Евгений Сухов - Гениальный грабитель
— Где этот ресторан?
— В прежние времена там пивная стояла, — подсказал Федор Юрьевич.
Степан понимающе кивнул, вспомнив деревянный убогий ларек с прогнутой кровлей от навалившего снега. Пожалуй, в нем продавали две стоящие вещи: вяленый таймень и малосольный хариус.
— А таймень там будет?
— Не забыл?
— А то как же!
— Не сомневайся, будет! Если что, так я тебе из собственного холодильника принесу.
— Откуда такая роскошь?
— Позавчера бурильщики привезли двухметрового тайменя, где-то на озере выловили. Порубили на куски, вот мне пять килограммов и перепало.
Ресторан, если судить по меркам Якутии, был неплох. Над потолком, где обычно во французской провинции или в бюргерской Германии висит колесо от телеги (а то и сама телега), раскачивался потемневший от времени бубен, а в том месте, где традиционно размещалась вешалка, были вкручены многочисленные оленьи рога: у каждого, кто взирал на подобное великолепие, невольно возникала мысль, что на украшение стен под нож пошло целое оленье стадо. А в остальном все благопристойно, якутский колорит ощущался в полной мере, а точнее, бил по ноздрям наотмашь! Того и гляди, из подсобки выскочит какой-нибудь одурманенный мухоморами шаман, обряженный в задубелые оленьи шкуры, и начнет трястись в религиозном трансе. Впечатление портила разве что медвежья голова, прикрепленная над барной стойкой и изрядно побитая колонией мелких жучков.
Федор Юрьевич не шутил, когда уверял, что официантки милы. Но даже среди этих хорошеньких лиц выделялась одна, желтоволосая, чуть скуластая, с крупными раскосыми глазами. Во всем ее облике было что-то диковатое, буйное, видно доставшееся от далеких предков, принесенное многими кочевыми народами, что испокон века населяют бескрайние просторы Сибири. Хотя без казачьей крови тут тоже не обошлось. Если это не так, тогда откуда могли взяться столь выразительные светло-голубые глаза. В общем, Степан сразу понял, что пропал, когда глянул в их глубину и не отыскал при этом дна.
— Знаешь, как зовут ту официантку?
— Скуластенькую? — спросил Федор.
— Да.
— Варвара.
— Красивое имя. — Шабанов пригубил стопку с коньяком.
— Только непонятно, что она делает в этом ресторане. С ее задницей она могла бы найти место и получше! Ведь одно время Варвара была секретаршей у самого генерального, вот только тот ее отчего-то выпер. Может, она ему не дала? Как ты думаешь? — Степан угрюмо помалкивал. — Хотя ведь о таком не спросишь, верно ведь. А знаешь, кого она мне напоминает? — оживился Федор Юрьевич.
— Кого же? — все более хмурился Степан, углубляясь в невеселые мысли.
Ковырнув вилкой кусок тайменя, Федор произнес:
— Марианну! Помнишь такую?
— Не забыл, — сухо ответил Шабанов, отвернувшись.
— Точно такая же эффектная! Даже удивительно, что в такой мерзлоте, при дефиците витаминов может появиться такая шикарная девка. И рост, и лицо, и фигура… А знаешь, когда ты уехал, Марианна долго страдала. Ни с кем не хотела общаться. А ты как в воду канул, ни разу о себе не напомнил за эти годы.
— Значит, так надо было, — вяло огрызнулся Шабанов.
— Кажется, у тебя с Марианной был роман?
— Какой там роман может быть у пятнадцатилетнего пацана? Так… баловство одно.
— Она ведь глаз с тебя не сводила! Об этом вся школа судачила!
— Странно, что кто-то об этом еще помнит.
— Как же не помнить, чтобы такая девка и так крепко влюбилась, такое нечасто встречается.
— Может быть… — уныло протянул Шабанов. — Но я слышал, что у нее все прекрасно.
— Не успел приехать, а справки о Марианне навел? Ты молодец! Признавайся, кто рассказал?
— Неважно. Что там у Марианны?
— Поначалу у нее не очень хорошо складывалось. Едва ли не сразу после школы она вышла замуж за одного проходчика. Он в нашей школе учился, на два года старше. Но пять лет назад его и еще троих горняков завалило. А недавно она второй раз замуж вышла. Летчик один залетный… Он на нее просто надышаться не может. Если бы ты пораньше приехал, так обязательно ее застал. Уверен, у вас нашлось бы немало общих воспоминаний. А знаешь, она тебя очень часто вспоминала. Могу поспорить, что ты ее тоже не забыл. Вот скажи мне, ты женат?
— Нет.
— Я думаю, ты не женат потому, что до сих пор ее вспоминаешь и ищешь такую же женщину, как Марианна. Согласись!
— Ты проницателен, — процедил сквозь зубы Шабанов, пожалев, что согласился «отведать тайменя» со школьным приятелем. Время очень меняет людей.
— Вот только нет таких, как она. Не сыщешь!
Федор Юрьевич, изрядно охмелев от выпитого, что-то долго говорил, вспоминал смешные случаи из школьной жизни, то немногое, что их еще связывало. Степан скупо улыбался, продолжая пожирать взглядом диковатую красавицу Варвару. Прислушался он только однажды, когда Тимофеев по какой-то причине вдруг принялся рассказывать об алмазах.
— Если бы ты знал, какие сокровища через меня проходят. Я ведь не кто-нибудь, а главный эксперт и консультант самого генерального! — Наклонившись едва ли не к самому уху, добавил: — Хочу тебе сказать, многие из этих алмазов уходят из Якутии нелегально.
Шабанов хмыкнул — о таких вещах на трезвую голову не распространяются, видно, крепко коньячок в голову ударил.
— Что-то не верится. Я тут походил ради любопытства, так сейчас даже к карьеру не приблизиться, не говоря о том, чтобы чего-то там увезти, — всерьез засомневался Степан, разливая по рюмкам коньяк.
— Охрана приличная, все так, — поспешил согласиться Тимофеев, выпив стопку коньяка одним махом. — Только от кого же они алмазы охраняют? От рабочих, водителей, огранщиков, а кому можно вынести, так те выносят беспрепятственно. Охрана к ним даже в сумку не заглядывает. Например, курьеры! Они и вывозят алмазы нелегально! — обернувшись, он приложил палец к губам и тихо прошипел: — Ты-ы-ссс!
— Интересные вещи ты рассказываешь, а как же тогда по документам?
— К документам ты не придерешься, такие вещи организуются вполне официально. Печати, подписи, соответствующие разрешения, все на месте! Все делается как обычно, вот только добытое сырье идет не в государственную алмазную компанию России, а уходит налево!
— Вам что-нибудь принести? — спросила подошедшая Варвара, остановив взор голубых глаз на Шабанове. Сердечко невольно ворохнулось.
Степан ничего не имел против женского общества, правда, в данный момент присутствие Варвары было не совсем подходящим.
— Мы что-нибудь позже закажем.
— Почему же позже? — удивился Федор Тимофеев. — Вот что, Варенька, давайте несите коньяк. Тот, где побольше звездочек. Только не задерживайтесь, а то у меня горло пересохло.
— Сейчас принесу.
Ожидание не затянулось. Вскоре Варвара появилась, держа поднос в руках, на котором обляпанная разноцветными этикетками, будто бы разряженная барышня на ярмарке, стояла пузатая бутылка коньяка. От обилия звездочек просто рябило в глазах.
— Вот это то, что нужно! — удовлетворенно воскликнул Федор Юрьевич, перехватив бутылку. — Мы сами разольем, чего же вас утруждать. А потом, некоторые вещи мужчины делают гораздо лучше, чем женщины.
— Если вам что-то понадобится, так я буду рядом, — пообещала Варвара.
Вильнув бедрами, отошла в противоположный угол зала, к подруге, голосисто переругивавшейся с двумя подвыпившими мужчинами.
— Будем иметь в виду… Так это о чем я…
Недавний разговор был позабыт, о нем следовало ненавязчиво напомнить.
— Ты говорил о том, что часть алмазов идет куда-то налево.
— Точно! — обрадованно воскликнул Тимофеев, умело вытаскивая пробку. — У тебя просто поразительная память.
— Не жалуюсь.
Коньяк был разлит в крохотные рюмки. Темно-янтарная жидкость, приятная для глаз, невольно притягивала взор.
— По маленькой?
— Не откажусь, — Степан взял рюмку двумя пальцами, почувствовав через граненое стекло многовековой холод Якутии. Правильнее было бы, открыв коньяк, дать ему как следует отстояться, чтобы он мог впитать в себя тысячелетний воздух алмазных копий, аромат тайги, замешанный на вкусе золотистой морошки, багровой клюквы и кисло-сладкой голубики. Чтобы от одного лишь духа сбивало с ног, вот тогда он будет приносить истинное удовольствие.
Пригубив напиток, осознал: так тоже ничего… Хотя могло быть и получше.
— Знаешь, давай выпьем за то, чтобы встречаться почаще.
— Тост подходящий. Я не против, хотя путь из Москвы до Дружного неблизкий.
Рюмки столкнулись стеклянными боками, издав звон, непродолжительно прозвучавший.
— Так, значит, ты сейчас в Москве? — спросил Тимофеев, закусив кружочком салями.
— Оттуда.
— Вот в один из московских банков и поступают левые алмазы.
