Кирилл Кудряшов - Из последних сил
Парень с экрана был простым парнем. Одним из тех, чья жизнь проходит по сценарию, написанному кем-то другим. Школа, техникум, работа, жена в бигудях и грязном халате, которая будет орать на него, когда он вернется домой поздно, крепко напившись в сквере неподалеку от дома с другими мужиками, цироз печени, а может рак простаты… Смерть! Если верить информации на странице — сейчас ему было 25, но выглядел он на десяток лет старше, несмотря на свою попытку бодро улыбаться в камеру, снимающую его для аватарки. Шрам часто видел такие улыбки. В метро, в которое он нередко спускался, спасаясь от всесильных московских пробок. Так сидящий парень улыбается стоящей девушке, разрываясь между желанием понравиться ей и нежеланием уступать ей место. Улыбается, надеясь что она хоть как-то покажет свою заинтересованность, например, улыбнется ему в ответ, и тогда-то он конечно же встанет, как истинный джентльмен, уступит ей место и заведет разговор, который закончится походом в «Макдак», прогулкой по парку, и плавно перерастет в бурную ночь. В его мечтах! Потому что в реальности она посмотрит на него с неприязнью, а он подумает: «Нет, мне ничего не светит, вот и она пускай стоит!»
Парень с экрана так смотрел на жизнь. Понимая, что ему ничего не светит, что жизнь не пожелает отдаться ему пылко и со всей своей страстью, как она отдавалась крепко держащемуся за нее Шраму. Понимая, но все равно пытаясь улыбаться!
В заголовке страницы вместо «Дмитрий Власов» фигурировало «Георгий Мартовский».
— Почему ты думаешь, что это именно наш клиент? — спросил Шрам.
— Это как раз не наш Дима. Но этого парня зовут Дмитрий Власов. Проверено. Мои ребята вычислили его по ip-адресу, я лично проверил, поговорив с его друзьями. Кстати, вот на фото он на своем «Ситроене». По каким-то причинам парень никогда не указывает свое настоящее имя в Интернете — трое его друзей, с кем я разговаривал, это подтверждают. Почему? Есть гипотеза: он продал свою жизнь.
— То есть? — не понял Шрам.
— Доказательств этого у меня нет, но это самое вероятное объяснение. Смотрите: Дима всегда прилетал в Москву самолетом? Делал это по своему паспорту, выписанному на Дмитрия Власова. Верно? По нему же он останавливался в гостиницах. Стас, ты ведь отслеживал его передвижения по городу?
— Конечно. Когда мы отдавали Диме заказ — я всегда был рядом, в нескольких шагах. Первое время — следил, чтобы парень не улизнул с авансом. Ну а потом… Потом просто следил! По привычке!
— Допустим, что на самом деле он — никакой не Дима. По своему паспорту ему разъезжать по стране опасно, ему нужен липовый документ, но к кому обратиться за фальшивым паспортом — парень просто не знает.
— Да сейчас уже знает, наверное. С его-то деньгами…
— Допустим, сейчас — знает. Может у него их уже несколько. Но три года назад, когда ему впервые потребовалось прикрытие, таких связей у него не было. И тут наш Дима встречает одногодка, слегка похожего на него внешне. Серьезной проверки такая подмена документов не выдержит, но кто и когда всерьез сличал фотографию в паспорте с оригиналом в аэропорту или гостинице?
— Да кто вообще похож на свою фотографию в паспорте? — хохотнул Стас. — Начинаю понимать, к чему ты клонишь.
— Да, именно к этому я и клоню. Предположим, что некий выпускник ПТУ, за сумму, которая кажется ему большой и внушительной, отдает свой паспорт слегка похожему на него человеку. По сути — отдает свою жизнь. Что уж наш Дима ему там наплел — мы не узнаем, может, рассказал, что он — политзаключенный, гонимый за пропаганду общечеловеческих ценностей, а может, представился секретным агентом. Главное — он убедил настоящего Диму Власова, что паспорт ему нужен не для того, чтобы оформить на того кредит, потому что денег у него и так достаточно. Одно из условий сделки — тот «Ситроен», на фоне которого Дима позирует на этой фотографии. В итоге — все довольны. Наш Дима — катается с чужим паспортом по всей стране, нигде не засвечивая свою настоящую фамилию, а настоящий Дима — получает за это хорошие деньги и особо не тревожится по поводу отсутствия у него документов.
— Логично, — резюмировал Шрам, — и вполне правдоподобно. Завтра едем к этому Диме. Я и Стас. Думаю, внушительной крайновской физиономии будет достаточно, чтобы этот Власов рассказал нам все, что знает про нашего Власова. Юра, что есть еще?
— Больше ничего. На Власове числятся три сим-карты. Одна из них — тот номер, по которому всегда выходил на связь наш Дима. Еще две я не прозванивал.
— Правильно. Если по одной из них ответит Дима, который наш Дима — он вряд ли обрадуется звонку в два часа ночи. А нам с ним поласковее надо, аккуратнее. Завтра будем звонить, завтра. Еще есть что-нибудь?
— Больше ничего. Сети расставлены. Стас на связи с ГИБДД, я — с вокзалами и аэропортами, только это все зря. Не уедет он из Новосибирска. Не бежит он ни от кого. Так не бегут.
— Ясно. Значит на сегодня — все. Расходимся.
Дисциплинированный Крайнов поднялся быстрее всех и, кивнув на прощанье, исчез за дверью. Шрам собирался было уже последовать за ним, когда услышал голос Некрасова.
— Шрам, погоди. Я хотел спросить…
— Слушаю, Юра.
— Ты не сказал мне, что ты задумал. Для чего тебе Дима?
— Есть заказ, вот и все. Хороший и очень важный заказ.
— Такой, что справиться с ним может только Дима? Ребята Стаса не подойдут? Или сам Стас?
— Не подойдут. Там нужно не просто убрать. Там нужен несчастный случай, очень грамотный, к которому не придерешься и не подкопаешься. Такое может только Дима.
— То есть ты не скажешь мне, кого ты собираешься ликвидировать?
Шрам задумался. Сказать или не сказать? С одной стороны, что знают трое — знает и собака, да и есть вещи, которых лучше не знать, работая вслепую. Но с другой — не доверять Некрасову оснований не было. За семь лет совместной работы он показал себя верным, умным и исполнительным помощником. На него Шрам полагался так же, как на себя… ну, или почти также.
— Юра, поверь, ты не хочешь знать, что это за заказ и от кого он исходит.
— Это что сейчас за джедайские штучки были? — саркастически улыбнулся Некрасов. — Ты бы еще рукой по воздуху повел, будто Силу. Кто заказчик, я и так знаю. Сегодня, а точнее — уже вчера, последним в твоем расписании встреч был Мэтт Фелпс, шухер поднялся именно после твоего разговора с ним, а разговор был долгим. Ты говорил, что он скорее всего по сирийскому вопросу работает, но судя по тому, какую бурную деятельность мы развили после этой беседы — Сирией тут и не пахнет, тут что-то более крупное.
— Верно рассуждаешь! — улыбнулся Шрам. Ему нравилось слушать логическую цепочку, выстраиваемую Некрасовым. Своего первого помощника он ценил прежде всего за острый аналитический ум, который тот сейчас и демонстрировал. Шрам уже решил для себя, что не станет скрывать от него суть ГРУшного заказа, но теперь хотел посмотреть, докопается ли он до правды сам, без подсказок. А точнее — хватит ли у него высоты полета, чтобы предположить, как высоко Шрам замахнулся! Высота полета была вторым качеством, которым должны были обладать его приближенные… Если человек летает низко — в империи Шрама ему не место.
— Раз нужен Дима — тут пахнет диверсией, — продолжал рассуждать Некрасов, — где американцам сейчас нужна диверсия, вроде той, что Дима устроил на индонезийском тендере? Я, конечно, не всезнайка, но как мне кажется, ничего крупного сейчас не проходит. Значит, диверсия нужна для того, чтобы подстроить несчастный случай и кого-то ликвидировать. Верно?
— Допустим.
— Дальше — сложнее. Несчастный случай — вещь распространенная, произойти может с кем угодно. В России очень много фигур, так или иначе мешающих ГРУ. Но вряд ли они обратились бы к тебе, если бы им потребовалось убрать президента какой-нибудь экспортной или оборонной корпорации. Такие вещи ГРУ делает самостоятельно и без несчастных случаев… Есть много способов убрать неугодных людей с нужной должности, их даже убивать для этого не обязательно! Контора Фелпса в этих вопросах — дока, он бы не стал для этого просить у тебя помощи. Нет, не тот это случай… Нужно именно кого-то убрать, верно?
— Верно! — кивнул Шрам.
— Убрать очень тихо, чтобы никто не сомневался в том, что произошло не убийство, а именно трагическая случайность, приведшая к катастрофе…
По мере того, как мысли укладывались в голове Некрасова, подобно фигуркам в «Тетрисе», по мере того, как он подбирался к цели, его голос становился все тише и тише, а зрачки — все больше и больше.
— Убрать кого-то, до кого их спецам не дотянуться. Кого-то, кого охраняют так, что единственный способ его ликвидировать — это либо выстрел из снайперки, что неприемлемо, либо… либо импичмент, что очень сложно организовать! Пытались уже, в 93-м и 99-м, оба раза — безуспешно… И вот теперь… Господи, Шрам, во что ты ввязался?
