Аварийный взлёт - Ирина Семеновна Левит
— А разве охранников на ваших проходных нет? — Казик покосился на двух женщин в форме САБа, стоящих у входа в VIP-зал около рамки металлоискателя.
— Есть, — сказал Гаврюшин. — Но люди — живые, поэтому не слишком надежные. А техника не устанет, не отвлечется, не схалтурит…
— Но она может сломаться.
— Поэтому к ней люди приставлены. Все друг друга страхуют, — веско изрек старлей и вдруг воскликнул: — Вот и ваш багаж доставили!
Из глубин зала показалась девушка с чемоданом. Гаврюшин перехватил чемодан за ручку и, не дав Казику даже прикоснуться к собственному добру, покатил чемодан к выходу. Аркадий Михайлович засеменил следом.
Бюро пропусков действительно находилось поблизости — в небольшом павильоне рядом с огромными широченными воротами, которые открывали путь на большую (глазом не окинешь) территорию, огороженную забором с остроконечными прутьями.
— Там производственная зона, — пояснил Гаврюшин. — Пешком обходить — ноги сотрешь. А вот это, — он показал через забор на стоящие поблизости от ворот два одинаковые двухэтажные здания, — наше ЛОВД и САБ. Соседствуем, так сказать.
Женщина в бюро пропусков пощелкала клавишами компьютера, произнесла сухо:
— Казик Аркадий Михайлович. Есть соответствующее распоряжение. — Потом вдруг с некоторым недоумением приподняла брови и добавила: — С литерой «А».
— Верно, — подтвердил Гаврюшин.
— Вы, Аркадий Михайлович, пожалуйста, сядьте вот сюда, я вас сфотографирую, — произнесла женщина уже не сухо, а с неким проблеском любезности. — Смотрите прямо… голову чуть левее… хорошо… А теперь прошу ваш паспорт… Подождите, пожалуйста, несколько минут в коридоре, там есть стулья, я сделаю пропуск.
— А что такое литера «А»? — понизив голос, заинтригованно спросил Казик и оглядел пустой коридор.
— Это «вездеход», — тоже понизил голос старлей. — Это значит, вы можете со своим пропуском проходить везде, в любое время, даже в помещение аэронавигации и на перрон через пограничный контроль, ну то есть, считайте, через границу туда-сюда запросто можете ходить. У меня, например, такого пропуска нет. Такой пропуск требует особых согласований, в том числе с ФСБ. Полковник Купревич, видать, очень большой человек, смог так быстро вам «вездеход» организовать.
— А зачем мне аэронавигация? Это ведь там сидят авиадиспетчеры? — проявил осведомленность (впрочем, всего лишь теоретическую, где-то вычитанную) Казик.
Гаврюшин неопределенно пожал плечами:
— Ну, мало ли…
Через несколько минут женщина вынесла пластиковую карточку на плотной синей ленте со словами:
— Вам лучше на шею повесить. И удобно, и всегда под рукой, и не потеряете.
Аркадий Михайлович повертел в руках свой электронный пропуск с красной буквой «А» в верхнем углу и набросил на шею ленту.
— Моя любимая погода! — сладко вздохнул Гаврюшин, когда они вышли на улицу. — Начало сентября… золотая осень… Сейчас бы по лесу гулять…
— А вы вынуждены гулять со мной. — Казик посмотрел на желто-красно-зеленый лесок, который тянулся вдоль одной стороны дороги из аэропорта.
— Ну чего уж вынужден… — смутился Гаврюшин. — Мне, между прочим, не приказали, а предложили. Дескать, прилетит эксперт, надо ему помогать, ну и все такое прочее. А мне интересно. Мне вообще новые люди интересны. Особенно если эксперты. Я, правда, не знал, что вы, оказывается, психолог.
— А знали бы — отказались?
— Зачем? Психология — это интересно… Я вот и сам последние дни думаю: с чего бы вдруг этого мужика прирезали именно в аэропорту… — старлей осекся, заговорил деловито: — Сейчас я вас в гостиницу устрою. Это близко. Вон видите? — Он ткнул пальцем в сторону отделанного голубым пластиком семиэтажного здания, расположенного метрах в трехстах за шлагбаумом, открывающим въезд на привокзальную площадь. — А вот это, — Гаврюшин кивнул в сторону пятиэтажного здания из белого кирпича, стоящего сразу за шлагбаумом, — административный корпус. Здесь все аэропортовское начальство сидит и еще кое-какие службы. И тут место для москвичей выделили, на втором этаже, конференц-зал освободили. Я вас туда провожу. Но сначала в гостиницу, мне велено вас сначала на постой устроить.
Для гостиницы, предназначенной не для проживания, а для пережидания, предоставленный Казику номер оказался очень даже приличным. Выдержанный в бежево-коричневых тонах, с отделанным песочного цвета плиткой санузлом, обставленный с явным пониманием потребностей постояльцев: с достаточно широкой кроватью, шкафом, двумя стульями, небольшим креслом, компактным холодильником, длинным (вдоль стены) столом, на котором стояли телевизор, чайник и еще оставалось много свободного места. Единственным предметом, явно выпадавшим из общей гармонии, был сейф — примерно метр высотой и полметра шириной, выкрашенный темно-зеленой кое-где облупившейся краской, втиснутый между столом и шкафом.
— Да вот, сейф принесли, с кодовым замком, — перехватил взгляд Аркадия Михайловича Гаврюшин. — А как же? Вам ведь могут дать какие-то особые документы… А вот это карточка на питание. — Севастьян сунул руку в карман и извлек пластиковый прямоугольник. — В ресторане гостиницы и в кафе в административном корпусе у вас по ней будет скидка. Аж тридцать процентов! А в терминалы не ходите, там жутко дорого. Начальство местное в основном в административном корпусе питается, но я вам сильно советую: идите в нашу столовую. Обычную столовую для самых рядовых. Она в промзоне, сразу за зданиями ЛОВД и САБа, я их вам показывал.
— А зачем мне идти куда-то в столовую, когда я могу вот здесь, поблизости? Тем более со скидкой? — заинтересовался Казик.
— Ну-у-у… — разулыбался, причем с некоторой гордостью Гаврюшин, — здесь, конечно, по ресторанному, но в столовой гораздо дешевле, а главное — гораздо вкуснее!
— Неужели? — В последние годы Аркадий Михайлович в разных местах питался, но вот обычными столовыми даже не интересовался.
— Это вы напрасно, — укоризненно произнес Гаврюшин. — Эта столовая у нас наследственная. Ею лет пятнадцать Дарья Андреевна заведует. А до того ее мать, лет двадцать пять командовала. Дарья Андреевна говорит, что столовая — это фамильная гордость! И уж вы мне поверьте, там полный порядок, и еда, конечно, пусть без ресторанных наворотов, но совершенно домашняя. Очень вкусная еда, и порции большие. И работает круглосуточно. Хотя… — он пожал плечами, — вы сами решайте. И — да, для тех, кто живет в гостинице, с половины восьмого до половины одиннадцатого утра завтраки бесплатные. Вот, кстати, — старлей глянул на часы, — вы еще запросто успеете позавтракать.
— А вы сами-то позавтракать успели? — привычно озаботился чужим желудком Аркадий Михайлович.
— Я совсем не
