Сергей Зверев - Крестный. Путь наверх (сборник)
Некоторыми пришлось заняться Бойко и Карпову. Почти во всех случаях Потапов лично контролировал все силовые действия против должников. Как всегда, основной упор делался на оперативность, разумную жесткость, а также изворотливость и хитроумие.
Показательным был в этом смысле пример с директором крупного городского универмага Скворцовым, который, считая себя величиной областного масштаба, с пренебрежением отверг все требования Потапова по возврату долга, высокомерно заявив, что деньги будут переведены, как только это позволит финансовое состояние универмага.
Когда директор выходил вечером с работы, он, как всегда, спустился по ступенькам служебного подъезда универмага. У входа уже стояла черная «Волга». Он открыл дверь и, сев на заднее сиденье, произнес:
— Поехали домой.
Однако он еще не успел захлопнуть дверцу автомобиля, как в ту же секунду рядом с ним очутился крепкого телосложения парень, сдвинувший его в глубь салона и устроившийся рядом с ним.
— Поехали, — сказал он.
Шофер, сидевший за рулем, обернулся, и Скворцов увидел, что это не его водитель, а совершенно незнакомый мужчина, надевший при этом кепку его, Скворцова, личного шофера.
— Куда поедем?
— В бункер, — сказал крепкий парень. — Клиент хочет объяснить кое-что нашему руководству по поводу возврата долгов.
Машина тронулась с места и покатила по улицам города.
— Вы что, сдурели! — закричал опомнившийся Скворцов. — Не знаете, кто я и что вам будет?!
— Ты сейчас узнаешь, что будет тебе, если ты не заткнешься, — проговорил сидевший рядом с ним парень, и Скворцов прочитал на его грубом лице явную решимость привести эти слова в исполнение.
Решив, что благоразумнее пока помолчать, директор некоторое время сидел, не произнося ни звука. Машина вывернула на проспект Октября и помчалась по нему на большой скорости. Никому из гаишников, дежуривших в это время на трассе, и в голову не пришло бы остановить «Волгу» директора, оборудованную спецномерами, которые обычно выдавались высокопоставленным городским чиновникам и другим важным людям, к коим себя причислял директор универмага Скворцов.
Но когда машина выехала за город и двинулась по хорошо знакомой Скворцову Усть-Катымской трассе, вдоль которой располагались загородные дома местных богатеев, Скворцова вдруг прошиб холодный пот.
«Господи, — подумал он, — да они же меня убьют».
Подобная мысль пришла ему в голову, когда он сопоставил очевидные, с его точки зрения, факты. Во-первых, люди не скрывали своих лиц, соответственно, не боялись возможных последствий. Во-вторых, они не скрывали, куда едут, также совершенно не боясь, что в их логово может нагрянуть милиция. И, в-третьих, эти люди были настроены агрессивно, не испытывали пиетета к его должности и положению в обществе. Все это, с точки зрения директора универмага, означало только одно: обратно он уже не вернется.
«Кстати, — тут же подумал Скворцов, — а куда они дели моего шофера? Убили», — словно пуля, пронеслось в его голове очередное предположение.
К удивлению, он заметил, что машина въехала в знакомый ему поселок, состоящий из коттеджей. Он не раз бывал здесь у одного из своих высокопоставленных знакомых. Машина остановилась у нового, только что отстроенного трехэтажного кирпичного особняка на окраине. Скворцова, открыв ворота, провели через двор в здание. В холле было темно, практически ничего не видно, горела одна тусклая лампочка над порогом.
Из холла Скворцова повели вниз, в подвал. Когда он спустился по ступенькам и перед ним открыли тяжелую металлическую дверь, перед его глазами предстала широкая пустая комната. Из мебели здесь был лишь стол и две табуретки, одну из которых занимал невысокий крепыш с широченными плечами и с живым взглядом синих глаз. Суровый мужчина, ехавший со Скворцовым в «Волге», подтолкнул последнего в глубь помещения.
— Заходите, — произнес сидевший за столом, указывая Скворцову на пустующую табуретку. — А ты пока свободен, Иван.
Сопровождающий Скворцова парень кивнул и удалился. Скворцов понял, что сидящий перед ним человек какой-никакой, а начальник над людьми, похитившими его, поэтому он должен узнать, кто такой Скворцов и что с ними со всеми будет, если ему, Скворцову, нанесут хоть какой-либо вред. Он приосанился, подобрав сильно разросшееся за последние годы брюшко, как можно более твердой походкой прошел к столу и уселся на табуретку.
— Послушайте, вы, не знаю, как вас там зовут, — произнес он менторским тоном, — похоже, вы сами не понимаете, что творите. Я ведь не последний в городе человек. Я не знаю, зачем вы привезли меня сюда и каковы ваши намерения, но у вас есть еще шанс выйти из этого конфликта без последствий, если вы отпустите меня сейчас же, извинившись при этом.
Собеседник Скворцова молча выслушал монолог торговца и произнес:
— Зовут меня Андрей Карпов. Я, конечно, извиняюсь, но поймите правильно нас, дело уж больно безотлагательное. «Дисконт-банку» нужны деньги, которые вы должны были вернуть еще несколько месяцев назад.
— Я уже говорил вашему, как его, главному, по фамилии Потапов, что кредит был оформлен на фирму, которая уже разорилась, и разговаривать здесь больше не о чем. Пусть банк подает на это предприятие в суд и берет все, что сможет взять.
— Это мы знаем, — спокойно произнес Карпов. — Но мы также знаем, что разорившаяся фирма была дочерней структурой вашего универмага, и вы были главным ее учредителем. Мы досконально выяснили, что деньги на самом деле остались в структуре вашего предприятия.
— Я не желаю больше говорить на эти темы. Я требую, чтобы…
Где-то за стеной раздался протяжный, полный боли и отчаяния человеческий вопль. Через секунду-другую он повторился. Потом послышался крик:
— Заткнись, падла.
Скворцов с раскрытым ртом посмотрел на еще одну дверь, ведшую в глубь подвала. Крики доносились явно оттуда. От услышанного по дородному телу Скворцова заструились холодные струйки пота. С него мгновенно слетела вся спесь. Он посмотрел на Андрея полными страха глазами. Тот слегка поморщился, глядя на дверь, и произнес:
— Не обращайте внимания. Упрямых людей очень много, особенно среди должников. Поэтому вот приходится иногда применять к ним особые методы уговоров. Но к вам это ни в коем случае не относится. Вы ведь человек деловой и понятливый. Ведь правда, — произнес Карпов, заглядывая Скворцову в глаза.
Тот неуверенно кивнул и собирался что-то сказать, когда окрестности подвала огласил еще один душераздирающий вопль. Человек, видимо, бился в истерике и истошно кричал:
— Не надо, прошу вас, не надо, нет.
Заслышав это, Скворцов побледнел и активно закивал головой.
— Да-да, я совершенно с вами согласен, — произнес он. — Мы ведь де-де-деловые люди, — заикаясь, проговорил он.
— Вот и хорошо, — сказал Карпов. — Когда можно ожидать поступлений?
Разговор снова прервался ревом отчаяния и боли.
— Да что там, черт возьми, вы делаете, — грохнул кулаком Карпов по столу, крикнув в сторону двери, за которой происходили леденящие душу события.
Через секунду она открылась, и на пороге появился мужчина с всклокоченной шевелюрой и такой же седой многодневной щетиной. Вид его был ужасающий. Огромные ручищи были заляпаны кровью по локоть. Кровью были измазаны также серые брюки и камуфляжная рубашка. На его мясистом лице с широким носом и слегка выпученными черными глазами отразилось выражение досады.
— Ну, что у тебя там еще случилось? — спросил у вошедшего палача Карпов.
— Извини, Карпыч, опять не рассчитал малость.
— Что, опять клиента чуть без яиц не оставил?
— Нет, — угрюмо прогундел бородач. — Он сам виноват: я хотел только мизинец топориком отчикать, а он как дернется, вот и отрубил…
— Да ты что, сдурел? — проговорил Карпов, раздражаясь все больше и больше. — Он нам должен копейки какие-то. А ты человека инвалидом сделал на всю жизнь.
Карпов посмотрел на Скворцова и произнес:
— Вот видите, с кем приходится работать. На днях одного такого упрямца чуть не сожгли. Пришлось его в ожоговый центр положить, за наш же счет. Из тех денег, которые он нам вернул потом, половина ушла на его лечение. Еще его потом надо будет на курорт отправлять.
Карпов снова повернулся к бородачу и произнес:
— А куда мне теперь этого безногого девать? Тьфу, твою мать, коновалы хреновы, дегенераты. Только и умеют людей увечить.
Он встал и раздраженно прошел в соседнюю комнату. Через секунду он вышел оттуда и сказал:
— Ладно, зови Ивана и волоките этого бедолагу в больницу. Скажете, что попал под поезд. Да, и ногу не забудьте, в качестве вещественного доказательства.
Карпов снова сел за стол напротив Скворцова. Через несколько минут вызванный охранник и палач скрылись в соседней комнате. Появились они через несколько секунд, волоча за собой какого-то молодого парня, одетого лишь в рубашку и брюки.
