В банде не только девушки - Евгений Бугров
Вопросы строителей крутились вокруг условий ипотечного кредитования: оформление ипотечного кредита для покупателей недвижимости, условия нахождения ипотечных денег на счетах «Стройбанка», страхование вкладов, оформление кредитов для строителей в банке Ищенко, порядок получения строительными фирмами денег дольщиков-покупателей жилья. Руководитель «Стройбанка» отвечал на все вопросы быстро и убедительно, чувствовалось, что он хорошо подготовился к встрече. Но гладкое течение брифинга нарушил журналист местной газеты, ведущий уголовную хронику.
– Владлен Андреевич, что вы скажете об ограблении вашего банка на прошлой неделе? Насколько мне известно, была похищена значительная сумма. Это как-то повлияет на устойчивость вашего банка? – вопрос был задан с плохо прикрытой ехидцей.
Владлен Андреевич напрягся как спортсмен перед прыжком в воду, лицо его посуровело.
– Да, господа, – Ищенко сокрушенно покачал головой, – весьма прискорбно, но это факт. Хотя, – он вперил взгляд в гостя, задавшего неудобный вопрос, – от этого никто не застрахован. Что касается второй части вашего вопроса, то я вас уверяю, это ограбление никак не повлияет на устойчивость моей кредитной организации. Было похищено десять миллионов рублей, Для меня эта потеря, это как для вас потеря одной тысячи рублей. Вы же не будете рвать на себе волосы из-за одной тысячи рублей? Единственное, что меня беспокоит во всей этой истории – это ранение моего охранника. Он останется жив, но профессиональной деятельностью заниматься не сможет. Я, как это и положено в солидных организациях, до конца жизни буду обеспечивать его достойное существование.
– Да уж, – иронично хмыкнул Розин.
– Что ты иронизируешь? – спросил его Ратников.
– Похитили у него не десять миллионов рублей, а гораздо больше.
– Может мне спросить у него о нашем ограблении? – поинтересовался Альберт.
– Не сейчас, спросим чуть позже.
Глава XI
Прибыв в родной город, Альберт Эрастович с вокзала сразу проехал в свое агентство. Когда он вошел в офис, волосы на его голове начали медленно подниматься дыбом. Помещения напоминали разгромленный ревком, после набега на него махновцев. Сотрудники офиса сидели в том состоянии, которое в народе называют «мешком из-за угла по голове».
– Что такое? – спросил он молоденькую секретаршу Иру.
– Ой, Альберт Эрастович, тут у нас… – она нервно вздохнула, дотронулась до уголка глаз платочком. – В общем, наезд был, маски-шоу.
– Что им надо было?
– Арестовали Владимира Михайловича. Его подозревают в убийстве какой-то знакомой девушки-проститутки.
– Бред! Какой проститутки?
– Я не знаю, он якобы с ней встречался.
– А что за подразделение? Из какой структуры?
– Это был подполковник Никифоров, – в комнату вошла юрист агентства Лада. – Они провели обыск у нас и в квартире Ивлева. Владимир Михайлович сейчас в СИЗО.
– Черт знает что! – Ратников тяжело опустился на стул. – То, что он собирался с ней побеседовать, я знаю, но убить? Ничего не понимаю, – он покачал головой.
– Никифоров и про вас спрашивал. Велел, чтобы вы, как только приедете, то сразу пришли к нему на допрос.
– Ага, разбежался, – усмехнулся Альберт и быстро прошел к своему сейфу.
К счастью его сейф не был вскрыт, хотя следы с попытками взлома на дверке остались. Перед самым отъездом Ивлев успел передать ему запись с проституткой, которую он так и не успел прослушать.
– У тебя в кабинете делали обыск? – спросил он юриста.
– Так, формально. Забрали только учредительные документы Агентства.
– Пойдем, Лада, послушаем, – он прошел в кабинет юриста.
Ратников включил диктофон, поставил его на стол. «Здравствуйте, проходите». «Привет». «Как звать?». «Владимир, а тебя Карин?». «Карин»…. Альберт и Лада прослушали всю запись до конца.
– Как ты думаешь, можно использовать эту запись как доказательство непричастности Володи к убийству?
– Можно, но сложно.
– Почему?
– Запись не оформлена процессуально. Сторона обвинения может заявить, что это монтаж, сделанный после убийства. Все зависит от судьи, он может не приобщить эту запись к делу.
– Что надо сделать, чтобы приобщили?
– Надо сделать голосовую экспертизу. То есть записать голос Ивлева еще раз, а потом наложить обе записи друг на друга. Если рисунки тембровых колебаний совпадут, то это сильно повысит шансы Владимира Михайловича.
– Хорошо, Лада. Я тебя попрошу: возьми тогда эту запись, сделай эту самую экспертизу и держи все это у себя. Я опасаюсь, что у меня тоже может быть обыск.
– Что вы намерены делать?
– Надо вытаскивать Ивлева из тюрьмы. Хотя бы под домашний арест. Без него мне будет тяжело.
Ратников прошел в длинный коридор городской больницы на третьем этаже. Охранника Ивана он увидел сразу. Он был в длинном больничном халате, стоял у окна, через окно смотрел в пустынный двор больницы.
– Здравствуй, Иван, – тихо поприветствовал Альберт Эрастович подчиненного.
Тот вздрогнул, затравленно посмотрел на шефа.
– Здрасти, – еле слышно прошелестел он.
– Как ты, отошел?
– Да, буду жить, – на худом лице юноши скользнула горькая улыбка.
Ратников обернулся, просмотрел пространство коридора, заметив видеокамеру на стыке между стеной и потолком, сказал:
– Выйдем. – Они вышли на межлестничную площадку, где стояла урна с окурками. – Мне Парфенов все рассказал, основное я знаю. Хочу у тебя уточнить кое-какие детали. Как ты познакомился с этой Изольдой?
– Я после дежурства зашел пивка попить. В «Дельфин». Там пиво всегда свежее и раки бывают.
– Парфенов с тобой был?
– Нет, я предложил ему, но он куда-то торопился. Взял пива, только сел, ко мне за столик подсели две девчонки. Я еще удивился, в зале полно свободных столиков, а они ко мне. Одна-то так себе, – Иван презрительно махнул рукой, – а вторая, Изольда, та красивая, и чувствуется, дорогая.
– Как она выглядела?
– Ну, такая, черненькая, но кожа белая, лет двадцать, глаза у нее как у цыганки, бесстыжие такие, но красивые. Я даже обалдел от ее взгляда.
– Приметы есть какие, запомнил?
– Фикса у нее золотая, да и еще, на шее родинка, но шея лебединая. Ну, она меня спрашивает, как проехать к драмтеатру? Слово за слово, познакомились. Она мне: «Угостишь пивом?». А мне чо, двести рублей не деньги. Потом Изольда мне открытым текстом: дескать, приезжие мы, поиздержались, предлагает двадцать пять тысяч за ночь за двоих. Только, говорит, фатера твоя. Я тут же, при них, связался с Парфеновым, уговорил. Девчонкам сказал, пусть подъезжают послезавтра
