Татьяна Светлова - Голая королева
Внизу раздались шаги.
В замочную скважину лег ключ.
И замер.
Молчание по обе стороны дверцы люка. Страшная, опасная тишина.
Она слышала дыхание Филиппа. Он стоял и дышал за дверцей.
Алю охватил ужас.
Она схватила стул и подняла его над головой.
Тихо звенели секунды.
— Закрой окно, — сказал он, наконец, по ту сторону дверцы.
Аля не сразу поняла.
— Закрой окно! — сказал он громче и ключ нервно брякнул в замочной скважине.
Аля поставила стул на место и бросилась к окну.
— Все, я закрыла, — сказала она дрожащим голосом. Она хотела, но не могла унять дрожь. У нее дрожало все: руки, колени, губы…
Шаги, помедлив, удалились.
Аля завернулась в одеяло и легла.
Дрожь понемногу утихла, и вскоре она забылась нервным и горьким сном.
Глава 9
Алексей нашел Мурашова в кабинете. Тот сидел, задумавшись, и не отреагировал на появление детектива. В свете разгоравшегося дня стало заметно, как осунулось лицо Александра после бессонной ночи, как на холеных щеках проступила колючая темная щетина, придав ему сходство с одним популярным актером. Кис провел рукой по собственной щеке: щетина также имелась в наличии.
Неплохо было бы поехать домой, побриться, принять душ. Хорошо бы и поспать, но эта возможность пока не предвиделась.
Он сел в кресло возле письменного стола, наискось от Александра, который молча налил себе и ему коньяку.
Наконец, Мурашов заговорил:
— Я полагаю, что похитители обычно звонят и требуют выкуп?
— Да. Только я полагаю, что вашу жену не похитили. Я полагаю, что она ушла сама.
Мурашов молча взглянул на него. Кис подождал вопроса, но так как его не поступило, он продолжал:
— Вам знакомо платье вашей жены (он зачитал по бумажке, составленной под диктовку Марии Сергеевны): «длинное, до щиколоток, спина открытая, цвет лиловый, рукав три четверти»…
— Знакомо.
— Вы не знаете, какие у нее были виды на это платье?
— Мы как раз вчера о нем говорили… Погодите… Кажется, она собиралась его надеть на нашу годовщину. Или нет, наоборот, это я ей предложил… предложил его надеть на нашу годовщину. А она сказала, что оно ей надоело.
— Она могла его отдать кому-нибудь? В смысле, она им не очень дорожила, чтобы отдать?
— Лина вообще ничем не дорожит особенно. Она… Мне трудно вам это объяснить… Она не похожа на других женщин.
Кис вздохнул. — На данный момент, — сказал он, — я вижу только одно объяснение: ваша жена ушла от вас. Или, точнее, ваша жена ушла сама. Ее никто не похищал.
Алекс бросил на него быстрый обиженный взгляд и уставился в свою рюмку.
— Меня весьма занимает разорванное в клочки письмо, о котором вам ничего не известно — но я пока не знаю, связано это или нет с уходом вашей жены.
Алексей сделал паузу, ожидая вопроса. Мурашов молчал.
— Ваша домработница, в отличие от вас, обратила внимание на то, что последние два месяца Лина была грустна и несколько подавлена. Это примерно совпадает со сроками получения письма. Вас это не наводит на мысль о шантаже?
Мурашов с недоумением уставился на Киса.
— Ваша жена не тратила крупные суммы денег в последнее время? Не было ли каких-то необычных расходов, или снятий денег со счета?
— Нет. Необычных — нет.
— У нее отдельный счет в банке или общий с вами?
— Общий.
— То есть, вы бы заметили, если бы что-то было не так… Посмотрите, не пропало ли что из драгоценностей вашей жены.
Они сходили снова в спальню Али. Мурашов подтвердил, что все на местах. «Вроде бы».
— Так что и вероятность шантажа сводится к нулю, — заключил Кис. — Где ваша жена хранит свои документы, паспорт, например?
— У себя, — удивился Мурашов. То в спальне — у нее там куча ящичков, если вы заметили, — то в сумке, когда их берет с собой.
— Что ж, это лишний раз наводит на мысль, что она ушла сама. Смею вас в этом заверить, — продолжал Кис. — Она приготовила пакет с вещами, якобы для благотворительности. В этом пакете, по словам Марии Сергеевны, были против обыкновения очень хорошие вещи. Кроме того, пакет исчез вечером, уже после ухода вашей домработницы, из чего я делаю вывод, что ваша жена сама ушла с ним, и вещи она приготовила для себя. Она также взяла с собой свою сумку и свои документы. Согласитесь, когда вас похищают, вы вряд ли имеете время и возможность все это прихватить с собой. Кстати, на счету, которым пользуется ваша жена, находятся крупные суммы денег? Я имею ввиду такие, чтобы можно было жить какое-то время самостоятельно: снять квартиру и прочее?
— Достаточные… На первое время.
— Сами видите, выводы напрашиваются… В любом случае, это пока предварительные выводы, я могу ошибаться. Тем не менее, ваш секретарь подтвердил, что Алина никуда не отлучалась из дома вчера вечером — до своего исчезновения, разумеется, и, следовательно, не могла передать пакет с вещами в какую-либо организацию.
Мурашов продолжал хранить молчание. Его приторная любезность куда-то пропала.
— Георгий утверждает, что он бы заметил, если бы ваша жена отлучилась надолго; кроме того, она всегда его предупреждает, когда уходит.
Молчание.
— Я предположил, что могли приехать из общества за вещами, и Алина просто вынесла их из дома и отдала, — в этом случае ваш секретарь мог и не заметить такого маленького события. Но он настаивает, что это невозможно, так как у этих обществ нет достаточных средств для сбора вещей, и они никогда никого не посылают за ними по домам и, тем более, по вечерам. Из чего следует, что пакет с одеждой был приготовлен для самой Алины и она ушла с ним. И с документами.
И это сообщение осталось без ответа.
Кис тоже помолчал, попивая коньяк — на сей раз, маленькими глотками.
Мурашов, гад, был прав — так коньяк действительно вкуснее…
— Ваш секретарь — он откуда? Как он к вам попал?
— Он из Орла… Подался в столицу в поисках заработков, на стоянке при супермаркете охранником работал. Я несколько раз парковал там машину… Однажды он мне сказал: что ж вы, мол, на такой классной машине разъезжаете, а сами вынуждены по магазинам ходить и за продуктами следить? Сразу видно — ни жены, ни домработницы. И, главное, охраны у вас нет. А в наше время это легкомысленно! Я посмеялся… Наблюдательный малый. Вот, говорю, не удосужился завести себе ни жену, ни охранника… — Насчет жены — это правильно, — поддержал он, — женщины умеют только тратить. Вам надо мажордома завести — недаром в Англии на эту должность всегда брали только мужчин. Могу предложить свою кандидатуру: буду вас охранять, — я Чечню, говорит, прошел, — и дела ваши вести… Я снова посмеялся — расторопный парень! — и взял его.
— Очень рискованно — вот так, без рекомендаций, не зная человека! Не обсчитывает?
— Я на него могу во всем положиться. Он ведет хозяйство безупречно.
Совершенно незаменимый в доме человек… Преданный.
«Преданный»? Лично у Киса в этом сомнения. Хотя, кто его знает, Алексу он, возможно, и предан. Георгий принадлежит, несомненно, к рабскому племени, готовому в лепешку разбиться для своего покровителя… До поры до времени, впрочем. Рабская натура — мстительная, всегда готовая к свержению тех, кому «преданно» служила…
— Давно это было?
— Четыре года тому.
Значит, Георгий уже с год царствовал в доме Алекса, когда появилась Алина. И «мажордом» принял новую хозяйку в штыки. Предприимчивый и пройдошистый, он воспринял ее как соперницу…
Странная, однако, беспечность со стороны Алекса: взять в дом совершенно незнакомого человека с улицы… Захотелось в демократа поиграть? Как со спальней Алины, которая не «соответствует его вкусам»? Должно быть. Алекс — по всем признакам сноб, а снобы любят иногда делать демократические жесты, с народом брататься…
— Вы хотя бы навели справки о его прошлом?
Алекс усмехнулся:
— Вы прямо как мой заместитель Сева! Он тоже мне надоедал, что надо бы проверить парня…
— Ну и как? Проверили?
— Сева что-то узнавал. Да ничего особенного не выудил. Нормальный парень, старательный.
— Я могу с этим Севой поговорить?
Алекс удивленно уставился на Киса:
— Вы в чем-то подозреваете Георгия?
— Я пока никого не подозреваю. Чтобы подозревать, нужна информация.
Вот я и пытаюсь ее найти.
— Пожалуйста… Позвоните завтра на работу, вот телефон, Всеволод Владимирович…
— У вас в доме сквозняки? — спросил Кис, переписывая номер к себе в блокнот.
— Не понял?
— Георгий сильно простужен. Сквозняки, говорю?
— На такой жаре легко простудиться… Куда-то ездил в субботу, у него выходной полсубботы и воскресенье. И простудился.
— Куда он ездил? К родственникам? Друзьям?
— Родственников у него в Москве нет. Вроде он к кому-то на день рождения ездил, наверное, к друзьям… Послушайте, вы моего секретаря в чем-то подозреваете?
— Я так спрашиваю, по профессиональной привычке… Вернемся к вашей жене.
