Бандитская дива - Владимир Григорьевич Колычев
— И долго они будут подтверждать?
— Ну, не скажу, что быстро, — пожал плечами Игнат.
А ведь не растекалась кровь под головой потерпевшего, не видел он лужи на земле. Может, просто не заметил? Надо будет еще раз глянуть.
— И что мне до этого делать?
— Сидеть, ждать.
— Где сидеть?
Игнат усмехнулся, сочувствующе глянув на парня. За решеткой ему сидеть, хорошо, если в поселке, а могут в Геленджик забрать или даже в Новороссийск — в следственный изолятор.
Он вышел к месту, откуда Полуянов столкнул потерпевшего. Спускаться вниз не стал. Подъедет наряд, закроют Полуянова в машине, выставят оцепление, тогда уже можно будет еще раз осмотреть труп — осторожно, чтобы не затоптать следы.
— А кто это? — спросила Оксана, глядя на лежащего внизу человека.
Солнце уже поднималось надо горизонтом, стало совсем светло.
— А кто деньги у нас вымогал? Я думал, он за деньгами приходил! Схватил меня, я его толкнул, он упал, ударился… Я всего лишь его толкнул!.. — хныкал Полуянов. — И не бил я его, он был уже мертв, когда я спустился с обрыва.
— Давай не раскисай! — поморщился Игнат. — Покажи, где ты стоял!..
— Здесь и стоял, держался за калитку… Калитка закрыта была.
— А гастролер сзади зашел?
— Да…
— Неожиданно?
— Ну-у…
— Ты не слышал, как он поднимался?
— Да нет, шуршало там что-то внизу. Я думал, ветер. А потом смотрю, человек поднимается. Темно было…
— Человек тебя схватил?
— Да.
— Деньги требовал?
— Нет… Ничего не требовал… И смотрел на меня… Да нет, не хватал он меня, — оживился Полуянов. — Он хватался за меня, чтобы не упасть!.. Он на ногах еле держался… И в крови весь был!.. Может, он уже тогда умирал!.. Упал и умер!..
— Но толкнул его ты.
— Я думал, что он на меня нападает.
— Толкнул, он упал, ты за ним спустился?
— Спустился… Но я его там не бил! Не избивал!.. И на руках следы от ударов по дереву.
— Разберемся.
— Я бы его тоже толкнула, — сказала Оксана, кивнув в сторону трупа.
— Не надо никого толкать, — невесело глянул на нее Игнат. — Вещички нужно собрать. Туалетные принадлежности, полотенце, чистые носки, смену белья…
— Да не виноват я ни в чем! — истерично вскрикнул Полуянов.
— Я же говорю, разберемся. Если невиновен, отпустим.
Подъехал наряд патрульно-постовой службы, в той же машине прибыл и оперуполномоченный Желманов, полноватый, среднего роста мужчина хорошо за тридцать, несколько сермяжной внешности. Пышные, но тонкие волосы, не седые, но как будто запыленные, глубокие морщины на лбу, нос картошкой, выцветший китель с мятыми погонами старшего лейтенанта и волосками собачьей шерсти на нем. Кинолог не подъехал, ответственность за собаку взял на себя Желманов, с ней на поводке он и вышел из машины.
Полуянова заперли в зарешеченном отсеке «уазика». Раннее утро, в клетке совсем не душно, жить можно. В отделение задержанного Игнат отправлять не стал. Подъедет следователь, первым делом захочет допросить подозреваемого.
В сопровождении оперуполномоченного и патрульных Игнат спустился к телу покойного. И уже при утреннем свете осмотрел его голову и рану на ней. Глубокая рана, в теменной части, и не похоже, что ударился о камень. Потерпевшего ударили чем-то твердым и острым, возможно, топориком. Или, скорее всего, заостренной частью молотка. А может, и острым камнем сзади шарахнули.
А волосы мокрые, кровь местами смыта, но, похоже, натекла новая. Надо бы пройтись по тропке, которой следовал потерпевший прежде, чем выйти на Полуянова, может, там капли крови. А еще лучше пройтись по маршруту, которым он следовал на всем протяжении своего пути от места, где получил травму.
Овчарка уже взяла след, побрела по пляжу в сторону от поселка.
— Давай, Шаманка, Шаманочка! — подбадривал ее Желманов.
Вильнув хвостом, собака перешла с шага на бег. Как оказалось, она вела их к Михалевке, которая находилась в нескольких километрах от Морячка. Добраться до поселка можно было по объездной дороге, через горы, или напрямую — по узкой, местами перекрытой скальными выступами пляжной полосе.
Глава 4
Где-то на середине пути между поселками находились пещеры, в одной из которых четыре года назад Игнат обнаружил тело мужа Зойки. Они тогда с Лией ходили его искать. Дорога сложная, пройти ее, не замочив ног, невозможно. Очень скоро собака остановилась перед скальным выступом, зубцом входящим в воду. Идти в обход недолго и неглубоко, но Шаманка что-то не очень стремилась к водным процедурам. Желманов не подвел, смог уговорить пса, преграда осталась позади. Но собака могла потерять след, Игнат этого и боялся.
Но нет, собака снова взяла след, пошла по нему и даже с ходу взяла очередную водную преграду.
— Сколько ж он шел с пробитой головой! — посетовал Желманов.
И при этом Игнату ни разу не попалась хотя бы капелька крови. Но вот собака остановилась, закружила перед подозрительным предметом. Игнат наклонился и увидел размазанное по камню пятнышко бурого цвета.
Чем дальше, тем кровяных капель становилось больше. А перед заводью, у скального отвеса, Игнат обнаружил большое пятно на прибрежных камнях. А заводь глубокая. Если держаться скалы, препятствие можно было пройти, намочив ноги всего лишь по колено. Но гастролер, возможно, окунулся в воду с головой. Возможно, он смывал кровь с разбитой головы, а потом сидел, собираясь с силами. А кровь, смешанная с водой, капала на камни, потихоньку останавливаясь. И чем дальше шел раненый, тем меньше оставлял после себя крови.
Собака прошла мимо пещер и остановилась почти у самой Михалевки, на широкой прибрежной полосе, на камнях которой виднелись пятна крови. Много пятен, много крови. На глаза Игнату попался оторванный карман от рубашки со следами крови на нем. Нашел он и перевернутые камушки с кровью на обратной стороне.
— Драка здесь, похоже, была, — сказал он.
— Похоже на то, — кивнул Желманов, глядя на целый розлив крови.
Там, похоже, лежал истекающий кровью человек. И можно было даже предположить, куда делось тело. Кровавые следы волочения вели в море. Или человек сам дополз до моря, или его стащили туда. А вот куда делось тело, пока непонятно.
Игнат внимательно осмотрел место, где кровавый след уходил в море. Он мог, конечно, ошибаться, но, возможно, к берегу швартовалась лодка. Камни едва заметно были сдвинуты ее форштевнем. Носом ее на берег загнали, а потом обратно в море с телом раненого или даже мертвого человека. След форштевня такой смутный, а скоро от него и вовсе ничего не останется. Мягкая волна накатывает на камни слабо, но рано или поздно она разровняет их.
Собака
