Владимир Колычев - Не жди меня, мама, хорошего сына
Сеня смотрел на нее с укором. Симпатичная девка, одевается хорошо, но все равно вид у нее какой-то затасканный, как будто все Васины друзья с ней перебывали.
— Стелла, ты скоро? — послышалось из сумрака прихожей.
На кухню зашла девушка лет двадцати. Пышные прямые волосы темно-русого цвета, большие синие глаза, изящный носик, большой рот, пухлые губы. Кожа нежная-нежная, наверняка приятная на ощупь, легкий румянец на щеках. Прямо чудо какое-то… Одно могло испортить впечатление — ее пампушная полнота. Могло, но не портило.
Не было и намека на нездоровую тучность, потность, обрюзглость, обвислость. Сочная полнота, свежая, упругая… Сене вдруг захотелось потрогать эту пышную красотку, облапать, обнюхать…
Шелковый сарафан свободного покроя и модной расцветки, шикарные сережки с брильянтами, на шее жемчужное ожерелье. И пахло от нее дорогим парфюмом.
— Да погоди ты! — не отрывая глаз от купюр, шикнула на нее Стелла.
— Ну вот, и здесь деньги, — разочарованно вздохнула девушка.
И с интересом посмотрела на Сеню.
— А ты кто? — простодушно спросила она.
— Почтальон. Пенсию принес.
— Хорошая пенсия… А я Лиза!
Она беззастенчиво протянула ему руку; на уровень живота, ребром ладони вниз — значит, для легкого пожатия. Совершенной формы ладонь, изящные длинные, как у пианистки, пальцы, электризующая нежность кожи, волнующее тепло… Сеня сделал над собой усилие, чтобы не поцеловать ей руку.
Не поцеловал, но непозволительно передержал ее ладонь. Впрочем, этим он лишь вызвал кокетливую улыбку и шаловливую искорку в ее глазах. Похоже, он понравился ей.
Кажется, Стелла угадала, о чем думает Лиза.
— Аэлита, не приставай к мужчинам!
— Я не Аэлита!
— Какая разница?
— Стелла шутит, — обращаясь к Лизе, с похотливой хитринкой в уголках губ сказал Сеня. — Фильм есть такой, старый, про Аэлиту…
— Да? Я не знала…
— Так, с деньгами все в порядке, — возвестила Стелла. — Гуляй, Сеня!
— Даже не спросишь, где я их взял?
— Васек тебя спросит. Если на глаза ему попадешься. Не любит он тебя, Сеня, честно я тебе говорю. Ехал бы ты в свою Москву.
— И поеду.
— Чухай, чухай!
— Стерва ты.
— Знаю, — фыркнула Стелла.
Сеня и сам был бы рад поскорей покинуть этот дом, если бы не Лиза. Приворожила его эта милая пышка, не хотелось от нее уходить. Но ведь можно было дождаться ее и на улице…
Он сел на скамейку под козырьком у подъезда. Ждать пришлось недолго, минут пять, не больше. Лиза явно куда-то спешила, но, завидев его, забыла о том. Улыбнулась, обнажая ровные белые зубы.
— Ой, а я за тобой! — вырвалось у нее.
Лиза не могла видеть его из окна квартиры, потому что у Стеллы все комнаты выходили на другую сторону дома. Не видела она, что Сеня сидел на лавочке, потому и была в смятении.
— Как за мной?
— Никак! — спохватилась она.
В смущении опустив глаза, сказала:
— Домой мне надо.
— Далеко живешь?
— А что, проводить меня хочешь? — кокетливо замялась она.
— Если тебя ждал, значит, хочу…
— Так ты меня ждал! — расцвела Лиза.
И вдруг поджала губки, взгляд потух.
— Дома у меня муж, — с нескрываемой досадой сказала она.
— Плохо. Ждет?
— Нет, к нему друзья пришли, занят он… И Стелла занята… Все чем-то заняты, одна я без дела болтаюсь… Хочешь, по городу покатаемся? — оживившись, спросила она.
И взглядом показала на новенькую «Хонду» темно-синего цвета.
Сеня улыбнулся. То одна женщина с машиной, то другая… С Еленой Павловной он заехал далеко. На секс раскрутить ее не удалось, зато на деньги разжился. Правда, пятьдесят тысяч он от нее не получил. Она заявила, что больше двадцати пяти не даст, но после упорных торгов подняла планку до тридцати. Деньги он взял наличностью. Еще две тысячи ему перепало за то, что свел ее с продюсером. На том их отношения и закончились, хотя Сеня и не прочь был их продолжить…
— Зачем кататься? — с напускной небрежностью сказал он. — Можно поехать ко мне, в Москву. Там у меня уютное гнездышко, музыку послушаем…
Пару недель назад он съехал со съемной квартиры, сейчас она пустовала, но вселяться обратно Сеня не захотел. Жилье приличное, с обстановкой, но он задолжал за два месяца. Хозяин в отличие от Волынка с ножом за ним не бегал, в суд вроде бы не обращался, так что зачем отдавать долги, если можно было снять новую квартиру. Так он и поступил.
— Далеко? — зарделась Лиза.
— Не очень, но пробки… Пару часов туда, пару обратно…
— Слишком долго. Мне через два часа дома надо быть…
— Можно к озеру съездить. Я знаю одно укромное место. Если, конечно, его не застроили…
— Укромное? Зачем нам укромное?
— Ну как зачем?
Сеня опустил голову, красноречиво провел взглядом снизу вверх по ее сарафану. Он очень хотел избавить ее от одежд и не скрывал этого.
— Так сразу? — еще больше покраснела Лиза.
— Да.
— Так сразу, и так просто…
Ее жеманная улыбка указывала на то, что и она в душе кричит «да!». Но все же слышалось в ее голосе осуждение.
— Да, все очень просто, — неотрывно глядя на нее, с хитрецой закинувшего сети рыбака сказал Сеня. — Просто ты мне очень нравишься. А у меня есть один недостаток — если девушка мне очень нравится, то я говорю ей все, о чем думаю. Если я хочу тебя, то так и говорю. И ничего не могу с собой поделать…
— Это у тебя такой недостаток? — с той же хитринкой улыбнулась Лиза.
— Ну, если ты считаешь, что это достоинство, то я не против…
— И я не против, — решаясь, сказала она. — В конце концов, я не девочка… Поехали.
Всю дорогу она молчала, стараясь не смотреть на него. На щеках стыдливый румянец, длинные ресницы подрагивают, губы в беспокойном брожении, пышная грудь учащенно вздымается… И он молчал: боялся неосторожным словом вспугнуть ее непристойный кураж.
Она сама нашла дорогу к озеру, сама вывезла его на прогалину в прибрежном лесу, в пространстве между обжитым и еще только строящимся коттеджным поселком. На удивление чистое место, не загаженное, трава высокая, но если постелить покрывало… А покрывало было, в багажнике машины. И даже подушка. Сеня деликатно промолчал, не стал спрашивать, чей это джентльменский набор. Ему без разницы, сделает дело, и тю-тю, в Москву. А Лиза будет жить дальше без него…
— Отвернись! — пряча глаза, сказала она. — Я разденусь.
Просьба ее могла показаться нелепой. Зачем отворачиваться, если, раздевшись, она не залезет под одеяло, не спрячет свою наготу. Но тем не менее Сеня повиновался, а когда повернулся к ней, она уже лежала — скрестив длинные полные ноги, закрыв руками объемный бюст. Глаза закрыты, голова повернута в сторону… Она ждала его, напуганная собственной смелостью.
Зато он ничего не боялся и отважно ринулся в бой…
Исходные позиции, окапывание, переход в наступление. Не думал он, что с пышной девушкой может быть так хорошо… Музыка вольной любви. Нежная прелюдия, медленное анданте, стремительное аллегро, танцевальный менуэт и быстрый взрывной финал…
В отрадном бессилье Сеня опрокинулся на спину, немощно раскинул руки. Казалось бы, все закончилось, он должен рухнуть на бренную землю, но полет продолжался. Видимо, падая с высоты седьмого неба, он пролетал над горой Геликон, где перебирала струны своей лиры вдохновляющая муза. Она подхватила его, не позволив упасть, и теперь они вместе парили над землей…
Лиза мягко тронула его за плечо, нежно спросила:
— Ты живой?
Он поднял руку, призывая ее помолчать.
— Там-пам-там-пам-там-пам-пам…
Он слышал, как звенят струны, как рыдает саксофон, как гремят барабанные тарелки… Он слышал музыку. Новую, собственного сочинения музыку…
— Да что с тобой? — забеспокоилась Лиза.
Не обращая на нее внимания, Сеня потянулся к своим джинсам, снял с пояса мобильный телефон, включил режим диктофона, напел рожденные мотивы. Пока что это — мокрые неотесанные бревна. Сырой материал, но он есть. Обработка, рубка, постройка — все это техническая сторона процесса. Были бы бревна, а дом будет…
— Может, все-таки объяснишь, что происходит? — встревоженно спросила Лиза.
Она была уже одета, сидела на сиденье машины, опустив на землю полные, но при этом длинные и стройные ноги.
— А ты не поняла? — весело подмигнул ей Сеня.
Он был счастлив. И вдохновенье на него снизошло и сочные плоды оставило. В диктофон мобильника был заложен остов будущего хита…
— Стелла не говорила тебе, чем я занимаюсь?
— Нет… Я вообще мало ее знаю.
— Композитор я. Сочиняю музыку. Мы с тобой только сегодня легли, а ты уже родила… Да, родила, музыку… Слушай, а может, ты моя муза? — задумался Балабакин.
Да, она хороша, да, она вдохновляет — возможно, не только на эротические подвиги… А вдруг?
