронго, двое — чуть пониже, но все с крепкой рельефной мускулатурой.
— Поздно гуляете, папаши, — заметил один из них, красномордый, с широким, приплюснутым носом.
Дронго и Эдгар переглянулись.
— Давайте ваши баксы, — потребовал второй, коротко остриженный, лупоглазый, с редкими крупными зубами. Он был в светлой майке и в перепачканных землей джинсах.
— Ребята, — примирительно сказал Дронго, — может, разойдемся по-доброму? Уже поздно, мы с другом спать идем.
— Давайте баксы — и валите, — повторил лупоглазый, оглянувшись на своих товарищей. Те радостно заржали.
— Откуда вы взяли, что у нас есть доллары? — спросил Дронго. Он помнил, что в кафе они расплачивались рублями. Но это не обычное нападение. Братки ждали именно их.
— Короче, давай деньги, папаша, — сказал первый, доставая нож. Лезвие блеснуло на лунном свете.
— Ну почему вы такие дураки? — Дронго поморщился. — Нельзя нападать на незнакомых людей поздней ночью. А если мы сами бандиты? Представляете, какие неприятности у вас будут?
— Бандиты, ха! — хохотнул второй. — Тоже мне «блатные». Может, вы еще «воры в законе»?
— А может, мы полицейские? — спросил Вейдеманис.
— Это нам по барабану, — сказал первый. — Выкладывайте бабки и мотайте.
Еще один из братков достал кастет.
— Если мы вам отдадим деньги, вы нас отпустите? — все еще пытался разрешить конфликт Дронго.
— Трусливый ты, папаша, — сказал с сожалением первый, — а мы думали, вы мужики крепкие. Ладно, давайте баксы, и мы посмотрим, что с вами делать.
