Владимир Колычев - Закон жанра
Старшина был из старослужащих. Натуральный дембель. Важное лицо, солидные движения. Он смотрел на новобранцев, но, казалось, не видел их. Как будто они для него не существовали.
– Для вас я здесь бог и царь! – с небрежной ухмылкой заявил он. – Вопросы есть?
Тишина. Значит, вопросов нет.
– Горшков! Проясни ситуацию!
Дежурный сержант с готовностью взял слово.
– Как жить будем, «запахи»? – скривился он. – По «дедовщине» или по «уставщине»?..
– По «дедовщине»... – нестройным хором ответил строй.
А другие варианты просто не принимались.
– Тогда слушай, что можно, а чего нельзя...
Бал в батальоне правят «деды». «Запахи» и «духи» – народ бесправный. С появлением «деда» «духу» полагается подниматься ему навстречу и садиться только с его разрешения – в классе, в казарме, в курилке, исключение делалось только для сортира и столовой. И еще нельзя было подниматься навстречу «деду» в присутствии офицера. В помещение молодой может заходить только с разрешения старослужащего. «Входи!» – значит входи, «Залетай!» – разбегаешься и на всех парах вперед. А если «Вползай», то придется вспомнить правила передвижения по-пластунски. Хлеб из столовой таскать нельзя. Если увидят, то заставят сожрать несколько буханок хлеба без воды. То же самое будет, если пожалуешься на нехватку еды. Скажешь, что устал, тебя освободят от физической подготовки, зато твоих товарищей будут гонять как сидоровых коз, а вечером жди «темную». Ни в коем случае нельзя показывать хорошее настроение, обязательно найдется «дед», который захочет его испортить.
У дембелей свои приколы. Если кто-то из них среди ночи запросит: «Ду-ухи», нужно дружно отвечать: «Мы-ы!» Не зря говорят: стар что млад. Дети любят сказки на ночь, а «старики» без этого просто жить не могут. Так что можно нарваться на «вежливую» просьбу почитать «дедушке» сказку. И не абы какую, а строго установленную. В форме высокоинтеллектуального стишка:
Чирик-чирик, мандык, ку-ку,
Скоро дембель старику.
Масло съели, день прошел,
Старшина домой ушел.
Спи, старик, спокойной ночи,
Дембель стал на день короче.
Пусть приснится дом родной,
Баба с пышною звездой,
Ящик водки, пива таз.
Ну и, конечно же, приказ
На увольнение в запас...
А еще «дедушкам» очень нравится играть в «дембельский поезд». Ложится «старичок» спать, а его со всех сторон окружают «духи» и давай наяривать – кто-то качает койку, кто-то изображает перестук колес. Кто-то бегает вокруг кровати с веткой и фонариком – имитация мелькающего за окном пейзажа. Кому-то приходится играть роль проводницы – взбивать «дедушке» подушку, поправлять одеяло, подавать чай и сигареты, петь колыбельные песни. А утром «пассажира» положено встречать с букетом цветов и веселыми песнями. Если все хорошо, то «духам» рекомендуется «просмотр телепередач». Все очень просто. Берешь в руки табуретку, на нее ставят трехлитровый баллон воды. Мало смотреть на эту воду, нужно еще видеть, что «показывают по телевизору». Здесь без фантазии не обойтись – надо ведь еще и пересказать содержание «телепередачи»... В общем, Ярославу и его товарищам по несчастью предстояли веселые развивающие игры...
И первая такая игра не заставила себя ждать. В тот же день после отбоя «дедушки» прогнали молодых через строй. По три удара бляхой по голым ягодицам. Особенно усердствовал тот самый сержант, которого Ярослав встретил утром на КПП. Оказывается, он попал служить в одну с ним роту. «Деды» звали его Ероха. Но молодым велено было обращаться к нему по имени-отчеству: Ерофеев Евгений Дмитриевич... Этот гад с такой силой ударил Ярослава, что у него искры из глаз брызнули. И задница вмиг распухла. Два других удара от других «стариков» он просто не почувствовал.... После этой унизительной процедуры был зачитан пафосный «приказ» о присвоении «духам» высокого звания «дух».
Три дня «китайской ночи» Ярослав отходил от побоев. Никто его не трогал. А потом снова началось.
Его подняли среди ночи. Намечалась очередная «дедовская» игра. Ерохе приспичило «сушить крокодила». И на роль забавы он выбрал Ярослава.
«Дед» ложится на свою койку, а «дух» зависает над ним враскорячку. Пришлось Ярославу исполнять этот трюк. Все бы ничего, но дужки кровати были скользкими – как будто маслом смазаны. Он с силой вцепился в них руками и ногами, но чувствовал – долго не продержаться. А Ероха с силой пнул его ногой в живот. Хорошо Ярослав успел напрячь пресс. Удар был сильным, но он все-таки удержался на плаву. Снова удар. Кулаком в грудь. Ярослав думал, что у него остановится сердце. Но ничего, пронесло. И на весу он удержался. Тогда Ероха принялся его щекотать. Это была самая настоящая пытка. Ярослав даже обрадовался, когда он снова пнул его. Ногой в грудную клетку. На этот раз он не удержался и слетел с кровати и под хохот жадных до зрелищ «дедов» растянулся на полу.
– А-а, размазался! – жутко захохотал Ероха.
– «Лося» ему, «лося»! – закричал кто-то из его дружков.
– А у него чо, рога есть?
Ероха вскочил с кровати, вплотную приблизился к поднявшемуся Ярославу, рукой взял за подбородок, заглянул в глаза. На губах гнусная ухмылка.
– Чо, жена рога наставляет?
За такие вопросы бьют морду. Это чревато последствиями, но Ярослав готов был сорваться с цепи. Однако за него заступился кто-то из «дедов»:
– Ероха, ты чо! Это ниже пояса!
– Ладно, замяли тему, – ухмыльнулся гад.
И злорадно глянул на Ярослава:
– Давай рога, шнурок!
Ярослав свел ладони на лбу. Сейчас Ероха будет лупить его по «рогам»... Первый удар. Кулаком. В голове колокольный звон, перед глазами звездопляска. Еще удар, еще... Ероха бил до тех пор, пока Ярослав не упал...
– Хорош с него!
«Деды» разошлись. Убрался и Ероха. Ярослав кое-как дотянул до кровати. Упал, зарылся под одеяло. Обида выкручивала душу наизнанку. Но надо было набраться терпения. Рано или поздно он сам станет «дедом», тогда его никто не посмеет тронуть. А сам он таким скотом, как Ероха, не станет. Не станет!..
Следующий день принес новые испытания. Но уже чисто служебного порядка. После завтрака из строя вывели «духов» со всей дивизии. Появился молодцеватый энергичный старший лейтенант. Молодые поступили в его распоряжение. Он отвел их в спортивный городок, приказал принять форму «два». Сапоги, «бриджи», голый торс. Предстояло сдавать нормативы по физической подготовке. Подтягивание, бег на сто метров с положения лежа, полоса препятствий и кросс на десять километров. И надо уложиться до обеда.
Ярослав был в отличной физической форме. Ему ничего не стоило сдать нормативы на «отлично». Но, оказывается, этого было мало. Старший лейтенант задал стимул – лучший из всех поощрялся внеочередным увольнением на эти выходные. А ему так нужно увидеть Ксению...
Пришлось лезть из кожи вон, чтобы показать лучший результат. На марш-броске Ярослав был первым, но линию финиша пересекал чуть ли не ползком. До этого он был первым на стометровке, на полосе препятствий. И в подтягивании отличился – двадцать шесть раз, но здесь его все же превзошли, он был вторым.
Старший лейтенант подвел итог, отметил его в лучшую сторону. И с оценочными ведомостями под мышкой ушел в штаб. Ярослав был доволен. Он мог рассчитывать на увольнение. Возможно, его отпустят на ночь...
Но эту ночь он должен был провести в казарме. А там подлый Ероха... Ярослав уже засыпал, когда его грубо толкнули в плечо. Возле кровати стоял дневальный из «черпаков».
– Пошли! – потребовал он и деловитой походкой направился в сторону умывальника.
«Черпак» не такая уж и шишка, чтобы повелевать «духами». Но за ним «старики». Так что хочешь не хочешь, а надо следовать за ним.
Дневальный провел Ярослава в умывальник, но не остановился, завернул в сортир. А там обделанные «очки».
– Уберешь все, – сказал «черпак». И для ясности пояснил: – Дежурный приказал!
– Ты дневальный, ты и убирай, – не повелся Ярослав.
– Ну как знаешь, – пожал плечами солдат.
И вышел из сортира. Ярослав за ним. Но в умывальнике его уже ждали. Вездесущий Ероха, а с ним еще три «деда».
– Я не понял, ты чо, борзый, да? – наехал на него Ероха. – Тебе сказали срань убирать, давай грабли разувай и пошел!
– Я не дневальный, – упрямо мотнул головой Ярослав.
– Ты будешь вечным дневальным, ты меня понял? Ты здесь в говне до самого дембеля будешь!
Ярослав усмехнулся. Это верно – если он сейчас дерьмо за другими уберет, тогда точно все два года «помойкой» будет. Одно дело убираться, когда тебе это по уставу положено, и совсем другое – когда по чьей-то прихоти...
– Ты, интеллигент московский! Давай сюда свою зубнушку и поехал! – орал на него Ероха. – И чтобы как у кота яйца все блестело!
