Детектив Киёси Митараи - Содзи Симада
– Даже группы крови указаны.
– Да, и это тоже. Про группы крови дальше будет понятно. Потом они тоже понадобятся.
Хэйкити точно описал людей, имевших отношение к этому делу, и отдельные эпизоды. Я думаю, все так и было.
Этой картине не хватает лишь информации о младшем брате Хэйкити, Ёсио. Он занимался журналистикой и литературой: писал очерки в журналы о путешествиях, печатался в газетах, публиковавших с продолжением его рассказы. То есть оба брата были люди творческие. Когда убили старшего, младший ездил по Тохоку[18], собирал материал для путевого очерка. Где он находился в то время, точно установить невозможно. И все-таки в целом его отсутствие в Токио можно считать за алиби. Дальше на этом остановимся подробнее. А пока поговорим о том, кто из действующих лиц мог совершить убийства девушек.
Надо еще кое-что добавить о Масако. Ее девичья фамилия Хирата. Она из довольно старого рода, пустившего корни в Аидзувакамацу[19]. По родительскому соглашению вышла замуж за Сатоси Мураками, директора торговой компании. У них родились три дочери – Кадзуэ, Томоко и Акико.
– А о Хэйтаро Томита что скажешь?
– Когда произошли убийства, Хэйтаро было двадцать шесть. Он был не женат и помогал матери в галерее «Медичи». Скорее даже вел там все дела. Если Хэйкити в самом деле его отец, значит, он «родил» его в двадцать три года.
– А по группе крови нельзя определить, отец он или нет?
– Не тот случай. У Хэйтаро и его матери нулевая группа, а у Хэйкити группа А.
– О Ясуэ Томита мы знаем только по Парижу. А в тридцать шестом году у них с Хэйкити были отношения?
– Похоже на то, – ответил я. – Хэйкити в основном выходил из дома только за тем, чтобы встретиться с ней. Ясуэ разбиралась в искусстве, и он ей очень доверял. Чего нельзя сказать о Масако и приемных дочерях.
– Чего ж он тогда женился на этой Масако? И какие у нее были отношения с Ясуэ?
– Никаких. При встрече они только здоровались, и всё. Ясуэ часто бывала у Хэйкити в мастерской, а в главный дом даже не заглядывала.
Хэйкити недаром любил свою мастерскую и уединенную жизнь. Видимо, имелась причина. Ясуэ могла попасть в мастерскую через отдельную калитку, не встретив никого из домочадцев. Должно быть, Хэйкити все еще любил ее. Она оставила в его сердце глубокий след, и он не смог выбросить ее из памяти. Он и на Таэ женился только для того, чтобы залечить шрам от несчастной любви. По этой же причине и Масако его быстро окрутила. Воспоминания о той, парижской Ясуэ жили где-то в душе Хэйкити, отсюда и спады настроения.
– То есть Масако и Ясуэ не могли…
– Нет, они ни за что не спелись бы. Это исключено.
– А с первой женой после развода он виделся?
– Ни разу. Хотя их дочь, Токико, часто ездила в Хоя навестить мать. Переживала за нее, ведь Таэ жила одна в своей табачной лавке.
– Суровый человек…
– Да уж. Хэйкити ни разу не съездил с дочерью к жене. Таэ тоже не бывала у него в мастерской.
– И с Масако Таэ отношений не поддерживала?
– Конечно, нет. Для Таэ Масако была разлучницей, которая увела у нее мужа. Она должна была ее ненавидеть. Это же женщина.
– Ого! А ты, оказывается, спец по женской психологии.
– Скажешь тоже…
– Раз Токико так волновалась за мать, чего к ней не переехала?
– Понятия не имею. Я же не специалист по женской психологии.
– А Аяко, жена брата Хэйкити, ладила с Масако?
– Похоже, да.
– Дочерей отправила к Хэйкити, они жили у него в доме, как само собой разумеется, а сама с Масако жить не захотела, хотя места хватило бы всем.
– Не знаю. Может, была какая-то ссора…
– А с Хэйтаро Хэйкити часто виделся?
– Кто их знает… В книжке об этом ничего не сказано. Хэйкити часто бывал на Гиндзе в галерее «Медичи» и, наверное, видел там Хэйтаро. Они вполне могли там сойтись.
– Хорошо. С предисловием вроде как разобрались. Вывод такой: Хэйкити Умэдзава, как многие творческие личности того времени, отличался эксцентричным поведением, что создавало ему много проблем в отношениях с людьми.
– Точно. Ты это тоже имей в виду.
Митараи недоуменно уставился на меня.
– Что я должен иметь в виду? У меня, слава богу, есть моральные принципы, и я таких людей, как Хэйкити, совершенно не понимаю… Короче, предисловие кончилось. Давай теперь со всеми подробностями об убийстве Хэйкити.
– Ну уж в этой теме я знаток.
– Да что ты говоришь? – Митараи шутливо ухмыльнулся.
– Я все наизусть помню. Держи книжку. Ага! Открой-ка страницу с рисунком.
– А ты, случаем, не преступник?
– Не понял.
– Это было бы замечательно. Я бы тебя разоблачил, не слезая с дивана. Протянул руку, набрал полицию, раз – и тайна раскрыта. Может, ты и это дело сотворил?
– Что за чепуха?! Это же сорок лет назад было. Ты что, забыл? Сколько же лет мне сейчас?! «Раз – и тайна раскрыта»… Я не ослышался?
– Не ослышался, не беспокойся. А для чего тогда я слушаю твою скучную лекцию?
Я непроизвольно хихикнул.
– Послушай, это ведь не заурядное дело. Тут даже классному детективу не разобраться.
Митараи громко зевнул:
– Ладно, давай дальше.
– Двадцать пятого февраля, около полудня, Токико вышла из дома Умэдзавы и поехала в Хоя к матери. На следующий день утром, около девяти, она вернулась в Мэгуро. Как раз в эти дни, двадцать пятого и двадцать шестого февраля, в Токио вспыхнул военный мятеж и выпало рекордное за тридцать лет количество снега. Это важное обстоятельство. Вбей это в свою самодовольную голову.
Вернувшись домой, Токико стала готовить завтрак для Хэйкити. Он ел все, что бы она ни приготовила, доверял – все-таки родная дочь.
Токико принесла завтрак в мастерскую без чего-то десять. Постучала, отец не отвечал. Она обошла постройку и заглянула в окно. Хэйкити лежал на полу в луже крови.
Перепуганная Токико позвала из дома мать и сестер. Вместе им удалось сломать дверь. Хэйкити был мертв. Он лежал на боку, затылок был размозжен каким-то тяжелым плоским предметом, возможно, сковородой. У него обнаружили ушиб головного мозга, перелом черепа, повреждение мозговой ткани, кровотечение из носа и рта.
В ящике стола лежали деньги и какие-то ценные безделушки. Преступник их не тронул. Там же, в ящике, обнаружили те самые странные записи.
Вдоль северной стены мастерской выстроились одиннадцать картин, которые Хэйкити называл трудом всей жизни. Никаких
