Ангелина Прудникова - Воровские истории города С
Наутро, в то время, как Александр, наполнив кусками мяса закопченую кастрюльку и поставив ее на огонь, снимал пенку с аппетитного варева, соседка его тетя Люба выводила на прогулку свою собаку. Их любимым местом была единственная открытая площадка поблизости — заснеженный двор ПТУ № 28. И в то время, когда Александр обгладывал первый, хорошо уварившийся кусок несчастного Толика, собака вырыла из снега под трубами округлый предмет. Женщина завизжала, увидев на нем щетку усов…
На обнаруженный предмет милиции пришлось отреагировать. Тут уже припомнились и анонимные звонки. И вскоре в квартире Александра Мариева работала следственная группа.
Хозяин встретил представителей власти равнодушно. Обыск показал наличие пятен бурого цвета на замоченном постельном белье, кресле, на одежде и стенах, бурой засохшей лужи в ванной под умывальником. Рваный пакет с небрежно обрубленными нижними конечностями так и стоял в кухне у двери, пакет с частями рук — в помойном ведре в туалете. Холодильник под окном был забит неосвежеванными кусками человечины: на одном куске — сосок, на другом — татуировка. На подоконнике — кастрюлька с сомнительным супчиком, на столе — обглоданная часть грудины…
Через два дня на городской свалке, в тридцати метрах от дороги, специально посланная группа найдет тазобедренную часть туловища мужчины, которая лежала на куче мусора прямо сверху.
* * *Татьяна и Николай, гонимые привычным утренним похмельем, направлялись прямой наводкой к квартире гостеприимного Александра. Наличие трупа в этот момент их не смущало: за два дня как-то притерпелись уже, да и сколько можно о нем говорить! Тем более, что Николай убеждал, что это, скорее всего, манекен, а не труп: «Сама же говорила, что запаха не было!» Гораздо притягательнее для них было наличие угощения. А ведь в ванную можно и не заходить — действительно, нет в этом никакой надобности!
У подъезда Александра они увидели милиционеров, в квартире сновали какие-то люди… И враз у обоих проснулась совесть, с души словно камень упал. Вспомнили про гражданский долг, решились, подошли к милиционеру, рассказали про труп в ванне. На этот раз за них ухватились, отправили в участок — дать показания…
Суда над Александром Мариевым не было: его автоматически признали невменяемым (по психушкам он — с 1975 года), что освобождало его от уголовной ответственности. Но показания следствию он давал и сам их подписывал. Об убиенном Анатолии Шиловском ничуть не жалел: «Он мне надоел». На вопрос, каково оказалось мясо, ответил: «Ничего, понравилось». В общем, во времени, месте и своей личности полностью ориентировался.
Его определили на лечение в Санкт-Петербургскую психиатрическую больницу, под строгое наблюдение. Там он уже отбывал ранее два года: в 1990 году он так же, «в сердцах», порубил топором своего собутыльника за то, что тот не дал ему бутылку, — к счастью, не до смерти. Но есть подозрение, что когда-то Мариев закончит свое лечение, станет никому не нужным, и снова, отягощенный алкоголем, расквитается с кем-то, не понравившимся ему…
* * *Тебя разочаровала развязка, читатель? Ты бы наказал людоеда суровее? Но его изоляцию и так курортом не назовешь — он больной человек. Хотя и действовал на удивление скрытно и логично, совершая преступление.
Эта история произошла в Северодвинске около пяти лет назад и к ней, казалось бы, нечего добавить. Но вопросы остаются, пусть и риторические. Например: в какой момент психически больные люди начинают понимать, что им «все можно», все дозволяется? Как быстро это происходит? «У меня справка, мне ничего не будет» — словно руководство к действию. И окружающие страдают, пусть даже такие «никчемные», как бомж Анатолий Шиловский. «Почему голову спрятал?» — «Чтоб не узнали?» Что-то все действия были слишком логичны. Или это и есть логика сумасшедшего?
А с другой стороны поражает та обыденность, с какой совершались хмельные возлияния людей без определенного рода занятий, рядовых северодвинских алкоголиков, в квартире рядом с изуродованным мертвым телом. Кажется, прошло бы еще три дня, и компания, сначала из любопытства, попробовала бы человечинки, а там и во вкус бы вошла, как уже случалось не один раз в стране нашей странной… Что же это: опустошенность, равнодушие, окончательно пропитое достоинство или приближение к краю?
Неудавшаяся гастроль, или Портрет домушника в интерьере
Кто такие домушники? Кто они, эти таинственные личности, что нет-нет да и чистят ваши квартиры и растворяются затем в небытие вместе с вашим драгоценным, годами нажитым скарбом?
Мне пришлось как-то познакомиться с целым «квартетом» молодых воров: нет, не страшные на вид, даже симпатичные, только страшно неприятным для горожан ремеслом занимаются.
Когда они появились в зале суда (а суд над ними все-таки состоялся), первым впечатлением было, что эти приятные с виду ребята могли бы, пожалуй, составить славу отечественному кинематографу, сыграй они главные роли в очередном сериале — скажем, «Гардемарины-3» или «Трое смелых, пятеро справедливых». Один из них, хотя и носил непрезентабельное имя Вася, очень сильно походил на короля рок-н-ролла Элвиса Пресли: тот же чуб, тот же экстерьер. Так и чудилось: сейчас запоет. Другой его подельник, несколько грустный и как бы даже досадующий на все происходящее, напоминал внешностью французского киноактера Жерара Филипа («Фанфан-Тюльпан»). Третьего можно было сравнить, скажем… с молодым Юрием Никулиным. А четвертого, самого молодого, — пожалуй, с крестовым валетом из колоды игральных карт. Добавьте к внешнему облику подсудимых возраст, едва переваливший за двадцать, — и вот вам полная картина домушников, таких приятных молодых людей… Только факты, которые вскрывались друг за другом на су медленно но верно разрушали их обманчивое обаяние.
Началось все с села Петровского, что в Ивановской области, откуда родом Вася-Пресли и его дружок Толя-Филип. Там они лишь год назад, летом, познакомились с девчонками из Северодвинска и, наслушавшись от них о нашем городе, решили именно в нем «приподняться». Грабанув на дорожку на три миллиона торгашей-кавказцев, они рванули вместе с одной из них, Настей, на Север, в надежде окопаться там на неопределенное время, — а может, и надолго: Вася уже вовсю «клеил» к одиннадцатикласснице Насте, и ее мама, ничтоже сумняшеся, позволила такому видному кавалеру, да еще «со товарищи», на первое время поселиться у них.
Вася-Пресли уже активно подбивал будущую тещу на размен квартиры (свадьба должна была состояться только после размена), но туг деньги кавказцев закончились и «теща» слегка отрезвела. Она вдруг вспомнила, что дочери только семнадцать лет, что у красавчика сомнительное прошлое, и вскоре искателям приключений ивановского разлива пришлось с квартиры съезжать. Остро встал вопрос и о прокормлении.
* * *Вспомнили знакомое ремесло. И случай помог. Поздно вечером у одного киоска на Морском проспекте друзья заметили мужика: будучи в сильном подпитии, тот цеплял двух девчонок и, покупая им сигареты, раскидывал перед ними деньги веером. Мелькали между рублевками и зелененькие. Девчонок он повел к себе. А друзья двинулись следом.
Мужик, как оказалось, жил на первом этаже, в однокомнатной квартире. Подходяще. Решили подождать, пока девицы отчалят.
Время летело, а визит затягивался. Хорошо хоть, девчонки форточку догадались открыть, когда курили. Наконец одна свалила. Подождав положенное время, Толя-Филип влез в кухню через форточку. Вася-Пресли ждал в подъезде за дверью. Но открыть ее Толя не успел: мужик почуял неладное и вывалился на кухню. Филип схватил, что попалось под руку, и дико заорал: «Не подходи!»
Мужик был хлипче его, да к тому ж нажратый как зюзя. Филип заломил ему руки за спину и повел в коридор. Там стояла напуганная девчонка, а в дверь вовсю ломился Вася. После недолгой борьбы Толя откинул дверную цепочку, и, уже вдвоем с Васей, они кулаками уложили мужика на пол, накрыв его одеялом, чтоб не подглядывал (Вася ногой пару раз напомнил ему об этом).
В кроватке, что стояла тут же, спал ребенок. Это оказалось грабителям на руку. Мужик вскоре завопил: «Берите все, только ребенка не троньте!» Вася-Пресли пообещал: «Если будешь хорошо себя вести…»
Филип. Я стал выталкиваться, он не выпускал, я непроизвольно нанес удар, ну, задел локтем…
Судья. Сколько раз?
Филип. Один…
Судья. С ног сбивал?
Филип. Я его положил.
Судья. Аккуратно положил на пол?
Филип. Да.
Судья. А Вася бил лежачего мужчину?
Филип. Да, один раз положил.
Судья. Так он же уже лежал. Говорит, вы ударили его девять раз. А зачем накрыли одеялом? Холодно, что ли, в квартире было?
Из вещей друзья «взяли» денег 1400 рублей, имущества и ценностей на 4000 рублей, в том числе музыкальный центр, который, вынеся на улицу, бросили туг же на дороге, завидев приближающуюся «ментовку». И скрылись. А кто-то этот «неудобный и громоздкий» музыкальный центр сразу же найдет — во всяком случае, не его хозяин, которому в тот вечер из-за выпивки крупно не повезло.
