Анатолий Безуглов - Рассказы и повести
– Еще бы. После этого – значит, вследствие этого! Вы считаете, что именно так подумал Воронцов?
– Именно так. Обратите внимание, авария произошла, когда я занялся на автобазе вопросом, нет ли приписок, в частности, у Воронцова.
– Не могу понять, почему он взял в свою бригаду Дорохина…
– Это произошло без его ведома. Он был в области на слете передовиков. Незадолго до этого уволился Шамиль Мансуров, то есть его выжили. И тут приходит устраиваться Дорохин. Характеристики отличные, и райком комсомола рекомендовал. Вот Лукин и решил порадовать своего передового бригадира хорошим шофером… Между прочим, это указывает на то, что Лукин не ведал о порядках и нравах, царящих в этой бригаде…
Добиться признания Коростылева в том, что авария была подстроена им, было делом далеко не простым. По поводу того как на раме КрАЗа Дорохина оказались отпечатки пальцев Коростылева, арестованный выдвинул такую версию. За несколько дней до рокового рейса сам Николай якобы попросил его отрегулировать тормоза. Дорохин такого факта припомнить не мог.
Фадеев продолжал поиски новых улик. И они были найдены.
Важные сведения дала хозяйка дома, у которой Коростылев снимал комнату. По ее словам, незадолго до аварии Дорохина к постояльцу приходил Воронцов. Они просидели весь вечер за водкой, бурно обсуждая что-то насчет тормозов и прочее. Якобы Коростылев от чего-то отказывался, а гость настаивал, уговаривал, грозил…
Прошло несколько дней. Весь город только и говорил о том, что где-то неподалеку от Зорянска грузовик врезался в автобус с пассажирами. По словам хозяйки Коростылева, тот беспробудно пил три дня, не выходя на работу. Был в мрачном, подавленном состоянии. В это время опять появился Воронцов. Гость ругал постояльца, обзывал размазней, уверял, что насчет автобуса – враки, покалечился только шофер грузовика. Хозяйка также слышала, как Коростылев говорил, что смотается куда-нибудь, пока не поздно. Гость в ответ на это заявил, что если Коростылев сбежит, то тем самым навлечет на себя подозрение…
Квартирная хозяйка Коростылева рассказывала обо всем с горящими глазами, азартом и удовлетворением. Смотреть на нее было не очень-то приятно – представитель той породы людей, кто, не имея своих интересов в жизни, любит подглядывать в замочные скважины, дежурить у чужих дверей и окон. Но на лгунью она не походила. Подробности, сообщенные ею, выдумать сама не могла никак. И, что ни говори, очень помогла следствию…
Наконец Коростылев не выдержал, признался.
Выяснилось, что, когда началась история с загрязнением озера и следствием по этому делу, Воронцов страшно перепугался. Он действительно был убежден, что Дорохин донес в прокуратуру.
А следователь зачастил на базу, стал копаться в документах, беседовать с работниками автохозяйства. Воронцов чувствовал, как Фадеев постепенно близится к цели. За остальных шоферов бригадир не очень опасался – не выдадут. А вот Дорохин… Крепкий парень, ничем не возьмешь. Тогда Воронцов и уговорил Коростылева подстроить аварию, чтобы строптивый шофер замолчал навсегда.
Что именно нужно было сделать с машиной Николая – тоже идея бригадира. Вечером, накануне аварии, Коростылев дождался ухода Дорохина и сменил штуцер стравливания тормозной жидкости: поставил старый, почти без резьбы…
Воронцов был взят под стражу. Вину свою в подготовке к покушению на жизнь Дорохина он отрицал. Упорно и последовательно. На очных ставках с Коростылевым опровергал его показания, уверяя, что Петр все выдумал из какой-то там личной мести.
Меня интересовала личность бывшего бригадира: как он мог решиться на столь жестокое преступление? В какой-то степени это стало ясно во время одной из очных ставок Воронцова с Коростылевым. Я присутствовал на ней.
В течение долгой, утомительной перепалки между обвиняемыми Воронцов сказал:
– Ну что ты мелешь, Петр? Неужели я такой дурак, чтобы самому лезть в петлю? У меня было – положение, хорошая зарплата. Выдвигали на руководящую должность! И чтобы я сам это разрушил, собственными руками? Так, по-твоему?
Коростылев, усталый и озлобленный, бросил ему в лицо:
– Все это ты и боялся потерять! Помнишь, как сам разглагольствовал о своей голубой мечте – засесть в кресле директора? Личная машина, личная дача. Меня и Ромку Пикуля сделаешь бригадирами. А кто посмеет рыпаться, в шею выгонишь. Будешь, мол, кум королю и сват министру… Не говорил, да? А тут Николай возник! Встал он тебе поперек дороги!
Голубая мечта… Вот что двигало Воронцовым. Стать хозяйчиком, окружить себя «своими», чтобы иметь возможность хапать, хапать, хапать…
Воронцов так и не признался в том, что участвовал, а вернее – организовал подготовку покушения на убийство Дорохина. Единственное, что он взял на себя,– приписки и продажу «лишнего» бензина.
Но факты и улики, добытые в ходе предварительного следствия, изобличали его полностью.
Фадеев представил мне на утверждение обвинительное заключение по делу. В нем Г. С. Воронцов и П. О. Ко-ростылев обвинялись в покушении на убийство Н. Дорохина, а также в хищении бензина. Трех других шоферов – Р. Г. Пикуля, С. В. Кочегарова и Ю. И. Шавырина, которые сливали солярку на землю,– в нанесении ущерба окружающей среде. Кроме того, я как прокурор предъявил иск о взыскании со всех пятерых суммы, которую они незаконно получили в виде зарплаты и премий в результате многочисленных приписок тонно-километров.
Со стороны Дорохина против Воронцова и Коростылева был предъявлен гражданский иск о возмещении убытков, вызванных лечением в результате аварии.
Дело было направлено в суд. Виновные понесли заслуженное наказание.
Ну а те, кто помог раскрыть преступление, с кого началась вся эта история?
Добрые дела не должны оставаться неотмеченными. И поэтому я, еще до окончания предварительного следствия, направил в городской отдел народного образования представление, в котором выражал благодарность дозорным «голубого патруля» за их деятельность по охране природы и помощь в разоблачении преступников; просил отметить ребят и их руководителя, учителя географии Олега Орестовича Бабаева.
Майские праздники многие горожане по традиции проводили на Берестене. В эти дни открывался сезон на лодочной станции, начинали работать разные аттракционы. В тот год Первомай особенно радовал хорошей погодой. Светло-зеленая дымка окутала деревья и кустарник вокруг озера, в траве желтели цветы. На гулянье у воды собралось народу более обычного. Люди радовались весне, солнцу. И тому, наверное, что Берестень по-прежнему встретил их своей хрустально-голубой водой.
Мы с женой тоже пошли к озеру. Увидел я там и супругов Бабаевых с сынишкой. У нас с учителем невольно возник разговор о недавних событиях.
– Знаете, Захар Петрович, какая у меня мечта,– признался Олег Орестович.– Чтобы у нашего «голубого патруля» не было дел. Я верю, что настанет время и в сознании каждого человека крепко-накрепко укоренится: вода, деревья, воздух – это часть его самого. Калечить природу – все равно что вредить самому себе. Как сказал поэт Василий Федоров: природа и сама стремится к совершенству, не мучайте ее, а помогите ей…
Мы гуляли по берегу, а я думал о мечте Олега Орестовича.
Красивая мечта!
ПРЕЗУМПЦИЯ НЕВИНОВНОСТИ
На конференцию гособвинителей области меня пригласили недели за две. Просили выступить, поделиться опытом. Это было почетно и хлопотно. Как всегда в таких случаях, не хватало одного дня. Ночь перед отъездом в Рдянск я почти не спал – писал доклад, хотя читать его с трибуны не собирался.
Несмотря на усталость и недосыпание, я уезжал из своего Зорянска в приподнятом настроении. Конференция – событие не частое. В какой-то степени праздник.
Жена отутюжила мой форменный костюм, сложила в чемодан все, что было необходимо командированному. На вокзал я отправился вычищенный, накрахмаленный. Даже пуговицы на моем форменном пиджаке сверкали, словно позолоченные. Тоже работа жены.
О билете позаботился заранее. На этот поезд, по давно заведенному порядку, для Зорянска бронировалось двадцать мест. Провожал меня только шофер. На дворе завывала метель. Но настроение от этого не испортилось. Пожалуй, наоборот. Люблю ехать в поезде, когда непогода. В вагоне тепло, уютно.
До прихода поезда мы со Славой – шофером – коротали время в станционном буфете, попивая обжигающий крепкий чай.
– Ну и метет сегодня,– сказал шофер.– К вечеру обещали похолодание. В такую погоду хорошо завалиться на полку и поспать.
– Не поспишь. Ехать-то всего ничего…
Объявили мой поезд. Я подхватил чемоданчик и в редкой толпе пассажиров нырнул в снежную круговерть.
Славе сказал, чтобы он сразу шел в машину. Но шофер, поглубже натянув шапку-ушанку и спрятав руки в карманы куртки, так и проторчал на перроне, пока не тронулся состав. Разглядеть что-либо в летящем наискось снеге было трудно…
